Воронья стая (ЛП) - Бишоп Энн
Не понимая, к чему он клонит, Монти просто кивнул.
— По словам моего кузена Шейди Бёрка… — улыбка Бёрка на мгновение потеплела. — Шеймус Дэвид Бёрк, служитель закона в Британии. Обычно его зовут Шей, но на его первом посту уже был Шей, так что моего кузена стали звать Шей Д, что быстро переросло в Шейди.
— Необычное имя для полицейского, — сказал Монти.
— Он быстр на язык и быстр на ноги. Должно быть, одно из-за другого, — улыбка Бёрка погасла. — Как бы то ни было, Шейди очень хорошо умеет вмешиваться в то, что ему интересно. В последнее время до него доходили слухи, что где-то в Кель-Романо Альянс Наций есть завод по производству самолётов — машин, которые могут летать.
Всё ещё не понимая, к чему клонится разговор, Монти спросил:
— Это проблема?
Теперь Бёрк одарил Монти типичной свирепо-дружелюбной улыбкой.
— Я бы полагал, что это очень тяжело для народа, если другая промышленность хочет получить долю металла и топлива, доступных нации. Дефицит и ужесточение нормирования будут только началом проблем там.
На мгновение Монти задумался о чудесном путешествии по воздуху, высоко над землёй. Ближе всего к воздушным путешествиям в Таисии были аэростаты. Большую часть времени аэростаты оставались привязанными, чтобы не залетали на земли, принадлежащие Иным. Иногда фотографам или кинематографистам разрешалось парить над дикой местностью, чтобы фотографировать и снимать стада животных или места на континенте, которые люди не могли видеть иначе. Эти поездки, конечно, строго контролировались, потому что Иные никогда не разрешали ничего на своей земле или над ней, что могло бы представлять для них угрозу.
— Почему терра индигене не запретили создание такой машины?
— Кель-Романо — самая большая земля в мире, принадлежащая людям, и эти границы не менялись со времен первой записи человеческой истории. Боги земные, границы были установлены ещё до того, как люди распространились, чтобы достичь того, что мы называем дикими землями. Иные раньше нас поняли, на какую часть мира может претендовать человеческая раса, и они не дали людям ни одного акра больше. Там живёт треть всех людей на Намиде. Терра индигене не волнует, что люди делают в пределах человеческой земли, но в тот момент, когда человеческая деятельность коснётся их частей мира… — Бёрк снова одарил Монти свирепо-дружелюбной улыбкой. — Может быть, Иные ещё не знают о самолётах. Может быть, они знают, но им всё равно, пока летающие машины остаются в пределах Кель-Романо. Но когда корабли, плавающие по Средиземному и Чёрному морям, могут легко обеспечить транспорт для всех народов, возникает вопрос, как производство самолётов в это время может быть связано с «Намида только для людей». Помните этот лозунг, лейтенант?
Монти почувствовал дрожь тревоги.
— Да, я помню. Наш предыдущий мэр пытался использовать это в качестве своей предвыборной платформы.
Мэр погиб во время бури, которая едва не похоронила Лейксайд, но он умер в своей спальне. Зима и ещё несколько Элементалов явились с визитом к его чести. Как и Сангвинатти.
— «Намида только для людей» стал объединяющим лозунгом во всём Альянсе Кель-Романо, — сказал Бёрк. — Ораторы гипнотизируют толпу, возбуждая её идеей, что они могут иметь больше. А поскольку народы Альянса имеют привычку расширять свои города и застраивать хорошие сельскохозяйственные угодья, даже богатые там не всегда могут купить достаточно еды, — улыбка Бёрка исчезла, но ярость осталась. — Неплохой стимул, если вы хотите начать войну.
— Война? — Монти нащупал стул для посетителей и рухнул в него. — Вы думаете, там собираются начать войну?
— Шейди и некоторые из его знакомых считают, что Альянс Кель-Романо движется в этом направлении, хотя бы для того, чтобы уменьшить численность своего населения. Я просто не уверен, что их лидеры понимают, как много может и будет делать терра индигене, — Бёрк призадумался. — Нет никаких признаков того, что люди в Тохар-Чин или в человеческих частях Африки знают о том, что происходит в Кель-Романо… или готовы рисковать своим собственным народом. А люди, живущие в Фелиде или Зеланде, слишком далеко, чтобы вступать в конфронтацию с Иными, живущими в дикой стране за Средиземным и Чёрным морями.
