Дыхание звезд - Любовь Блонд
— Добро пожаловать на орбиту Луны, — бодро произнес Эдлер, светясь от радости.
10 глава
Эдлер был в своей стихии. Ему известна каждая кнопка на панели, каждый рычажок и датчик. Он ловко перебирал кнопки, будто клавиши фортепьяно, и даже не задумывался над движениями. Его и невесомость ничуть не смущала. Словно он в ней родился.
Астра же пыталась вернуть контроль над телом и волосами, которые норовили окутать лицо и закрыть вид на космическую станцию. Она впервые видела ее со стороны и любопытным взглядом искала большой иллюминатор, за которым спрятался бассейн.
— Челнок слишком маленький, чтобы впихнуть в него искусственную гравитацию, — пояснил Эдлер, закончив колдовство с кнопками. — Кстати, на многих пассажирских ее тоже нет. Но благо от Луны до Земли лететь всего ничего. Даже самые впечатлительные не успевают испугаться.
— А где блок с бассейном? — не смогла удержаться Астра, разглядывая обшивку станции.
— Он какой, четырнадцатый? Вон, видишь красные цифры на блоках? Ищи.
— И бассейн внутри будет видно?
— Нет, иллюминатор с другой стороны, смотрит на Луну. Да и далась тебе станция! Посмотри вокруг — бесконечное пространство с крохотными шариками. Вон тот, — он указал в сторону Земли, которая голубым серпом висела среди мрака, — наш дом.
— Твой, не мой, — поправила Астра.
— Ты человек? Человек. Значит, и твой. Просто ты никогда не была дома.
— Мой дом здесь. Тут Роза и Марта, странная соседка Анна, Натали с нарисованными бровями и вечно недовольный Сатфорд. А на Земле меня никто не ждет.
— Я могу ждать, — подмигнул мужчина. — Почти целый месяц каникул могу каждую ночь смотреть на Луну и думать, когда же космическая малявка соизволит прилететь на планету.
— Прекрати. — Астра снова заливалась румянцем и никакая невесомость не могла помешать жгучему смущению. — У тебя наверняка полно своих дел. Ты забудешь обо мне примерно минут через пятнадцать после того, как сядешь в челнок. Могу поспорить.
— Давай поспорим.
Эдлер протянул руку, не скрывая довольной ухмылки. Астра хотела протянуть в ответ, но проклятые ремни намертво пригвоздили к креслу. Уже тело стало затекать, потому что организм никак не мог сообразить, в каком он вообще положении находится, где низ, а где верх.
Но, ведь иногда надо наглеть, так?
Девушка потянулась к ремням и под грозный рык: «Не делай! Запрещено!» ловко отстегнула стягивающие оковы. Тело моментально оторвалось от кресла и повисло между потолком и приборной панелью.
— Мелкая, ну что ты творишь! — почти кричал Эдлер, пытаясь ухватить ее за руку. — Первое, мать твою, правило — не отстегивай ремни!
— Но почему? — смеялась она в ответ, паря в воздухе. — Такое необычное ощущение в теле. Словно под водой, но можно дышать.
— Потому что ты либо иллюминатор ногами выбьешь, либо башкой своей глупой ударишься. И как ты собралась возвращаться в кресло?
— Пока не знаю.
Возможно, из-за невесомости кровь ушла из головы в другую часть тела вместе с воспитанием и привычкой строго соблюдать правила. Астра почувствовала странное чувство свободы. Она больше не заперта в огромной железной махине на орбите Луны, она вырвалась из клетки и, казалось, может делать все, что пожелает: чуть-чуть нарушать правила, громко хохотать и даже долететь до Земли, пусть там и нет ни одного знакомого.
Эдлер выругался под нос и снова начал жать на все кнопки. Через минуту стальной женский голос произнес откуда-то с потолка, почти у уха Астры: «Автопилот включен».
— Дай руку, посажу тебя назад, — строго приказал мужчина.
Но ей было совершенно наплевать на грозный вид. Это же Эдлер, он может злиться на кого угодно, но только не на малявку.
— Мы можем долететь за Земли?
— Нет, не можем.
— А сесть на какой-нибудь лунной базе?
— Можем, но не станем. Астра, руку!
Все же голова умудрилась встретиться с какой-то железной коробкой, привинченной к потолку. После звонкого «ай» Эдлер зарычал, отстегнул два ремня из четырех и дотянулся до Астры, легко притянув к себе. Но как он не старался усадить ее на пассажирское кресло, ничего не получалось. То ноги выше головы задерутся, то, словно под действием невидимого течения, она ускользала куда-то в сторону.
— Я стараюсь, — хохотала она, пытаясь уцепиться свободной рукой за спинку кресла. — Отпусти руку.
— Ты опять обо что-нибудь ударишься! Хватит дергаться, просто осторожно возьмись за спинку и медленно опустись в кресло!
Не то Эдлер слишком сильно потянул, не то челнок совершил маневр, но вместо того, чтобы забраться на свое место, Астра медленно проплыла мимо кресла и уже летела головой в сторону фронтального иллюминатора, ударяясь коленями о приборную панель.
— Ну, твою же мать, Сеттан!
Эдлеру пришлось схватить уплывающую беглянку за шиворот комбинезона и резко потянуть на себя. Астра перевернулась в полете, кое-как ухватилась за сильную шею и сама не поняла, как оказалась в его объятиях. Руки мужчины крепко сомкнулись на ее спине, прижимая неприлично близко. Возможно, Эдлер обнимал ради того, чтобы смеющаяся девушка больше никуда не улетела и не навредила челноку, но как-то слишком крепко обнимал.
— Ты чуть панель не разбила, — проворчал он. — Правила, малявка, не просто так придумали. Ты живешь на космической станции и получше других знаешь, как они важны!
— Прости, — прошептала она, не в силах оторваться от изумрудных глаз.
Интересно, в невесомости бывают искры в воздухе? Прямо сейчас казалось, что все пространство вокруг искрилось, пощипывая кожу даже под комбинезоном. За стеной ярких всполохов исчезла исполинская станция, Луна и вообще весь мир за пределами челнока. Остался только взгляд Эдлера — сначала укоризненный, почти гневный, но уголки губ медленно поднимались, а руки все еще крепко сжимали спину, хотя давно могли отпустить.
Астра не понимала, наглость это или проснувшийся дух свободы, но, повинуясь неведомому порыву, сама наклонилась к губам. Внутри все горело от ужаса и стыда.
Где-то глубоко в сознании маленькая Астра кричала сама себе: «Что ты творишь!», но губы уже касались мужчины. А он не сопротивлялся и даже не двигался, словно остолбенел. Ему потребовалось немало времени, чтобы осознать происходящее. Видимо, когда запоздалый сигнал от задницы дошел наконец до головы, он сжал ее податливое тело еще крепче и впился в губы, будто от поцелуя зависела жизнь. Требовательно, жадно, он не собирался просто так отступать. Поцелуй разрастался, становясь глубоким и полным, концентрируя все доступные чувства, желая отпечататься
