Невеста верховного мага (СИ) - Татьяна Озерова
Я сжал челюсти в бессильной злобе. С каждым разом волна всё выше. Каждый раз защитники королевства погибают.
И есть лишь один способ, проверенный веками, это остановить.
Наследник Истока.
Дитя от брака невесты и стихийного мага. Невесты — носительницы древней силы, растворенной в крови. И мага с дарованной Истоком властью повелевать стихиями.
Едва наследнику исполнялось три года, его приводили к взметнувшейся волне, ребёнок говорил с океаном, и тот возвращался в прежние границы.
Невеста есть. Есть маг — я. Но есть ли у нас эти годы до трёхлетия наследника?
Ещё месяц-два, и наших сил не хватит сдержать очередные волны.
Мне придётся увести людей в горы, ко второму замку. Там суровые условия, будет холод и голод, но я давно готовлюсь, чтобы мы смогли тяжелое время пережить.
Припасы регулярно доставляли в верхний замок. Я был намерен удерживать океан как минимум до сбора урожая, хотя в любой момент был готов уйти с людьми в горы.
Но и в горах всё повторится снова, если натиск океана не остановить.
Я был близок как никто за сотню лет, чтобы прекратить это безумие.
В моей спальне спала истинная невеста, признанная самим Истоком. Та самая, что искали и не могли найти в течение сотни лет.
Красавица с чистейшей плотной кровью, в которой растворена магическая сила невообразимой мощи. Соединить её силу и свою. Дать жизнь наследнику.
Истинная невеста — спасение для нас всех. Она была так близко. Лишь протянуть руку, подмять под себя и взять. И силу, и её саму.
Вся моя суть стремилась к ней.
Она спала прямо сейчас в моей кровати. Обнажённая и прекрасная. Полностью в моей власти.
И я снова не стал её брать.
Я сглотнул и сжал челюсти. Глубоко вдохнул запах разнотравья, что нёс ветер с обширных полей и лугов передо мной.
Мысли снова вернулись к прерванной консумации брака в гроте Истока.
Я делал то, что должно.
Сила Истока вопила во мне, требовала рвать одежду, вторгаться в её тело, брать то, что принадлежит мне.
Присваивать. Делать своей.
Во мне боролись «необходимо» и «нельзя».
Необходимо было сделать то, что должно, на что имел полное право как законный муж и как носитель Истока.
Но то, как она отбивалась, яростно, дико, безнадёжно, рождало во мне стойкую уверенность: нельзя.
Нельзя было ломать.
Было стойкое чувство, что я сломаю что-то неизмеримо ценное. И сделанного будет не исправить.
Исток бился в моих магических потоках, повелевал, требовал, подчинял.
Одни предки ведают, как я смог тогда остановиться.
Велия испуганно сжималась в моих объятиях, и я был уверен, что поступил верно. А она даже сказать ничего не могла.
Я сжал кулак и камень на песке передо мной рассыпался в пыль.
Велия нестерпимо влекла к себе.
Хрупкая. Нежная. Уязвимая.
Она казалась тонким цветком, случайно выросшем на ледяной скале Эрдского нагорья, открытой всем ветрам и холодам.
Ранимая и беззащитная.
Я недопустимо рисковал, оставляя брак без консумации.
Простая проверка безбрачия невесты — и её понесло силой Истока к другому стихийному магу.
Любой стихийный маг кинет на неё заклятие проверки — и сразу станет очевидно, что обряд не завершён. Что невеста без защиты мужа.
Велия совершенно беззащитна перед любым, даже самым слабым стихийником.
Вчерашнее нападение Ромалуччи это подтвердило.
Ромалуччи — один из древнейших кланов королевства. А трое внуков старейшины Рикарро, обучаемые совместному бою с раннего детства, были крайне опасны.
Они вступали в бой, точно зная, что победят. И готовы были жертвовать даже истинной невестой, лишь бы расквитаться со мной.
Будь я в полной силе, всё было бы иначе. Но уже после первой минуты боя стало ясно: с пустыми магическими каналами после обряда бракосочетания и «разговора по душам» с Истоком, шансов выжить у меня не было.
Я уже был готов продать свою жизнь дороже, но вдруг что-то изменилось.
Перепуганная невеста, никчемная помеха, связывающая руки в бою, вдруг стала двигаться иначе. Я помнил её взгляд. Прекрасные голубые глаза, сверкающие силой и решимостью.
Что Велия сделала в тот момент, мне было не постичь. Она вдруг стала продолжением меня. Предугадывала малейшее движение. Я не только смог вылезти из глухой обороны, лишь оттягивающей нашу гибель, но и атаковать.
Я потёр глаза, в очередной раз поражаясь: я победил в бою тройку карателей Ромалуччи, будучи пустым почти до дна.
И всё же смог, обнимая Велию, перенести нас в безопасное место, в замок. Несмотря на неснимаемую жгучую боль от задевших меня боевых заклятий, которая недопустимо сбивала концентрацию и мешала сосредоточиться на полёте.
Вчера на размышления не было времени, да и сил. Но сейчас, окидывая взглядом всё произошедшее, я понимал, насколько близка была смерть.
Моя смерть. И её.
Я погладил каменную кладку крепостной стены, будто проверяя её прочность. Прикрыл глаза, думая о Велии.
О той, что сейчас спала в моей спальне.
Глава 14. Дарио. Удар и трещины
Холодный порыв ветра рванул мой плащ, и я запахнул его, скрестив руки на груди.
Велия. Она казалась неженкой. Пустышкой. Её хотелось встряхнуть, обругать, вывести из ступора, в котором она была, позволяя водить себя за руку, подчиняясь обстоятельством, делая всё, что говорят.
Хотя в ней был едва тлеющий протест, но он тут же гас, стоило немного надавить.
Вся эта покорная обречённость пробуждала гнев. И то, как она в страхе шарахалась от меня, злило до темноты в глазах.
Раздражали немота и напуганные взгляды. Я изо всех сил старался не грубить, но с каждым разом это давалось всё труднее.
Я смягчал голос, сглаживал жесты, контролировал лицо. Постоянная необходимость держать себя в руках — при том, что её следовало всё время трогать, чтобы привыкала — пробуждала лютое испепеляющее бешенство.
Но в те короткие моменты, когда она забывалась и тянулась ко мне… Предки! Я таял как кусочки льда под жарким солнцем.
А вчера, когда её ладонь легла на мою щёку… Даже боль в ноге, что никак не мог убрать Луиджи, прошла.
Снова с удивлением пошевелил ногой. Прошлогодняя рана после дрянной сватки с чёрными колдунами, когда я потерял десяток магов и сам едва уцелел, больше не тревожила.
Я закрыл глаза, думая о Велии в своих руках.
Сдерживаться было всё труднее. Необходимо было признать: я желал её с той силой, как не желал никого прежде.
Я привык к
