Манро - Кресли Коул

В детстве она хотела лишь работать с лошадьми цирка. Но приняла мантию после того, как погибли её мать и отец.

— Цель? Ты имеешь в виду обязательства, о которых ты не просила.

Он не ошибся.

— Так меня воспитывали.

— Как может твой жених терпеть, чтобы ты снова и снова подвергалась опасности?

— Мой муж знает, что я способная и рассудительная.

Манро запустил пальцы в волосы.

— Ты влюблена в него?

Влюблена? Она не хотела, чтобы волк сомневался в преданности делу, поэтому сказала частичную правду:

— Я люблю Джейкоба.

«Он мой напарник. Мы сходимся во взглядах».

Ликан хмуро посмотрел на обручальное кольцо и сжал кулак, как будто старался изо всех сил не сорвать украшение с пальца.

— Ему подходит имя, мягкое такое и детское.

Как смеет этот бессмертный такое говорить?!

— Джейкоб Ховард — лучший мужчина, которого мне довелось встречать! — Ей так с ним повезло!

Джейк вдумчивый, самоотверженный и храбрый, и их жизни органично подходили друг другу. В течение многих лет он рисковал жизнью, чтобы бороться с тьмой.

В отличие от волка, который и есть тьма.

***

Манро подавил ревность, отказываясь признать, что Керени отдала сердце другому. Ликан благоговел перед парой; судьба на его стороне. Керени просто слишком молода и не разобралась в чувствах.

— Зачем сейчас жениться? У тебя биологические часы тикают? Боишься не успеть родить детей

«Я их тебе дам».

— Что тикает?

— Биологические часы. Некоторые говорят, что врождённая потребность смертного завести потомство усиливается с возрастом. — У Манро возникла отвратительная мысль. — Ты беременна? — Он не почувствовал запаха, но срок может быть ещё маленький.

Она вскинула голову.

— Нет, конечно. Джейкоб — благородный мужчина и отказался сделать наши отношения полными, пока мы не поженимся.

К счастью для Манро. Но он всё же нахмурился.

— Парень отказался, а ты была готова трахаться?

— Какое это… Уф! — Она вытаращилась на него. — Вообще это не твоё дело.

— Тебе не нужны дети?

— Сейчас мне нужно, чтобы ящики с гранатами завтра утром доставили вовремя.

Что всё равно будет поздно. Сейчас Манро уже различал грохочущие шаги новообращённых, пока те приближались. Если только они не подойдут ближе, она не сможет их услышать и не узнает, что они скоро нападут на цирк.

— А у тебя? — спросила она. — Дети есть?

Даже после всех этих лет скорбь по Тамасу была невыносимой.

«Папа, как это произошло? Как?»

Манро стряхнул воспоминания о последней ночи жизни сына, и ушёл от прямого ответа.

— У нас с братом два подопечных, и я обожаемый друг в стае для детей в Гленриале.

— Ой, да ладно. За прошедшие века ты, должно быть, произвёл на свет множество щенков.

Он пропустил оскорбление мимо ушей.

— Я никому, кроме своей избранницы не могу зачать детей. — Он многозначительно посмотрел на Керени. — Но я давно хотел их. — От одной мысли, как Керени преобразиться, вынашивая его ребёнка, член запульсировал в штанах. Глаза отяжелели от проигравшейся в голове картины, как Манро заполняет её лоно своим семенем, даря ребёнка. Зверь внутри потребовал воплотить этот сценарий в жизнь.

— Без меня у тебя никогда не будет потомства? — Она нахмурилась в замешательстве. — Беременность от Ликана убила бы человека, как я. Да я могу погибнуть, просто лёжа с тобой.

На мгновение он потерял бдительность и выпалил:

— Да, именно поэтому я планирую сделать тебя бессмертной.

Глава 10

— Сделать меня бессмертной? — Рен вскочила. — Ты меня убьёшь?

Волк выглядел сбитым с толку.

— Убить?

— В цирке когда-то была Книга Ллора. Так что я знаю всё о трансформации видов. — Драгоценный том был уничтожен во время нападения огненного демона много лет назад, но Ванда передала знания. — Всё, от укуса Ликана до царапины вурдалака, потенциально может обратить смертного, но катализатором трансформации всегда является смерть. — Рен не боялась пасть в бою, но страх быть обращённой постоянно вырисовывался в сознании. — Ты не хочешь меня, волк. Тебе нужна женщина-Ликан. Иди и найди такую.

— Я хочу, чтобы ты стала бессмертной, остальное — детали.

Она начала расхаживать по пещере.

— Ты планируешь укусить меня и сделать сумасшедшим новообращённым? Ты такой же безумец, как и они.

Он тоже встал.

— Мы бы нашли способ контролировать бешенство, с которым сталкиваются новообращённые, или разобрались бы с другим видом. И я никогда не укушу тебя. Люди редко воскресают. — Тень пробежала по его лицу. — Женщины ещё реже.

— Как легко ты говоришь о том, чтобы лишить меня человечности. — Он даже не был уверен, каким существом она станет, просто решил, что не может оставаться смертной! Он думал, что у него есть право её изменить. — Если так хочешь, чтобы мы были одинаковыми, почему бы не придумать, как превратить тебя в человека?

Он даже не потрудился скрыть замешательство.

— Никто в здравом уме не предпочёл бы смертность бессмертию. Почему мне желать потерять силу и способности? Тем более инстинкт? Потерять это всё равно, что лишиться души. Не говоря уже о моём звере. — Он встал, упёршись рукой в стену, чтобы преградить путь. — Несмотря на ярость, потрескивающая химия сотрясла обоих, облизывая кожу. — Бессмертие — это дар, девочка. Я бы не стал чего-то у тебя забирать, а отдал бы.

Типичное Ллореанское высокомерие! Чем больше она думала о его словах, тем больше злилась.

— Вот тебе несколько советов. Когда будешь ухаживать за следующей женщиной, которую ошибочно примешь за свою вторую половинку, не говори, что планируешь коренным образом изменить её. Ты не мог бы оскорбить меня сильнее, тупоголовый болван!

И его планы не ограничивались изменением! Он ещё намеревался ухаживать за ней до тех пор, пока она не родит ему потомство-оборотня. И ребёнок будет наполовину человеком, наполовину зверем. Рен догадалась, какой половине отпрыска он отдал бы предпочтение. Она представила себе маленьких волчьих созданий. Будут ли они кусаться? Может, прорезывание зубов приобрело бы совершенно иной смысл?

Он придвинулся.

— Когда ты становишься такой, я изо всех сил стараюсь не завладеть твоими губами. Превратить весь этот пламенный гнев во что-то совершенно другое. — Под возмущением закипало искушение. Несмотря на многочисленные недостатки Ликана, она желала его. Ничто не могло быть более запретным. Она ожесточилась против этого бессмертного очарования. — Что касается другого, я не ошибся, Керени. — Её имя звучало Карени из-за акцента. — Ты — моя пара. И сама чувствуешь притяжение ко мне, так же, как и я к тебе.

Она поднырнула под его руку и направилась к воде, желая быть подальше от Ликана. Подальше от запретного. Она могла пробежать через каскад,