(На)следственное бюро госпожи Сенеры (СИ) - Либрем Альма

Хортон не сводил глаз с Варгена — а потом протянул руку во властном, совершенно несвойственном ему жесте.

Сенера даже не успела понять, что происходит. Чёрная трость, до сих пор покорная своему хозяину, вырвалась из рук Варгена, и Джеймс поймал её, так легко, словно всю жизнь этим занимался, и ударил ею об пол.

— Я внимательно слушаю, — проронил он необычным, низким голосом, в котором отчётливо звенели властные нотки, — что ты ещё готов предложить мне за ледяную ведьму.

— Журналист, — хмыкнул Варген, — да ты зарываешься…

— Прежде чем обращаться, — ухмыльнулся Джеймс, — убедись, с кем ты разговариваешь. И проверь, не украл ли ты с магией немного больше, чем ожидал… А ледяная ведьма пригодится и мне самому.

Он взглянул на Сенеру, и девушка с трудом сдержала вскрик, рвущийся наружу.

Светлые, серо-голубые глаза Джеймса теперь почернели и напоминали две затягивающие всё в себя воронки.

Трость в руках Джеймса стремительно наполнялась черной, смолистой магией, такой же, как и та, что нынче отравила его взгляд. Улыбка, не украсившая, как обычно, а исказившая его лицо, выглядела зловеще. Казалось, ещё миг — и чернота начнёт выплескиваться наружу, отравлять его кровь. Сенера вспомнила, как однажды выглядел папин коллега, некромант, немного перебравший с магией Смерти. У него были такие же дикие глаза, а по лицу расползалась чёрная сеть — это колдовская сила перекрашивала кровь в капиллярах. Это был сильный, опытный некромант…

Не то что Джеймс, хотелось сказать Сенере, но она даже не знала, кто стоял перед ней — знакомый, привычный уже Хортон или прежний обладатель этой магии, явно не Варген Дэвой, а кто-то куда более могущественный и опасный, а ещё — давным-давно мёртвый.

Джеймс ударил тростью о покрытый тонкой коркой льда пол, и она засияла изнутри каким-то особенным, выкрашенным в оттенки серого светом. Один за другим из изголовья трости вырывались смертоносные лучи. Они ударяли созданных с помощью магии мужчин в грудь, и те превращались в лёгкое облачко дыма, стремившееся к Джеймсу.

Магия впитывалась в него легко, словно мужчина мог принять просто невообразимое её количество. И с каждым новым расщеплённым противником он смотрел всё увереннее и злее, а Варген, казалось, терял свою самонадеянность.

— Ты украл мою силу, — мягкий баритон Джеймса теперь обрёл необычные для него рычащие нотки. — Ты — вор, который заслужил смерти! Ты думал, я не найду тебя?

Варген вскинул руки, пытаясь воспользоваться магией, но сила, сорвавшаяся с его пальцев, застыла в воздухе липким, сероватым облаком, а потом тоже втянулась в трость. Он открыл рот, чтобы позвать на помощь, но два громилы — те единственные, что были естественного происхождения, а не магического, — судя по громкому топоту ног, уже улепетывали прочь, не разбирая дороги. Без своего предводителя они были далеко не так страшны.

Один взмах тростью — и образовавшаяся чёрная, сотканная из смолистого колдовства петля упала на шею Дэвоя. Джеймс резким движением потянул его вниз, заставляя рухнуть на колени, в один шаг преодолел оставшееся между ними расстояние и схватил Варгена за подбородок, заставляя мужчину смотреть ему в глаза. Сенера, прищурившись, увидела тонкую чёрную нить, сковывающую их между собой — а потом бандит захрипел, и что-то неведомое вырвалось из него, как из других магических сущностей, и впиталось в трость. Дэвой, впрочем, не превратился в дым, не растворился в воздухе, но Сенера отчётливо ощутила: магии в нём больше не осталось. Джеймс — или то, что сейчас руководило им, — выпил всё, что было, до дна, превратив Варгена в обыкновенного человека.

Впрочем, он не позволил ему спокойно уйти. Ещё один поворот трости — и вокруг Варгена закрутился тёмный, смертоносный вихрь. Он окутал тело Дэвоя чем-то подобным паутине, вспыхнул — и Варген исчез куда-то, оставив в воспоминание о себе только чуть подтаявший лёд и трость, до сих пор остававшуюся в руках Джеймса.

