Рыжий и черный - Татьяна Лаас
Их, наконец-то, заметили — к ним с Лиз бросилась бежать Андре, сияющая как новенькая монетка несмотря на общий усталый вид и залегшие под глазами тени. Принц Анри по-королевски неспеша пошел следом на ней, выбравшись из толпы своих офицеров — явно не доверял Грегу, боясь, что тот может отговорить Андре от сотрудничества с ним.
Андре налетела, как ураган, первым делом целуя Грега, а потом обнимая Лиз и тоже одаряя поцелуем:
— Здорово, что приехали! Я так рада вас видеть! У меня такая куча новостей для вас… — она чуть отстранилась и, еле подавляя непрошенный зевок, призналась: — я завтра утром отправляюсь в плавание с Анри. Я решила, что глупо сидеть тут и ждать, когда осенит — лучше сразу работать с механиками Анри в плавании. — Она робко улыбнулась: — Грег, ты же не против?
Он честно сказал, кивком поздоровавшись с Анри, как и Лиз:
— Не против с одним условием.
Андре удивленно посмотрела на него — Лиз поняла, что Грег не часто ей выдвигал условия:
— Эм… Слушаю…
Грег осмотрел её с головы до ног и вынес свой вердикт:
— Ты отправишься на фронт не в столь вызывающем виде.
Андре нахмурилась — она не понимала, что такого вызывающего в простом рабочем комбинезоне, пусть и с вернийскими шевронами.
Грег старательно мягко принялся объяснять:
— Поверь, это лишь из-за заботы о тебе. Ты не должна выбиваться из толпы. Твои волосы — они как мишень. Прознают, чем ты занимаешься, что ты работаешь вместе с принцем Арни — ты станешь мишенью, причем очень заметной. Во время Ирлея-Рострийской войны, пять лет назад, за первый же день Ирлейский корпус лишился всех своих офицеров — из-за яркой формы на фоне обычных солдат. Понимаешь?
Андре поправила свои ало-черные волосы:
— Поняла. Верну свой настоящий цвет — не проблема. Что-то еще?
Грег кивнул:
— Еще… Я бы посоветовал вернуться к женской одежде, Андре. Пусть непрактично, но зато с женщинами еще не воюют. Так безопаснее. Если, конечно, законы войны не переписали — сейчас это, к сожалению, происходит быстро.
Андре мрачно кивнула и уточнила:
— Что-то еще?
— Да. Береги себя — мы с Лиз будем тебя ждать.
Лиз как раз достала из сумочки ключи — сразу два: Андре и Брендону:
— Возьми, это тебе.
Андре спрятала ключи в кармане комбинезона, чуть поджала губы, словно собиралась расплакаться, а потом все же нашла в себе силы и широко улыбнулась:
— Спасибо! Я это очень ценю. И… — она оглянулась на мужчин, занятых непонятным механизмом: — я пойду… Увидимся!
Грег улыбнулся ей — знал, что Андре не любит долгие прощания. Она легка на подъем, и ей давно пора лететь куда-то самой, без оглядки на семью. У Андре своя судьба, и она вправе сама ею распоряжаться.
Провожая Андре долгим взглядом в спину, принц Анри подошел ближе и поздоровался уже как положено:
— Добрый день, лера Элизабет, нер Эш. Рад вас видеть. И спасибо за Андре — я клянусь, что позабочусь о ней. За ней присмотрит Ренар Каеде.
Грег посмотрел на принца и не удержался от колкости:
— Душой клянешься?
Анри сильнее выгнул свою левую бровь, и так вечно вздернутую вверх:
— Полагаю, что ты пришел требовать сатисфакции еще и за это…
Грег подавляя гнев в голосе признался:
— Хотелось бы. Очень хотелось бы. Магические дуэли не подчиняются светскому закону — меня не осудить, если королевская жизнь прервется — я буду в своем праве, как маг.
Анри лишь уточнил:
— Секунданты в магической дуэли нужны?
— Нужны, конечно. Только одна проблема: ты при всей своей силе мастера или даже гранд-мастера — всего лишь новичок против меня.
Родничок в сердце затих, не понимая, чем закончится эта беседа, и Грег согрел Лиззи теплом — он не пропащий, вот совсем.
— Я спрашивал у Каеде: он сказал, что даже сырого выброса эфира хватит, чтобы защититься или атаковать. Я новичок, но не беспомощный младенец.
Грег отрицательно качнул головой:
— Именно что младенец. Я не буду вызывать тебя на дуэль — буду надеяться, что ты сам рано или поздно поймешь, что вел себя недостойно.
Анри так же мрачно, как Грег сказал:
— Я ненавижу свою профессию.
Лиз улыбнулась, вмешиваясь:
— Мне казалось, что это призвание… Божье призвание — быть королем и править.
— К демонам такое призвание, — признался Анри. — Простите, лера Элизабет. Простите за ту историю… За ту клятву и… За все последующее.
Грег посмотрел на Лиз — та замерла, на что-то решаясь, почти как седьмицу назад в ресторане. Только тогда это был жест мнимого примирения. Сейчас… Сейчас играть на публику было ненужно.
Она задумчиво сказала, бросая взгляд на Грега:
— Я… Прощаю вас. Я получила больше, чем мечтала. — что-то подобное она сказала Каеде.
Анри благодарно опустил голову вниз:
— Спасибо. Я признателен вам, лера Элизабет.
Грег прервал тяжкое молчание, повисшее в воздухе: ни Анри, ни Лиз были не в состоянии продолжать разговор:
— По поводу клятвы душой. Я хочу знать подробности.
Анри задумчиво произнес:
— Ты же реформатор, тебя это не касается, а с леры Элизабет клятва, как с выполнившей условия, снята.
— Это нужно для расследования.
— Если только для расследования… И только для тебя, потому что это важная тайна, между прочим. Тайна, о которой вы забыли. У вас нет монахов и их орденов — вы их успешно разогнали сотни лет назад. — он провел рукой по голове в попытке поправить волосы, которых не было. — Есть тайный орден Каутела. Он гарантирует чистоту сделок. Важных сделок, от которых зависит судьбы стран или множество жизней. Просто так с простой сделкой к каутельянцам не прийти. Они принимают клятвы только у королей и высших родов и скрепляют сделку душой — не выполнивший условия клятвы теряет душу.
Грег веско спросил:
— Как на них выйти?
Анри развел руки в стороны:
— Сейчас никак — из-за войны последние каутельянцы покинули Вернию. Их надо искать в Ондуре.
— Ясно. — скривился Грег. Только этого не хватало. Если он прав с клятвой, то все расследование упрется в тупик — в Ондур сейчас путь закрыт, не говоря уже о том, что полиция не ведет расследования в других странах. Раньше границы никогда не останавливали Грега. Теперь он уперся в неё лбом.
Лиз легонько прикоснулась к его руке, почувствовав горечь через эфир:
— Если надо… Я очень больна. Очень-очень. И согласна лечь в больницу в Арисе. Если тебе действительно важно, Грег.
Он закрыл
