Королевская пешка (СИ) - Юлия Владимировна Буланова
— Добрый день, Ваше высочество, — Глубокое контральто. Неожиданно. Хотя, красиво, надо признать. — Я первая камер-фрейлина Ее Величества Императрицы Хелены — вдовствующая герцогиня Алессита Эн-Рин. Меня направили к Вам, чтобы помочь устроиться на новом месте.
— Как я могу к вам обращаться?
— Лера Эн-Рин. Этого вполне достаточно.
— Хорошо. Лера Эн-Рин, вы поступаете в мое распоряжение, или зашли проконтролировать работу подчиненных? — Тень пробежала по лицу женщины, словно мои слова были ей неприятны. — Я хотела бы понимать, кто будет со мной рядом постоянно, а кто — нет. Мне ведь положена компаньонка? Принцессе ведь положены служанки, телохранители и фрейлины-сверстницы. А также, одна или несколько дуэний.
— Безусловно. — Женщина растянула губы в вежливой улыбке. — Временно это место займу я.
И столько «восторга» в голосе. Нет, в принципе, я ее понимаю. Это явное понижение в должности, даже если представлено, как великая милость и доверие.
— Вероятно, Ее Величеству было тяжело отпустить вас. Но я благодарна ей за такой щедрый подарок. Кто еще справится со столь сложной задачей? Я жила далеко от дворцовых интриг и многого могу не понимать. А вы сможете предостеречь меня от многих ошибок. — Лесть, как правило, раздражает умных людей. Потому что они в состоянии разглядеть неискренность и написанное на лбу желание использовать тебя в своих целях. Но сейчас нам нужно было выстроить разумную линию взаимодействия. А для этого лера Эн-Рин не должна пылать праведным гневом. — Желаете присесть? Буду рада выпить с вами холодного сока или чего-то другого, на ваш выбор. Уверена, вы многое можете рассказать и многому меня научить.
— Боюсь, что не сейчас. Император желает видеть вас.
Она смерила мою фигуру, затянутую в стандартный военные комбинезон без знаков отличия недовольным взглядом. Сморщилась.
— Его величество понимает, что вам нужно некоторое время, чтобы привести себя в порядок. Путешествие было долгим и утомительным.
— Хорошо. Когда именно меня ожидает отец?
— Когда вы будете готовы. Девушки помогут собраться.
— Нельзя ли тогда сократить их количество?
— Зачем?
— Не люблю столпотворения и галдёж. И, да… этот шедевр модной индустрии я не надену. Я привыкла к более закрытым нарядам.
— Ваши привычки не имеют значения. В выборе одежды принцессе надлежит руководствоваться чувством уместности и стиля.
— Предпочитаю удобство и здравый смысл. Но если вы заговорили об уместности. Считаете два лоскутка на трех веревочках приемлемым нарядом для встречи дочери с отцом?
— Такие платья широко распространены в Талие. Показав, что готовы следовать обычаям и традициям его родины, вам будет легче произвести правильное впечатление на княжича Энираду, когда он приедет.
— Не имею ни малейшего желания разочаровывать Его Светлость. Поэтому, до его приезда, мы должны найти выход из одной затруднительной ситуации. С одной стороны, нужно выказать уважение нашему гостю. С другой — придумать, как заставить данную конструкцию удержать мою грудь в рамках приличий.
Женщина с сомнением взглянула на мой бюст, стянутый жестким комбезом. Она явно посчитала, что я несколько преувеличиваю свои «достоинства». Ну, что ж… мне проще продемонстрировать, чем тратить время не эти бесполезные споры.
Встаю. Пробегаю пальцами по магнитной молнии. Одежда падает на пол, оставляя меня в спортивном белье. Тонкий топ летит на спинку стула. Стеснения я не испытывала. Детский дом, где ты никогда не остаешься одна, излечивает от излишней скромности. К тому же, я среди представителей своего пола. Что они там не видели?
Более резко, чем следовало бы, выхватываю из рук одной из камеристок ярко-голубой сатин. Ныряю в него, чудом не запутавшись в бесконечных шнурках и застежках. Затем бросаю взгляд в зеркало, расположившееся между двумя панорамными окнами. Странное интерьерное решение, как по мне. Но сейчас оно мне только на руку.
Ну, что я могу сказать? Может быть, неизвестный мне Энираду и оценил бы данный наряд… в супружеской спальне. Но из своих комнат в этом выходить нельзя. Такие платья пристойно выглядят на анорексичных моделях с грудью нулевого размера, а у меня третий.
— Вам следует похудеть, — безапелляционно заявила камер-фрейлина.
Я сделала глубокий вдох. Потом медленный выдох. Мне не следует ссориться с этой особой. Не следует. Наживать врагов, способных подпортить тебе жизнь, можно лишь в том случае, если ты действительно можешь им противостоять. Сейчас я была в достаточно уязвимой позиции.
— Учту ваше предложение. Приложу все усилия. Но сейчас мне нужно что-то надеть. Что-то более скромное. Меня все же, ждет встреча с отцом. Не думаю, что он останется доволен моим внешним видом, если я приду к нему в этой «ночной рубашке». Но я всецело полагаюсь на ваше чувство уместности и стиля. Разумеется, если он поинтересуется, почему его дочь стоит перед ним в столь откровенном наряде… — обрываю фразу, позволяя женщине додумать ее самой. Лицо у нее становится такое, будто она лимон проглотила. Видно, поняла, что все недовольство Императора, падет именно на ее голову.
Неожиданно образовавшуюся тишину разорвал девичий смех, похожий на перезвон серебряных колокольчиков. И в комнату вплыл белокурый ангел с лиловыми глазами, напомнившими мне два осколка льда.
Тонкая, как тростинка. Казалось, ее талию можно обхватить двумя ладонями. Прозрачная кожа источала сияние. А лихорадочный румянец горел на впалых щеках.
Светло-золотистое платье-туника сидело на ней великолепно, ввиду фатального отсутствия груди. Массивные украшения из странного голубоватого металла лишь подчеркивали хрупкость и изящество гостьи.
Она будто бы сошла с картины, на которой художник изобразил изумительно-прекрасную сирену. Но это была ледяная красота морского чудовища, не ведающего боли, страха или сострадания. Первые же ее слова подтвердили мою догадку:
— Я могу лишь посочувствовать талийскому княжичу. Это убожество… в жены. Ну, и тебе, сестренка. Ибо супружески долг он будет выполнять быстро, в полной темноте и едва сдерживая отвращение. — Понимание, что передо мной Ланиса пришло с первых ее слов. Неприятно, конечно. Только, ничего другого я и не ожидала. Эта семья изначально приняла меня не слишком ласково. — Я в сотню раз красивей тебя. Энираду даже смотреть в твою сторону не захочет. Потому что ты — фальшивка, ничтожество. И никому здесь не нужна, гадкая уродина.
— Тогда что же я тут делаю? — насмешливо интересуюсь у этой припадочной.
— Отдам приказ, и тебя выкинут на улицу! — Она переходит на визг.
— С удовольствием посмотрю на смельчака, который рискнет нарушить волю императора, чтобы угодить принцессе.
— Я заставлю отца тебя выгнать!
— Это, также, будет весьма занимательно. — Дразнить избалованную эгоцентричную идиотку оказалось неожиданно весело. Хотя, смеяться над убогими — плохо. Но она первая начала.
— Он делает все, как я захочу!
— Боже, храни Тиверию, если это так.
— Ты, все же, веришь в
