Спящие Боги Селевра - Олеся Владимировна Стаховская
– Принц Ильрохир, я ценю вашу заботу об интересах империи, – обратился он к эльфу. – Но мы не воюем с детьми. Барон д’Варро предал родину и был наказан за это. На его дочь наш гнев не распространяется. Она лишена дворянского титула и прав наследования, не более. Вы слишком сурово обошлись с нашей подданной.
– Простите, ваше императорское величество. Я лишь стремился доказать лояльность моего государства к Кардийской империи.
– Понимаю, принц. В такое непростое время любое проявление дружбы особенно ценно. Я благодарен вам за то, что вы вернули дитя империи домой.
Император распорядился разместить Тали в гостевых покоях, а заодно велел направить к ней придворного мага для устранения с лица и тела печальных последствий пребывания в плену у эльфов. Предоставленные в распоряжение Тали комнаты оказались роскошны. Она бы послонялась по ним, восторгаясь, но образ забитой жертвы загонял в определенные рамки. Ее помыли, переодели, а затем передали в руки придворного мага.
Меланхоличный мужчина преклонных лет несколько минут водил по лицу и телу Тали руками, смывая гематомы и ссадины. Ушла саднящая боль от кулаков Хлои, кандалов и ошейника, стерших до крови кожу. Девушка с облегчением вздохнула. Так хорошо она себя не чувствовала уже очень давно. Вот только проклятый голод мучил ее. Она не ела около двух дней, и здоровый, привыкший к серьезным физическим нагрузкам и полноценному питанию организм реагировал угрожающим утробным урчанием.
В какой-то момент Тали ощутила, как в ее сознание проникает чужая воля. Она была готова к такой проверке. Расслабилась, раскрылась, демонстрируя то, что следовало. Пытка ментального воздействия Феандиром, чувство унижения, испытанное в начале обучения, физическая боль от ударов, полученных при тренировках и в драке с Хлоей, и кое-что иное, чего девушке, к счастью, не доводилось испытывать, но что делало ее в глазах императорского мага наиболее уязвимой и достойной сострадания. Феандир готовил Тали к подобному, учил подменять истинные воспоминания ложными, вплетая толику правды в тонкую паутину лжи. Читающий ее сознание видел лишь всепоглощающий ужас, боль от перенесенных пыток, ненависть к эльфам, отвращение к ним и себе, полную безысходность от осознания собственной участи и банальный голод здорового человека, которого не кормили уже несколько дней. Кажется, даже его проняло.
– Не переживайте, баронесса, – постарался утешить девушку маг, – теперь вы в полной безопасности. Вам больше ничего не угрожает. Вот, выпейте, это позволит успокоиться. Я велю подать ужин.
Девушка кивнула с выражением глубочайшей благодарности на лице. Она зверски хотела есть.
– Что скажешь? – полюбопытствовал император.
– Девочка не представляет опасности, – ответил придворный маг. – Ее сознание как на ладони. Удивляюсь, как она пережила все, что ей довелось испытать. С ней жестоко обращались длительное время. Пытали, избивали, насиловали. Сейчас же она переживает за свою судьбу. Боится эшафота. В общем, ведет себя как затравленный зверек.
– Пожалуй, мне следует навестить ее. Успокоить… – Император задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Утешить.
– Не сегодня, ваше величество. Дайте девочке прийти в себя. Да и настойка моя, вероятно, подействовала. Скорее всего, она уже спит.
От мага не укрылся лихорадочный блеск в глазах императора. И ему действительно было жаль девушку.
– А следы?
– Какие следы? – не понял маг.
– Следы на ее теле. От пыток.
– О! Они были впечатляющими, ваше величество. Такое количество шрамов, ссадин и кровоподтеков на одном теле я встречал только у подследственных тайной канцелярии. Эльфы с ней не церемонились, это уж точно. Но вам не стоит беспокоиться. Я все убрал.
Магу показалось или он и правда уловил разочарование во взгляде императора? Наверное, показалось. По крайней мере, ему хотелось в это верить.
Как Тали и предполагала, император появился в ее покоях следующим вечером. Стол сервировали для двоих, так что Арвис стал единственным гостем пленницы. Когда ужин подходил к концу и прислуживавшие за столом, повинуясь жесту императора, удалились, он накрыл ее пальцы своей ладонью.
– Милая девочка, я знаю, что тебе пришлось пережить, и, поверь, сожалею об этом. Будь на то моя воля, все сложилось бы иначе.
– Ах, ваше величество, – грустно вздохнула Тали.
– Называй меня Арвис, дитя.
– Ваше величество… Арвис… Не знаю, как благодарить вас за вашу доброту. Прошу, поверьте, я не знала, что отец предал вас. Я осуждаю его поступок. Не понимаю, как он мог поступить так с вами, с родиной.
– И это правильно, милая.
– Я не хотела покидать империю. Но появились те люди, с оружием. Я сильно испугалась. Я думала, они убьют меня, а мне так хотелось жить! И я убежала.
Одинокая слеза, выдавленная с огромным усилием, оставила мокрую дорожку на коже. Император протянул руку, провел пальцами по дрожащей щеке.
– Понимаю тебя, девочка. Понимаю. И не осуждаю.
– Я не предавала родину! Я даже помыслить об этом не могла!
– Ну что ты, конечно нет. – Тяжелые руки легли на плечи. – Тебе было больно? Страшно? Там, у этих остроухих ублюдков? Они мучили тебя?
– Да, – выдохнула она, и новая слеза покатилась по щеке.
– Я помогу тебе забыть. Поверь, не все мужчины жестоки, – прошептал император, стиснул ее в руках и привлек к себе.
Глава 4
Это оказалось несложно. Все, что от нее требовалось, – быть в меру забитой, в меру туповатой и очень, очень благодарной. Благодарность надлежало выказывать несколько раз на дню. Затем пыл Арвиса поостыл, и жизнь стала более-менее выносимой.
Вопреки опасениям эльфийского принца, император проявлял заботу о новой игрушке. Тали стала его официальной фавориткой. Но не может же фавориткой императора быть безродная девица. Взамен отнятого титула ей даровали другой, более весомый. Неожиданно для себя она стала графиней. И вот насмешка богов – графиней д’Оррет. Земли бывшего жениха не достались его дальним родственникам, чем-то не угодившим монарху. Они перешли в государственную казну, и теперь император распорядился ими по своему усмотрению.
Тали была мила и любезна. Со всеми. С императрицей Хлодвигой, ненавидевшей мужа и неожиданно для себя самой проникшейся симпатией к очаровательной безответной девочке, так много пережившей, а теперь страдающей от назойливого внимания постылого супруга. С Лервисом, старшим сыном Арвиса, мнившим себя будущим императором, хотя у Ильрохира имелось другое мнение на сей счет. Видимо, принц рассчитывал вместе с короной унаследовать и отцовскую любовницу, а посему не упускал возможности потискать ее в темных коридорах. С Верденом, младшим сыном императора, нелюдимым подростком, решившим, что они лучшие друзья.
