Мрачный Жнец - Ларисса Йон
— Я не думаю, что сообщение повредит. — Хокин оторвал взгляд от своего телефона. — Просто скажи, что думал о ней. Когда она получит сообщение, поймёт, что забыла сообщить тебе, что в безопасности у Ареса.
Возможно, Хок прав. Чёрт возьми, Азагот не привык сомневаться в себе или пересматривать действия. Но Лиллиана так важна для него, что он никоим образом не хотел облажаться. Он потерял её однажды и не мог потерять снова.
Ульрика, чьи длинные платиновые волосы касались травы, когда она свисала вниз головой с перекладин, застенчиво улыбнулась и помахала рукой. Он не проводил много времени со своей десятилетней дочерью или одиннадцатилетним сыном Обаси с тех пор, как они приехали, но они начинали относиться к нему теплее. Обаси, маленький для своего возраста и сильно истощённый, даже на мгновение взял Азагота за руку. Он ещё не произнёс ни единого слова, и травма от воспитания в жестоком лагере Боко Харам сильна.
Именно подобное дерьмо заставило Азагота на некоторое время выйти из себя. Лиллиана снова дала ему способность чувствовать, и он оказался не в состоянии справиться с натиском боли, скорби и вины за свою роль в ужасах, которые пережили его дети, растущие в худших условиях, которые только мог предложить мир людей. Вот почему, несмотря на возражения Небес, он послал своих взрослых отпрысков найти всех до единого детей, оставшихся на попечении людей, и приказал вернуть сюда, чтобы воспитать в своей настоящей семье. Этот мир и близко не так плох, как ад, в который превратился мир людей.
Зазвонил телефон Хокина. Мгновение спустя зазвонил и телефон Сюзанны. Хокин посмотрел вниз, и у него отвисла челюсть.
— Срань господня, — выдохнул он, его лицо потеряло все краски до последней капли.
— О, нет, — Сюзанна прикрыла рот рукой и издала приглушённый всхлип. — Только не Фантом.
Уже измотанный тревогой за Лиллиану, Азагот развернулся с нетерпеливым ворчанием.
— Что случилось?
Хокин поднял голову.
— Брат Призрака, Фантом. Он мёртв.
Фантом мёртв? Беспокойство сосредоточилось в груди Азагота, когда шок прошёл. Демон послал Азаготу много могущественных, злых душ за эти годы, и нажил много врагов. Чёрт, он разозлил половину демонического населения, помогая предотвратить, по крайней мере, два апокалипсиса. Это должно вызвать взрывные волны как на Небесах, так и в Шеуле, и не может, чтобы его смерть не была связана с чем-то большим.
— Деклан говорит… — Сюзанна снова и снова сглатывала, будто пыталась сдержать слёзы. — Семья безутешна, и у Фантома проблемы с… душой? Я не знаю, что это значит. Предполагалось, что Джорни и Мэддокс принесут тело сюда.
— Отец! — Жасмин взбежала на вершину холма со всех ног, разрывая подошвой кроссовок землю. Она была напугана и держалась за запястье, будто ей было больно. — Смотри.
Она указала на воспалённый красный круглый символ, пульсирующий на предплечье, геральди, который связывал её с Праймори, которых ей поручено защищать. Вчера у неё было три геральди. Сегодня появился четвёртый.
— А… ты не хочешь ещё одного Праймори? — спросил Хокин, так же сбитый с толку, как и Азагот.
Чем за большим количеством Праймори присматривали Мемитимы, тем ближе они к тому, чтобы заслужить крылья и попасть на Небеса. Это цель каждого М емитима. Ну, почти каждого Мемитима. Сюзанна и Идесс отказались от шансов вознестись на Небеса в обмен на жизнь со своими парами в мире людей.
— Конечно, хочу, — настаивала Жасмин.
— Но? — надавил Азагот.
Глаза Жасмин наполнились слезами, и одна капля упала ей на руку, когда она посмотрела на новую геральди.
— Это Деклан.
— Деклан? Этого не может быть, — сказала Сюзанна. — Джорни — мемитим Деклана.
Сердце Азагота сжалось в груди. Деклана переназначили. А значит Джорни мёртв. Один из его любимых сыновей мёртв.
Он уставился на геральди. Возможно, это ошибка. Возможно, Джорни заслужил крылья. Было множество причин, по которым Совет Мемитимов мог переназначить Деклана. Джорни был с Лиллианой.
Осознание, наложившееся на боль от возможной смерти Джорни, чуть не поставило Азагота на колени.
Тем не менее, он цеплялся за надежду, за что раньше смеялся над другими, роясь в кармане в поисках телефона. Он зазвенел в его ладони. Ему звонил Арес.
Все замерли. Даже воздух стал тяжёлым и гнетущим, будто надвигалась буря.
Сердце снова заколотилось, на этот раз слишком быстро. Азагот ответил, его голос срывался от едва сдерживаемого страха.
— Арес. Скажи, что она там. Скажи мне, что мои сыновья там. — Последовала пауза. Чертовски долгая пауза. — Они там?
— Поэтому и звоню, — сказал Арес напряжённым голосом, будто пытался сдержать эмоции. — Они не появились. Мы подумали, может быть… может, поскольку с ними был Фантом, Лиллиана передумала и отправилась в Шеул-Гра. Я полагаю, ты знаешь о Фантоме.
— Да. — Азагот провёл рукой по лицу. Кожа зудела, истончалась, и он хотел из неё вырваться. — Лиллианы здесь нет. — «Сохраняй спокойствие. Сохраняй… спокойствие». — Она, должно быть, ещё в больнице.
— Я звонил. Они ушли пятнадцать минут назад, — хрипло сказал Арес, и от страха внутренности Азагота сжались. — Это ещё не всё. Призрак сказал, что Джорни и Мэддокс не смогли вывести Лиллиану с больничной парковки, потому что снаружи заняла позиции группа падших ангелов. Они убили Фантома, когда он попытался от них избавиться.
Пятнадцать минут. Пятнадцать минут казались вечностью, когда происходило что-то плохое. А падшие ангелы? Какое отношение они или смерть Фантома имели ко всему этому?
— Как они ушли?
— Риз сказал, что они воспользовались Хэрроугейтом.
Если они воспользовались Хэрроугейтом, могут быть где угодно в мире людей или демонов.
— Я отправлю кого-нибудь в больницу, — сказал он, ненавидя эмоции в голосе. — Дай мне знать, если кто-нибудь появится.
— Кара позвонит тебе. Я тоже собираюсь в ЦБП. Мы найдём твою пару.
Его разум в этот момент едва функционировал, Азагот пробормотал что-то вроде благодарности и отключился.
— Хокин. — Он прочистил горло от образовавшегося там комка. — Отправляйся в больницу. Найди Лиллиану. — Его голос сорвался, ком рос, как раковая опухоль. — Пожалуйста, сынок. Пожалуйста, найди её.
***
ЦБП вообще странное место, отчасти человеческое, но в основном… нет. Хокин не думал, что когда-нибудь привыкнет видеть демонов в медицинской форме. Так же ЦБП никогда не была самым счастливым местом — больницы, как правило, такими не были, — но прямо сейчас пелена скорби нависла над ней, как саван. Даже пациенты в приёмной, некоторые из которых имели ужасные раны или баюкали сломанные конечности, были тихи, будто благодарны за то, что ощущали только физическую боль.
— Я не
