Истинная из страны оборотней - Эрика Грин
— Ох, эд-линна, история-то долгая, непростая, да и будет ли ваша матушка довольна… — растревожилась снова женщина.
— А мы ей не скажем, — смеюсь. — Ты потихонечку, да и нет тут никого больше.
— Ну, ладно, эд-линна Элла, расскажу, что знаю, — Грета приосанилась, понимая, что наступил ее звездный час для моих жаждущих ушей.
— Эд-линна Гвенда Лейтон выросла уж такой красавицей да умницей, что кавалеры со все округи съезжались на балы в Лиссберге, чтобы на нее полюбоваться. Сватались к ней, а как же! Всю дорогу к дому Лейтонов в песок истолкли. Да только она им сказала, мол, нет среди этих достойных господ суженого. А узнает она его по метке, когда она появится на руке у нее и возлюбленного. Вот за него-то она и пойдет замуж.
Грета вздохнула и опять потянулась к фартуку, чтобы промокнуть повлажневшие глаза.
— А мой отец? — нетерпеливо прерываю мечтательность кухарки.
— А как же! Эд-линн Варгос был самый настойчивый. Ездил, почитай, раза два в неделю. И Лейтоны принимали его с радостью. Что же не принять? Граф, опять же зажиточный, в замке живет, из себя видный такой. Бывалочи как глянет случайно в мою сторону, аж сердце сжималось: казалось, не глаза у него, а два живых янтаря. Глянет — лес вянет. Но так-то добрый был господин, только с виду такой смурной был.
— И как любовь-то? Началась?
— Началась, — вздохнула Грета, — да не с отцом вашим. Глядим: эд-линна Гвенда стала весела и расцвела, как роза, после одного из балов. Возил ее эд-линн Лейтон в Лоргрин, столицу Дрокенсвёрда. Все-таки там знатной публики побольше. Да и молодой король вступал на престол и балы закатывал. Видно, там хозяйка и повстречала кого-то.
А как-то помогала я ей ванну принять, гляжу: а на запястье у нее алая метка красуется!
На всякий случай тяну длинный рукав пониже, чтобы Грета ничего не углядела на моем запястье.
— И на что была похожа эта метка?
— Да на розу алую.
У меня сердце упало куда-то в пятки, потом блуждало где-то без счета времени, пока не возвратилось на место. Как сквозь туман слышу голос служанки, понимая, что пропустила часть рассказа:
— …. И вот она вся в слезах, не пила-не ела неделю после того письма. Месяца три прямо таяла на глазах, — Грета тихо всхлипнула. — А батюшка-то ваш все ездил упорно, как часы, добивался руки-то. А она ни в какую. Мы уж думали: все, в монастырь уйдет наша ласточка… А она вдруг объявила родителям, что ее суженый — это граф Варгос! Мол, у нас с ним метки одинаковые, мол, мы созданы друг для друга. Я в этом мало понимаю, главное — эд-линна начала кушать да к свадьбе готовиться! Вот так они и обвенчались. А меня эд-линна Гвенда с собой забрала в замок. А граф Варгос, упокой Господь его душу, и не возражал- так рад был, что она стала его женой-то. Да говорю же, он добрый был, батюшка-то ваш.
Благодарю Грету за рассказ и, словно в полубреду, собираюсь пойти к себе. Как вдруг неожиданно меня осенило:
— Грета дорогая, а о чем там в самом конце песни говорится? Напой, пожалуйста!
Розовая от удовольствия Грета тихонько затягивает:
На пальчике колечко,
Да жених- не он.
Своровал сердечко
Бедное дракон.
Алый, алый, алый цвет,
Ты мне любый али нет?
А ведь мама как-то странно отреагировала на фамилию Лидинг. Не подала вида, но я заметила, как дрожали ее пальцы, когда она подносила к лицу платок. В те годы она ездила на балы, которые давал молодой король драконов… Неужели ее возлюбленным был сам конунг Харальд Великий?! Отец Ингвара?!
Глава 22. Харальд Великий. Чаша мести
Полночи я ворочался в постели, словно неженка: все меня беспокоило и отвлекало. В конце концов сел и смотрел в окно на звезды под тихое уханье лесных сов. Беспокойные мысли свили себе муравейник в моем мозгу, не останавливаясь ни на минуту. Мучило смутное осознание того, что в моей жизни что-то происходит вопреки ее естественному течению.
Это как если реку Ольдрим повернуть в другое русло и преградить ей путь к родным берегам. Первое время река будет искать привычное русло, но потом побьется-побьется безуспешно в крепкую дамбу и забудет о том, что когда-то текла в другом месте. Но я — не река. По крайней мере, у меня еще остались какие-то лагуны памяти о прошлом.
Еще и метка на запястье не дает ни о чем забыть. Как хороша была Гвенда в расцвете своей юности и красоты! В те времена в королевском дворце Лоргрина давали роскошные балы, куда заботливые бароны, графы и герцоги свозили своих подросших дочек на смотрины, а их сыновья присматривали хорошеньких невест. Особенно запомнился бал в честь моего восшествия на престол.
Бог мой, на этих балах глаза просто разбегались от обилия разнообразной красоты со всех четырех ланов. Меня забавляло сравнивать красоток и выставлять им у себя в голове оценки. Хотя, увидев следующую богиню или двух, я тут же стирал с доски мысленный счет и выставлял новый. Утонченные белокурые дочери драконов смело стреляли в меня синими глазками. Розовощекие прелестницы из Сноваргена прельщали кожей, напоминающий белый атлас — так и хотелось потрогать! Рыжие веснушчатые бестии из Лилльсольма призывно сверкали белоснежными улыбками. А крепкие девицы из Феррстада прельщали своими нескромными округлостями.
И тут в зал вошла Она в сопровождении своего отца графа Лейтона. Граф был родом из почтенного драконьего, но обедневшего рода. Когда-то он покинул Дровенсвёрд ради женитьбы на дочери одного из магнатов Сноваргена. Но не только деньги привлекли Лейтона в край оборотней: его жена была невероятно хороша собой. Их дочь Гвенда унаследовала изысканную красоту матери и породистую стать драконов. Меня сразу поразил взгляд ее зеленых русалочьих глаз, словно читающий твою душу, отчего я, пожалуй, сразу потерял бы все свое красноречие и светскую куртуазность. Но робкий нежный румянец на ее фарфоровой коже, то и дело вспыхивавший от любопытных, а порой и нескромных взглядов окружающих, придал мне смелости. В конце концов, я конунг и это мой праздник!
Я пригласил ее на первый же вальс. И весь зал с гостями перестал для нас существовать… В тот же вечер после бала я заметил на своем правом запястье
