Отбор для пленницы - Александра Кузнецова
Вскрикнула я, вжимаясь в постель.
Всю жизнь я считала себя смелой. Меня не пугали глубокие пропасти, хищные скаты, я с детства была готова ринуться в бой с демонами и погибнуть. Но чувство, которое у меня вызвал прислужник демона, в один миг перечеркнуло все.
Казалось, если это существо сделает еще шаг, я буду кричать. Только дыхание застряло в груди, так что когда мужчина подошел, я лишь хватала ртом воздух.
Страшно еще было то, что Элизабетта и служанки, похоже, не видели того, что видела я.
У существа, которое они назвали лекарем, были человеческие руки, лицо с носом и ртом, с большими синими глазами, в ушах позвякивали массивные золотые серьги. Если его нарисовать, то получится худощавый, лысый молодой человек лет двадцати пяти, обернутый в несколько слоев ткани.
Только ничего естественного в его внешности не было. Не такой. Однозначно не принадлежащий нашему миру. Походка, взгляд, миролюбивая улыбка, едва обнажающая верхние клыки, запах, дыхание. Все было чуждое и от этого жутковатое.
Мне вспомнилось, как несколько лет назад демоны прислали отряд в одну из деревень и угнали в рабство почти всех мужчин. Говорят, что почти никто не сопротивлялся. Те, кто чудом смог спастись, рассказывали одно, что вид демонических прислужников вводил их в ступор.
Огромный крепкий мужчина плакал как ребенок, говоря, что такого ужаса он не испытывал никогда. Тогда я сочла его трусом, но сейчас я поняла и его, и горного тритона, замирающего перед хищным скатом. Парализующий всеобъемлющей ужас.
Прислужник тем временем поставил на столик чемодан, выудил из него что-то и приблизился ко мне. Его движения лишь едва заметно отличались от человеческих. Я в ужасе посмотрела на длинные пальцы, в которых поблескивал шприц. Ногти были длинные, как у девушки, на запястьях браслеты, а вот кожа отливала в голубизну.
Словно со стороны я услышала собственное рваное дыхание. Сердце колотилось, как бешеное. Зато я наконец-то смогла пошевелить ногами и уже приготовилась отбиваться, как лекарь посмотрел мне в глаза и спокойно заявил:
— Чем быстрее вы дадите мне закончить, тем быстрее я исчезну.
Он даже не сказал, а скорее пропел слова на моем языке. Я не знала, что прислужники умеют говорить, потому просто захлопнула рот. Секунды моего замешательства хватило, чтобы он одним четким движением вогнал иглу мне в предплечье. Укола я не почувствовала, вместо меня вскрикнула Элизабетта.
От вида укола ей стало дурно, так что служанки и лекарь переключились на нее. Громкая женщина оказалась крайне чувствительной, ее пришлось усадить на стол. Лекарь коротко и нараспев дал какие-то указания, а затем достал из чемодана странного вида бинокль и снова подошел ко мне.
Я выставила руку вперед, не давая ему приблизиться.
— Я не прикоснусь к вам, — ответил прислужник демонов, на мою безмолвную просьбу, — просто осмотрю. Повторяйте за мной.
Он вытянул свои голубоватые руки вперед и повернул их запястьями вверх. Золотые браслеты мелодично звякнули. Я сглотнула, с трудом отводя взгляд от его зеленоватых вен, и повторила жест. Главное дышать и не думать, что передо мной не человек. Я сконцентрировалась на золотой серьге прислужника, она была с красным камнем в форме капли и слегка покачивалась от его движений. Но даже так я чувствовала легкую тошноту.
Он пробросил меня высунуть язык, затем показать спину, ступни, кожу головы, но, к счастью, не прикоснулся ко мне.
— У вас прошли головные боли и головокружение? — спросил он.
Интересно, откуда он вообще знал, что у меня болела голова. Я никому не жаловалась. А если слухи правдивы, и демоны наделяют своих прислужников способностью читать мысли?
— Да, — выдавила я из себя.
— Два ближайших дня вам следует поберечь силы. Может быть, легкая слабость и тошнота, но не рвота. Если будет болеть голова, поднимется температура, появится сыпь, сухость во рту, резь в глазах, то сообщите гранд-даме Элизабетте. С позволения императора вам назначать другого лекаря.
Прислужник убрал бинокль в чемодан и коротко поклонился мне. Элизабетта махнула ему рукой, служанка предложила стакан воды, но лекарь лишь покачал головой, вежливо улыбаясь. Но от этой улыбки у меня мурашки пробежали по рукам.
— Неужели они не замечают? — невольно вырвалось у меня.
Лекарь обернулся ко мне и улыбка трансформировалась в легкую усмешку.
— Люди ко всему привыкают, удивительная черта, — тихо пропел он в ответ.
— Я не привыкну к вам. И мой народ тоже. Демонам здесь не место.
— Истина, — сказал прислужник, не меняясь в лице, — но когда вы родите сына, то будете рады, что я здесь.
С этими словами лекарь склонился, коснулся пальцами пола рядом с мой кроватью и вышел, подхватив с собой портфель.
— Что значит, когда я рожу сына? Эй?! — крикнула я, но дверь за ним уже закрылась.
Я выдохнула и рухнула на постель обратно. Что это существо имело в виду? Догонять и переспрашивать я не собиралась. Чувствовала я себя мерзко. Страх, отвращение, беспомощность. Самое обидное, что я никак не могла понять, что именно так меня испугало? Почему мне противно даже думать о нем? Голубоватая кожа, едва заметные клыки, глаза немного больше обычного, вот и все. Никаких щупалец, шипов, слизи. Песчаный скат и то страшнее. И все же…
Как людям вообще пришло в голову связаться с чем-то настолько противоестественным?
Пока я думала об этом, служанки весело болтали, заплетали мои волосы в косы. Затем Элизабетта продемонстрировала мне несколько десятков платьев. Я выбрала одно из них, самое простое, но не угадала. Элизабетта написала, что меня готовят к ужину и вечерней прогулке, нужно выглядеть нарядно.
У меня вновь родилось несколько десятков вопросов, но я не успела их задать. В комнату вошла покрасневшая служанка с запиской. Элизабетта спросила что-то, но из ответа я поняла только «Эрик». Записка была от него.
Все на секунду умолкли и не сговариваясь посмотрели на меня.
Я демонстративно вытянула руку, и плотный лист бумаги лег в мою ладонь. Кронпринц писал на жестких, сероватых свитках, обрезанных как попало. Записка от Эрика была мягкая, фактурная и пахла цветами. Я поднесла ее к носу и вдохнула аромат
