Кассандра Клэр - Город небесного огня

— Ты слышала Хелен, — сказал он тихим голосом. — Она доверяет мне заботу о них: Дрю, Тайви, Ливи, Тай. Всей моей семьи, безоговорочно. Я собираюсь стать… Мне 12, Эма, и у меня будет 4 ребенка!

С тревогой она начала писать: НЕТ ТЫ НЕ…

— Ты не должна так делать, — перебил он. — Не похоже то, что родители, подслушивают нас. — Это было сказано Джулсом необычайно горько, и Эмма с трудом сглотнула.

— Я знаю, — наконец сказала она. — Мне нравиться иметь секретный язык с тобой. Я имею ввиду, с кем еще мы можем поговорить о таких вещах, если не хотим разговаривать друг с другом.

Он плюхнулся на спинку кровати, повернувшись к ней лицом.

— По правде, я не знаю дядю Артура вообще. Я видел его только по праздникам. Я знаю, Хелен говорила, он замечательный и веселый, и все такое, но он мои братья сестры. Я знаю их. Он нет.

Он сжал руки в кулаки.

— Я буду заботиться о них. Я прослежу, чтобы они имели все, что захотят и ничто никогда не будет отнято у них снова.

Эмма взяла его за руку, и на этот раз он дал ей, позволяя своим глазам полу-закрыться, когда она писала на внутренней стороне его запястья указательным пальцем: Я Б-У-Д-У П-О-М-О-Г-А-Т-Ь Т-Е-Б-Е.

Он улыбнулся ей, но она видела напряжение в его глазах.

— Я знаю, что будешь, сказал он. Он протянул руку и сжал ей пальцы Эммы.

— Знаешь, что Марк сказал мне прежде, чем его забрали? — спросил он, прислонившись к спинке кровати. Он выглядел полностью опустошенным.

— Он сказал: «Оставайся с Эммой.» Вот мы и останемся друг с другом. Потому что это то, что делают parabatai.

Эмм чувствовала. как воздух покидает ее легкие. Parabatai. Это было большое слово-для Сумеречных Охотников, одно из наибольших, заключающее в себе одни из самых сильных эмоций, что вы могли когда-либо иметь, наиболее значительные обязательства, что вы когда-либо могли дать другому человеку, в которых не было романтической любви или брака.

Она хотела сказать Джулсу, когда они вернулись в дом, хотела сказать ему, так или иначе, что когда у нее вырвались слова в офисе Консула, что они собирались быть parabatai, это было нечто большее, чем желание быть его parabatai.

— Скажи ему, — сказал тихий голос в ее голове. — Скажи ему, что ты сделала это, потому что ты должна была остаться в Лос-Анджелесе; скажи ему, что ты сделала это, потому что ты должна быть там, чтобы узнать, что случилось с твоими родителями, чтобы отомстить.

— Джулиан, — мягко позвала она, но он не шелохнулся. Его глаза были закрыты, темные ресницы трепетали на щеками. Полночный свет проникал внутрь через окно и очерчивал его белизной и серебром.

Черты его лица становились острее, теряя детскую мягкость. Она внезапно смогла представить, как он будет выглядеть, когда станет старше — широкий и мускулистый, — взрослый Джулиан.

Он будет красивым, подумала она, и девчонки будут окружать его со всех сторон, и одна из них заберет его от нее навсегда, потому, что Эмма его парабатай и это значит, что она никогда не будет одной из этих девчонок. Она никогда не будет любить его таким образом.

Джулс забормотал и заерзал сквозь прерывистый сон. Его рука была протянута к ней, пальцы почти касались ее плеча. Его рукав был завернут до локтя. Она протянула руку и осторожно нацарапала на его предплечье, где кожа была бледной и нежной, еще не отмеченной шрамами.

П-Р-О-С-Т-И М-Е-Н-Я,Д-Ж-У-Л-С, написала она, а затем села обратно, затаив дыхание, но он не почувствовал этого и не проснулся.

Эпилог

Красота Тысячи звёзд

В воздухе начинали показываться первые теплые обещания лета: солнце светило, горячо и ярко, на углу Кэрролл-стрит и Шестой авеню, и деревья которые выстроились вдоль коричневого блока были массивными с зелеными листьями.

Клэри сняла легкую куртку на выходе из метро, и стояла в джинсах и майке напротив входа в Санкт-Ксавье, наблюдая, как двери открылись, и студенты высыпали на тротуар.

Изабель и Магнус прислонились к дереву напротив нее, Магнус в бархатном пиджаке и джинсах, а Изабель в коротком серебряном коктейльном платье, которое открывало ее руны. Клэри полагала, что ее руны тоже были довольно открыты: на ее руках, животе, где задралась майка, и на шее. Некоторые были постоянные, а некоторые лишь на время.

Все они отличали ее… Отличали ее не только от студентов, которые прощались, планировали идти в парк или встретиться по позже в Джава Джонсе, но и от нее самой… Той, кем она была когда-то. Одной из них.

Пожилая женщина с пуделем и в шляпе-таблетке насвистывала, идя по улице. Пудель подковылял к дереву, где стояли Изабель и Магнус; Старушка приостанавливалась, все-еще насвистывая что-то. Изабель, Клэри и Магнус были абсолютно невидимы для нее.

Магнус взглянул на пуделя свирепым взглядом, и тот попятился, скуля и утягивая свою хозяйку по улице. Магнус смотрел им вслед.

— Невидимый гламур имеют свои недостатки, — отметил он.

Губы Изабель изогнулись в улыбке, которая почти сразу исчезла. Когда она говорила, в ее голосе звучали сдерживаемые эмоции.

— Вот и он.

Клэри вскинула голову. Школьные двери вновь открылись, и три мальчика вышли на парадную лестницу. Она узнала их даже с другой стороны улицы. Кирк, Эрик и Саймон. Ничего не изменилось в Эрике или Кирке; она почувствовала жжение руны Дальновидения на ее руке, когда ее глаза скользнули мимо них. Она смотрела на Саймона, упиваясь каждой деталью.

Стоял декабрь, когда она в последний раз видела его, бледного, грязного и окровавленного в демоническом королевстве. Он повзрослел, стал старше, больше не застывший во времени. Его волосы отросли. Они падали ему на лоб и закрывали шею сзади.

Был цвет на его щеках. Он стоял одной ногой на нижней ступеньке лестницы, его тело было тонким и угловатым как и всегда, возможно, немного более, чем она помнила. Он был одет в выцветшую голубую рубашку, которую он одевал в течении многих лет. Он толкнул вверх свои квадратные очки, а другой рукой он оживленно жестикулировал, держа в ней пачку переплетенных работ.

Не отводя от него взгляд, Клэри достала свое стило из кармана и направила на свою руку, стирая руны невидимости. Она слышала, как Магнус пробормотал ей быть осторожней. Если бы кто-нибудь смотрел, он бы увидел ее, внезапно появившуюся между деревьями. Но никто, вроде, не смотрел, и Клэри засунула стило обратно в карман. Ее руки тряслись.

— Удачи, — сказала Изабель, даже не спрашивая ее, что она делает. Клэри предположила, что это, должно быть, было очевидно. Изабель все еще стояла прислонившись к дереву, она выглядела напряженной и истощенной, а ее спина все еще была прямой. Магнус был занят тем, что крутил кольцо с топазом на левой руке — он просто подмигнул Клэри, когда она сошла с тротуара.