Мои (не) роботы (СИ) - Алина Рейн
— Новых ощущений. Не ври себе, Джули, я же вижу, как ты на меня смотришь…
Сказал и улыбнулся самодовольной хитрой ухмылкой. Кажется, мое замешательство и сомнения только веселили Каса.
Сглотнув, я спросила, одной рукой сжимая подлокотник, а другой бокал:
— И как я смотрю?
— Как женщина смотрит на мужчину, — теперь его пальцы беззастенчиво ласкали внутреннюю сторону бедра, плавно приближаясь к платью. Тонкая ткань соскользнула, полностью оголяя ту ногу, что все еще лежала на твердом колене. — Ты меня хочешь.
От этих слов пришлось вновь проглотить внезапно ставшую вязкой слюну. Было бы ложью сказать, что Кас не вызывал во мне плотского желания. Что его руки не будили во мне древние инстинкты, а тяжесть идеального тела не хотелось ощутить на себе. Но может и хватит притворяться и бороться с собой?
Будто прочитав мои мысли, руки мужчины мучительно медленно подняли вторую мою ногу и уложили на свободный подлокотник. Так откровенно, рождая внутри меня просто непреодолимое желание продолжать.
Но окончательно оторвали меня от реальности его следующие слова:
— Я тоже хочу почувствовать твой вкус, моя госпожа…
Дальше все было похоже на радужный хоровод. Я застонала, когда горячий гибкий язык прочертил влажную дорожку по коже в сторону развилки ног. Впилась ногтями в мягкую обивку, когда он повторил то же самое, но с другой стороны. Шумно вдохнул, не отрывая пылающего взгляда от моего лица, и черт бы побрал весь этот мир, если в его глазах не горели искры пламени!
Горячее дыхание беззастенчиво гуляло по чувствительному телу, поднимаясь все выше. Перехватив мои ноги, Кас легко пододвинул меня ближе к краю кресла, а потом закинул правую на свое плечо.
— Ты пахнешь просто потрясающе, — глухо прошептал он. — Сладко и терпко…
Два пальца прикоснулись ко мне прямо сквозь тонкую ткань белья, а я уже готова была выть от накативших ощущений. Выгнула спину, даже не заметила, как ладони сами коснулись мягких темно-русых волос, которые в свете заходящего ариньонского солнца приобрели едва уловимый медный оттенок.
Кажется, трусики на мне были ловко отодвинуты в сторону, но стеснения не было и в помине. Или оно потерялось где-то под новыми ощущениями, впивающимися в меня и жалящими концентрированным желанием. Зарывшись пальцами в мягкие пряди, я позволила себе слегка притянуть Каса ближе… Не контролировала себя, просто так получилось, и против от точно не был. А от прикосновения горячего языка к моей плоти окончательно выпала из реальности.
И будто по какому-то указанию свыше, наши взгляды пересеклись. Мой — наверняка пьяный от дикого коктейля похоти и нетерпения, и его — тягучий, долгий и пожирающий все незначительное стеснение, которое еще во мне оставалось.
Он рисовал узоры своим языком, выводил неведомые символы пока я, прогибаясь в пояснице, шептала что-то смутно похожее на его имя. Ноги дрожали, сердце билось в таком диком ритме, что раздайся в ушах аккомпанемент в виде боя барабанов земных аборигенов, я бы ничуть не удивилась. Почувствовав, как пальцы впиваются в мои ягодицы, будто клеймя, я взмолилась совсем уж чужим голосом:
— Кас… пожалуйста…
Не знаю, услышал ли он, потому что я не видела, лишь ощущала. Этот потрясающий язык то оказывался во мне, становясь жестким, почти жалящим, то поднимался чуть выше к самой чувствительной точке, и мягко обходил ее по кругу. Надавливал, посасывал, втягивал в себя… Делал такие умопомрачительные вещи, что я давно перестала стонать, а лишь выгибалась и хрипела.
Забавно, раньше я казалась себе сильной, но с Касом неожиданно обнаружила, что быть слабой приятно. Что подчиняться волнительно, сладко и необычно. Что мне это нравится до мерцающих звезд перед глазами. И когда он в очередной раз щелкнул языком по давно утопающему во влаге клитору, я поняла, что бокал выпал из ослабевших рук, тело пронзило острыми клинками наслаждения, а всё внизу живота скрутило огненной спиралью. Потом снова и снова. Не знаю сколько раз, меня потряхивало и вновь накрывало этими сладкими волнами. Кас вел меня к финишу и раз за разом сбрасывал в пропасть.
Лишь отдаленно в угасающем сознании мелькнула мысль, что и он заслужил свою порцию наслаждения. Но она тут же потонула где-то в теплом океане, когда меня подняли на руки и аккуратно уложили на кровать.
Прикосновения к губам заставили улыбнуться сквозь сон, а вот голос мужчины я едва расслышала:
— Спи, моя маленькая тери. Ты выиграла эту битву, но она была лишь первой.
Глава 9. Сэт
Тук. Тук. Тук.
Я сделал тихий, едва заметный вдох. Прислушаться к биению собственного сердца. Контролировать эмоции. В этом мне не было равных.
— Одобряю, — сухой женский голос будто прошел мимо меня, ничего не затронув внутри. — Такой вариант мне нравится больше. Сколько дополнительных синтов нужно задействовать, чтобы полностью очистить этот сектор? — голограмма советника короны тери Гольд подернулась рябью, искажая уже не молодое лицо. Ответа я не расслышал, прекрасно понимая, что в правом ухе ее Величества Августины установлен нано-наушник, чтобы звук шел чистый и без помех. — Приемлемо. Лучше их, чем тратить миллионы на дронов-уборщиков. Наберите из неликвида и тех, которых выкупили по дешевке. Другого применения для них все равно не найти.
Подписав электронный документ, вспыхнувший голубым светом на экране инфотаба, Августина разорвала соединение, даже не попрощавшись.
И теперь взгляд королевы обратился ко мне, игнорируя трех синтов-наложников, слепо ожидающих ее милости у стены.
— Шестой, — идеально очерченные губы растянулись в сладкой улыбке, а я вновь отметил про себя, что женщина была красива. Едва за сорок, хотя на Ариньоне это вообще не возраст, и выглядела она моложе. Грива иссиня-черных вьющихся волос заплетена в свободную косу, а на плечах лишь несколько слоев летящей ткани, которую по недоразумению называют платьем. — Надо думать, все сделано?
Тук. Тук. Тук.
Шестой. Вот кем я был.
“— Сэт, значит. По-моему, тебе это имя подходит больше, чем какой-то там номер.”
— Все сделано, Ваше Величество, — ответил я спокойно. Так, как от меня ждали. Так, как привык отвечать уже десять лет подряд.
Мысли против воли метнулись к тому, чью жизнь я отнял вчера.
Парнишка, на вид ему едва ли можно было дать двадцать, а сколько лет он осознавал себя, я даже не мог представить. Сколько лет он терпел самые настоящие пытки от рук своей госпожи, не зная никакого другого обращения?
Биосинтечиская мазь с такими повреждениями уже явно не справлялась, а отправлять синта в закрытый центр диагностики никто не