— А как же мы? — спросил Монти.
«Имитатор волка» был наркотиком, который раздувал агрессию до такой степени, что самосохранение не принималось во внимание. Неплохой наркотик, если бы вы хотели начать войну. Было ли его появление в некоторых городах Таисии в то время, когда повсюду в мире происходили беспорядки, просто совпадением, или Таисия была испытательным полигоном для более крупного конфликта?
— Пока что война, как и самолёт, всего лишь слух, долетающий до нас с другой стороны Атлантики. Будем надеяться, что так и останется не более чем слухом, — Бёрк потер затылок. — Лейксайд находится в экстраординарном положении, фактически имеющий диалог с Иными, которые управляют Двором. Пока мы это имеем, у нас есть шанс защитить наш собственный город. Может быть, даже больше.
Монти почувствовал, как на его плечи легла тяжесть. Он и его команда стали контактами между полицией и руководителями Двора. Эллиот Вулфгард, отец Саймона, был консулом, который встречался с человеческим правительством, но именно Саймон принимал решения, которые затрагивали людей так же, как и Иных.
— Я… — начал Монти.
Ковальски внезапно появился в дверях, он был бледным.
— Лейтенант, у нас неприятности.
* * *
Кровь и чёрные перья на снегу. Переломанные тела.
В сопровождении Блэра и Влада Саймон шёл по середине улицы и смотрел на каждую мёртвую ворону.
Если бы не предупреждение Мег, многие из них были бы Кроугардами.
<Дженни и Старр вон на том дереве впереди>, — сказал Влад. <Я не вижу Джулию>.
<Она в воздухе>, — сказал Блэр. <Как и несколько других Хоукгардов>.
Несут вахту. Держат потенциальных врагов в поле зрения.
<На земле возле мусоровоза лежит человек>, — сказал Влад. <Выясню почему>.
Он двинулся к толпе людей, в то время как Саймон и Блэр продолжали идти до конца квартала, прислушиваясь к сиренам, доносившимся с нескольких направлений.
— Здесь всё кончается, — сказал Саймон.
Блэр уставился на следующий квартал.
— Убийство было совершено на этой части улицы, но это не значит, что в соседнем квартале тоже не было приманки.
— А как мы это узнаем?
— Нам не нужно это выяснять. Не имеет значения, отравили ли мартышки один или два квартала; цель была одна.
Блэр схватил Саймона за руку и оттянул в сторону, когда машина скорой помощи свернула за угол и резко остановилась, как только водитель увидел тела, разбросанные по улице.
«Они не смогут добраться до раненого человека, не задавив нескольких ворон», — подумал Саймон. «И они боятся того, что мы сделаем, если они сделают этот выбор».
— Это лейтенант Монтгомери и офицер Ковальски, — сказал он Блэру, увидев мужчин, выходящих из одной из машин на другом конце улицы. — Передай лейтенанту, что я буду через минуту.
Блэр бежал по улице, а Саймон посмотрел на медиков и покрутил пальцем, показывая, чтобы мужчина на пассажирском сиденье опустил стекло.
— Я уберу эти тела с дороги, чтобы вы могли добраться до своих раненых.
— Спасибо.
Саймон кивнул, затем начал передвигать мёртвых ворон, скорая ползла за ним.
При других обстоятельствах Ястребы и ястребы могли бы похватать ворон на мясо, и он не стал бы тратить время на то, чтобы убирать трупы с пути другой машины. Но люди, не зная, видят ли они Ворон или ворон, остановились, не желая переезжать через тела. Самое меньшее, что он мог сделать как лидер Двора, это проявить такое же уважение к творениям Намида и укрепить это хорошее поведение в людях. В конце концов, в другое время на этой улице мог лежать кто-то из Кроугардов.
Блэр и Ковальски бросились на помощь, а Монтгомери направился к толпе, собравшейся вокруг раненого. Проходя мимо толпы, Блэр замешкался, привлечённый запахом крови.