Некромант повернулся к Сенере, и девушка с ужасом попятилась. Она не думала, что будет бояться Хортона — этого насмешливого, вечно болтающего, харизматичного и такого милого журналиста, который, казалось, и мухи не обидит. Но Сенера даже не знала, был ли мужчина, сейчас смотревший на неё внимательным, испытывающим взглядом, уже знакомым ранее Джеймсом, или это просто некромант из древности, вытеснивший напрочь сознание хозяина из его собственного тела.

Джеймс протянул руку, и Сенера отшатнулась. Ледяная корка, сковывающая её платье, поднялась выше, превращая его в нечто сотканное из холода и льда, смутно напоминающее ткань — но совсем не такую, как можно купить где-нибудь на рынке или даже в самом дорогом магазине столицы.

В ответ на удивлённый изгиб бровей Сенера только беспомощно оглянулась — если и Джеймс сойдёт с ума, то кто её спасёт? Заморозить Хортона? Да, Сенера могла бы, но она не хотела причинять ему вред. Вдруг всё ещё можно исправить? Но ведь настоящий Джеймс не стал бы убийцей!

А то, что случилось с Варгеном, как-нибудь иначе охарактеризовать и нельзя. Он ведь буквально выпил из него жизнь, а потом и вовсе растворил в воздухе.

Сенера никогда не сталкивалась с такой магией. И не знала, что делать.

Но тех нескольких секунд, на которые она потеряла бдительность, хватило, чтобы Джеймс преодолел разделявшее их расстояние и заключил девушку в свои объятия. Она даже не поняла, когда некромант успел так крепко прижать к себе — и поцеловал в губы.

Если бы Сенера что-нибудь понимала в поцелуях, она бы, наверное, авторитетно заявила, что сумасшедшие некроманты вот так не целуют. Где грубость? Экспрессия? Ненависть? Почему он не попытался при этом хотя бы на колени её поставить или как-нибудь доказать нерушимость собственной власти?

Но опыта у Сенеры не было. Собственно говоря, этот поцелуй вообще оказался первым в её жизни! На задворках сознания даже проскользнула совершенно дурацкая мысль, что, случись это при немного других обстоятельствах, ей бы понравилось. Джеймс-то вызывал только положительные эмоции…

Но не вот то чёрное, что в нём поселилось.

Сенера попыталась вырваться, не задумавшись даже о том, что короткий разряд её магии — и кто угодно, будь он хоть трижды некромант, вынужден был бы или отпустить, или как-нибудь более ласково обозначить свои намерения. Но сейчас Сенера превратилась в обыкновенную, испуганную до ужаса девчонку, которая понятия не имела, что ей делать — и потому сопротивлялась так, как только умела, и с трудом вывернулась из чужих крепких объятий.

А когда Джеймс схватил её за руку, разумеется, не успев объяснить, что всё для того, чтобы она не свалилась на ледяной пол — хотя кто его знает, может, и вправду со злыми намерениями? — сзади вновь проскрипел холодный, пугающий до смерти голос.

— Отпусти её, иначе я заморожу твою кровь и вырву сердце из твоей груди.

Лионель Доре — тот самый совершенно мёртвый Лионель Доре! — сейчас стоял в нескольких метрах от них, и — Сенера была готова поклясться! — выглядел значительно живее, чем час назад.

Глава шестая

Сенера беспомощно оглянулась. Да что за напасть! Джеймса хоть заморозить можно было, если вдруг он действительно в плену своей магии. А что с Лионелем делать? Разве что бежать прочь со всех ног, да только далеко ли она от него, замороженного, с таким количеством ледяных слуг, сможет убежать? На положительный исход можно даже не рассчитывать!

— Нет уж, знаете, — вмешался Джеймс, не дав Сенере самой принять решение, что делать, и спешно влез между нею и Лионелем, — поищите-ка себе в другом месте ледяную ведьму. Если что, я могу дать координаты! А эта мне самому нужна.

Ей показалось, или это совсем не магия Смерти в нём говорит, а куда более приятный и родной Хортон, у которого из недостатков — повышенная болтливость? Когда не надо.

Додумать мысль Сенера не успела. Воздух вокруг стал холоднее ещё на несколько градусов, она даже поёжилась — слишком тонким было платье, и ветер легко прорывался сквозь непрочную ткань, обжигая своими порывами кожу. Лионель колдовал, причём колдовал полноценно. Его ледяные слуги окружили Джеймса и Сенеру плотным кругом, а с потолка крупными хлопьями падал снег — такой себе конденсат магии, выплеснутой на свободу.