Охотник и тень. Ты меня не удержишь - Галина Миронова (Самиздат)
Я же впервые за долгое время чувствовала себя неудачницей. Учеба давалась мне легко, наставник не скупился хвалить меня за это. На общих занятиях я и вовсе думала о своем, снисходительно поглядывая на окружающих. Я тренировалась с оружием, могла долго бежать, не сбивая дыхания, но беспрерывная беготня с подносами наперевес задействовала совсем другие, непривычные мышцы.
К концу вечера у меня отваливалась шея, поясница казалась каменной, а ноги гудели. Я несколько раз перепутала заказы и переживала на этот счет, хотя меня даже никто не ругал. С запоминанием разговоров вышло не лучше. Сначала я честно пыталась это делать, но через некоторое время люди и реплики слились в гудящую кашу. Казалось, она продолжала побулькивать у меня в голове, когда я продолжала носить посуду на кухню из опустевшего зала.
– На сегодня достаточно. Спасибо тебе.
Я тупо уставилась на Рагнара, который появился из ниоткуда. Я не услышала его шагов, стараясь ровно держать поднос и одновременно пытаясь вспомнить что-то, что смогу передать Корнелиусу в качестве выполнения задания. Обычно я гордилась тем, что даже наставник редко мог застать меня врасплох, но сейчас все мои чувства были в таком беспорядке, что я с трудом понимала, что происходит. Наставник спустился в зал по лестнице из кабинета ярла.
– Пойдем, Шели.
Он мягко потянул меня за руку. Я не пошевелилась, продолжая оглядывать столы, на которых все еще оставалась посуда.
– Я еще не закончила, – упрямо сказала я, хотя больше всего сейчас мне хотелось рухнуть и дать отдых усталому телу.
– Нам нужно успеть кое-что сделать, пока луна не поднялась.
Сейчас меня не прельщало даже наблюдение за звездами, которое было одним из моих любимых занятий, но я заставила себя попрощаться с ярлом и пойти вслед за наставником. Я предчувствовала выговор, а избегать разговора было не в моих привычках. В приемной семье родители никогда не говорили, почему недовольны мной. Они просто начинали вести себя холодно, заставляя теряться в догадках, что же я опять сделала не так. Прямой подход наставника нравился мне гораздо больше.
– Итак, я облажалась, – сказала я, убедившись, что он даже не думает начинать обсуждение вечера.
– Из-за посуды? – голос Корнелиуса был ровным. – Ерунда. Сопутствующий ущерб при обучении.
– Из-за всего, – мои плечи поникли. – Заказы я путала, разговоры не запомнила, и у меня все мышцы ноют, хотя я должна быть тренированной.
– Кто сказал, что ты должна?
Я недоверчиво оглянулась на наставника и заметила улыбку у него на лице. Летняя ночь была ясной. Мы успели пройти половину пути до дома. Небо сияло россыпью звезд. Слышался отдаленный шум моря.
– Не понимаю. Я думала, ты будешь злиться.
– За что? За то, что у тебя с первого раза не получилось сделать всё идеально? Так это мало у кого получается.
– У меня обычно получается. Но только не сегодня.
– В этом и проблема. Не в том, что сегодня ты не была лучше всех. А в том, что ты к этому привыкла и начинаешь паниковать, если это не так.
– Неправда. Я не паникую.
– Ты переживаешь, расстраиваешься и думаешь, что с тобой что-то не так. Хотя это нормально. Ненормально то, что у тебя многое получается хорошо и быстро. Вот это как раз удивительно, но ты никогда этому не радуешься. Ты воспринимаешь всё, как должное, а неудачи пугают тебя. Хотя неудачи неизбежны на пути познания нового.
– Тебе легко говорить. У тебя-то все получается.
Наставник фыркнул:
– Да, если бы. Вспомни, я уже месяц безрезультатно бьюсь над тем, чтобы сделать простейший спектрометр.
– Так это совсем другое! Ты же просто пробуешь разные варианты и отбрасываешь нерабочие.
– Именно. В этом и есть смысл учебы. Тебе предстоит сделать то же самое.
Я помрачнела.
– Я больше не хочу помогать на собраниях. Толку от меня никакого, а разговоры местных тебе все равно не нужны.
– Откуда такая уверенность? Кто-то контрабандой вывозит с острова янтарь. Рагнару и мне очень интересно, кто этим занимается.
– Правда? Так ты серьезно говорил о том, чтобы слушать окружающих?
Мне стало еще хуже от осознания собственной неудачи.
– Я-то думала, это просто тренировка.
– И тренировка тоже. Одно действие может иметь сразу несколько целей.
Мы подошли к дому, и наставник сел на скамейку у крыльца. Полная луна показалась на краю небосвода.
– Смотри, какая красота.
– Разве нам не надо спешить в лабораторию? – поинтересовалась я, стоя у двери. – Ты сказал, что нужно успеть что-то сделать до восхода луны.
– Нужно было успеть прийти и занять удобное место, чтобы увидеть полнолуние, – отозвался наставник весело. – Иначе ты бы из упрямства еще и посуду отправилась мыть, хотя и так с ног падаешь, и мы бы все пропустили.
– Я не упрямая, – пробурчала я, усаживаясь рядом. От окружающей красоты захватывало дух, и мое разочарование понемногу становилось не таким острым.
– Значит, ты хочешь, чтобы я вернулась и послушала их еще раз.
– Решай сама.
– А если я не захочу больше этим заниматься?
– Значит, не будешь.
– Но ты же хотел, чтобы я научилась и могла этим зарабатывать. Сейчас меня точно уволят в тот же день, даже если я каким-то чудом смогу устроиться.
– Это всего лишь один из вариантов, – наставник продолжал беззаботно разглядывать небо. – Выбирать в любом случае тебе.
– Но я пока не знаю, что я могла бы делать, – созналась я. – Не представляю, каким должно быть занятие, чтобы мне хотелось этим заниматься всю жизнь. И чем я могла бы зарабатывать, раз уж работать головой меня не возьмут, а руками у меня ничего не получается.
Я сама не знала, чего хочу больше, пойти на собрание еще раз и поймать злоумышленников, чтобы доказать себе, что я могу это сделать, или просто забыть сегодняшний день, как страшный сон.
– Шели, тебе сейчас не нужно принимать эпохальное
