Злая королева (СИ) - Елена Ахметова
Мы никуда не плыли. «Бродяга» угодил в штиль.
Все было плохо. Очень плохо.
«Бродяга», как назло, был лишён вёсел: вместо гребной палубы пираты предпочли организовать дополнительную орудийную. Галеон полагался исключительно на паруса — и без ветра застыл посреди океана как игрушечный кораблик в бутылке. Солнце раскаляло беспомощное судно, отбивая аппетит — но не жажду.
Сейчас трюмы «Бродяги» ещё полны после удачного рейда. Нападение на «Гордость Эль Монте» позволило изрядно пополнить продовольственные запасы. Но надолго ли этого хватит нескольким сотням человек? Сколько времени осталось до того момента, когда придётся урезать пайки? До голода?
До того момента, когда отчаявшиеся матросы решат, что стоит им принести океану кровавую жертву, как ветер переменится и они наконец-то смогут ступить на твердую землю?..
Я ведь даже могла сходу назвать имя человека, который начнет подстрекать команду, если ветер не поднимется в ближайшие дни! Чар невзлюбил меня с первого взгляда и едва ли упустил бы такой шанс избавиться от женщин, которых считал потенциальными конкурентками за внимание капитана. А Родриго — конкурент вполне реальный — наверняка бросится на защиту леди, несмотря на численное превосходство противников, и его конец будет предрешен.
Слишком удобно и предсказуемо, чтобы не воспользоваться возможностью.
И что гораздо хуже, у Чара действительно получится. Сейчас команда ничего не знала ни обо мне, ни о моих фрейлинах — кажется, даже видели нас отнюдь не все; а чужаки для пиратов не значили ничего. Куда проще выбросить за борт незнакомку, чем беглую королеву Марисоль, «страшную женщину» и пассажирку «Бродяги»!
Нужно было поговорить с капитаном и убедиться, что он на моей стороне — и в случае необходимости сумеет удержать команду от излишне опрометчивых действий. Но сейчас за дверью каюты царила такая напряженная тишина, что я сидела без движения на койке, до побелевших костяшек и боли в ладонях стиснув переплетенные пальцы, и все никак не решалась выйти.
Наверное, тактика молчаливого выжидания тоже могла принести свои плоды, если бы погода переменилась в течение пары-тройки дней… и если бы не проклятый Чар!
Шум за дверью раздался так внезапно, что я ничего не успела сделать. Корабельный секретарь мелькнул где-то у мачты, но быстро затерялся в разгневанной толпе моряков, заполонивших палубу. Все они в каюту вместиться не могли, и внутрь уверенно шагнули всего три матроса, в которых я безошибочно опознала тех, кого Бузур отпугивал от меня еще в мой первый день на «Бродяге».
Я с леденящей отчетливостью осознала, что терпения у пиратов куда меньше, чем я полагала, а Чар соображал весьма быстро — особенно для зависимого. А значит, сейчас все будет хуже, чем в самых скверных предположениях.
Каталина испустила какой-то придушенный писк и забилась в угол. Родриго спрыгнул с гамака и заступил пиратам дорогу, но его состояние все еще оставляло желать лучшего, а потому он пропустил первый же удар. Что характерно, опять под дых, так что рыцарь оказался качественно выведен из игры как минимум на несколько минут.
Целая вечность, когда дело касается нападения на женщину.
Я позорно оцепенела. Самопровозглашенный предводитель матросов — тоже, но яростные выкрики из-за спины быстро заставили его взять себя в руки.
— Ты смотри, какая… — протянул он и запнулся.
Я не сводила с него глаз.
Незаконное морское ремесло было к нему не слишком милосердно: по бронзовой от загара коже расползались глубокие морщины, пересеченные многочисленными шрамами — от едва заметных, похожих на прилипшие к лицу ниточки, до длинных бугрящихся рубцов. Волосы, напротив, выгорели так, что седина на висках стала почти незаметна; образ успешно довершали покрасневшие белки глаз, резко контрастирующие со светло-голубой радужкой, и до крайности несвежая рубаха. Двое подельников тоже не блистали красотой, да и под моим изучающим взглядом заметно растерялись.
— Что, Зуб, бабы испугался?! — не выдержал кто-то из толпы на палубе. — За борт ее, и конец истории!
Я повернула голову на голос, и это оказалось самой большой ошибкой: застывшие в каюте люди словно вспомнили, зачем здесь собрались, и пришли в движение — одновременно, суматошно и несогласованно.
Ампаро схватила лампу и разбила ее о голову ближайшего к ней матроса. Тот округлил глаза, вымученно выдохнул и рухнул прямо на Родриго, который как раз отдышался и вознамерился разобраться с предводителем, но в результате только врезался головой под колени второму матросу. Тот пошатнулся, инстинктивно вытянув руки в поисках опоры, и, разумеется, тут же ее нашел.
Каталина брезгливо взвизгнула и с неожиданной силой оттолкнула его прочь. Тесная каюта не была рассчитана на столь активные развлечения — матрос налетел на гамак, не удержался на ногах и выписал эффектный кульбит, прежде чем грохнуться вниз. Пока он осоловело мотал головой, Ампаро успела подскочить к нему и выдернуть из-за пояса мушкет.
А самопровозглашенный предводитель самосуда, не обращая внимания на возню за спиной, деловито протянул руку к моему вороту. Я инстинктивно шарахнулась от грязной пятерни, но матрос уже успел сжать пальцы — и рубаха порвалась под его хваткой, как бумажная, выставив на всеобщее обозрение четыре белые полосы на моей груди — следы от ногтей, тотчас же начавшие наливаться воспаленной краснотой.
Краска бросилась мне в лицо, но предпринимать что-либо было поздно — я уже падала назад, на койку, поскольку совершенно не ожидала, что ткань рубахи окажется такой ветхой. Бить я никого не планировала (хотя очень хотелось), но случайность решила все за меня. Падая, я поджала ноги к нестерпимо уязвимому без корсета животу, и движение коленом вышло таким точным и безжалостным, что матрос согнулся пополам. Дружелюбия это ему точно не добавило, но драгоценные секунды были упущены, и Родриго, так и не поднявшись, метко двинул под колени и ему.
Команда тотчас же бросилась на помощь своим, но тоже одновременно и не слишком согласованно, создав затор в дверях, — а потом застрявшие матросы и сами замерли на месте, не пропуская товарищей.
— Ни с места! — рявкнула Ампаро для самых невнимательных и наглядно продемонстрировала взведенный курок мушкета. — Здесь все в ламповом масле! И я не побоюсь высечь искру!
Голос у нее не дрожал, не оставляя сомнений в сказанном. Выбор между бесславной кончиной в морских глубинах и огненным погребением на одном костре с врагами фрейлина сделала мгновенно.
К сожалению, пираты тоже считали, что терять им нечего. Морские суеверия, так их разэдак!
Я набрала воздуха и перешагнула через поверженного предводителя самосуда. Почти вся сила воли уходила на то, чтобы держать спину прямо и не цепляться за разорванный ворот: нельзя
