Буря (СИ) - Медведская Евгения

— Все мы идем на компромиссы друг с другом и даже сами с собой, – наконец сказала она. – Теперь я думаю, что новость хорошая, а не сомнительная. Мне нравится эта вещь, я еще не смирилась с тем, что ты мной владеешь, но помню, как ты обещал запаять на мне железный ошейник и вставить в ухо какую-то серьгу с биркой, как у собаки.

Алкид вспомнил и рассмеялся от этих воспоминаний как от нелепости. Он и не собирался ничего такого делать. В тот момент ему казалось не лишним сгустить краски. Хотя как знать, что было бы, поведи она себя по-другому. Девушка удивила своей покорностью и тем, как она приняла новую жизнь, поэтому ей не пришлось столкнуться с его недовольством. Себя он знал достаточно хорошо, чтобы признать – ей очень повезло с характером. Его смех резко оборвался, а глаза самодовольно и хитро вспыхнули.

— Кстати, о серьгах с бирками, – на полном серьезе начал он и ухмыльнулся, увидев тень страха в зеленых глазах рабыни. – Я знаю, что женщины любят вешать на себя всякое такое, вот купил в городе на случай, если бы ты расстроилась из-за ожерелья.

Сахана приняла из его рук длинные сережки в виде капель разной формы, сцепленных между собой.

— Я надеюсь, что на них нигде не написано твое имя? – пряча довольную улыбку проговорила она, подходя к зеркалу и примеряя их.

— Нет, но, если для тебя важно, могу попросить ювелира исправить это, – Алкид подошел к ней сзади, любуясь ее изящной шеей, длинными волосами. – Это просто подарок. Я знал, что они сделают твою красоту еще ярче.

Его руки обвили ее, мягко сжимая грудь. Он расстегнул платье и спустил его с плеч, затем сжал соски через тонкую ткань лифа. Сахана видела в зеркало, что он делает с ней и таяла от нахлынувшего желания.

— Только посмотри на себя, – шептал мужчина. –Твои глаза сияют, твои стоны сводят меня с ума.

Алкид откинул волосы с ее шеи и впился губами. Чтобы сохранить равновесие, Сахана оперлась о столик перед зеркалом руками и Алкид тут же наклонил ее на него. Его рука легла ей на затылок, затем скользнула по позвоночнику вниз к пояснице, заставляя прогнуться. Коленом он расставил ей шире ноги, а рукой скользнул между них, лаская прямо через одежду. Сахана сладко стонала, прогибаясь ему навстречу, терлась и прижималась.

— Закрой дверь, – попросила она. –Сюда может кто-нибудь зайти.

— Никто не зайдет, – Алкид не желал отрываться от нее.

— Пациенты всегда будто ждут самого неудачного момента, – возразила она.

— Никто не войдет в этот дом, пока я не захочу, – его рука легла ей на спину, призывая не шевелиться.

— Я не хочу, чтобы нас застали так, – жалобно попросила Сахана.

— Стой, как я поставил, и не меняй положение, – велел мужчина, уступая ее просьбе. И отошел запереть дверь на засов.

Сахана стояла в той же позе, когда он снова приблизился.

— Теперь точно никто не помешает мне взять тебя, – шепнул он ей на ухо, снова приникая губами к шее обжигая ее там жарким жалящим поцелуем.

Алкид обнажил ее грудь, задрал платье, освободил ее ягодицы от одежды, а затем потянул за цепочку ожерелья, заставляя женщину нагнуться ниже. Сахана часто дышала, ожидая, когда он проникнет в нее, и это произошло. Его член входил и выходил из нее резкими толчками, руки то мяли соски, то поднимались к шее и играли с серебристыми цепочками, то касались нежных губ девушки, слегка проникая в них пальцами. Сахана изнывала от страсти, извиваясь в его руках и крича. Она немного вздрогнула, когда Алкид захватил большое кольцо ожерелья и оперся этой рукой о столик. Женщине пришлось нагнуться ниже, касаясь гладкой прохладной поверхности грудью и щекой. Другой рукой скользнул между ног и нащупал там крошечный бугорок ее страсти. Нежными движениями он стал ласкать его, одновременно глубоко и сильно входя в нее. Сахана застонала, чувствуя приближение оргазма, прогнула спину, стараясь глубже насадиться на его член. Его рука смяла ее грудь и в этот момент тело женщины застыло, подчиняясь первой волне оргазма и забилось на пике страсти. Алкид вошел в нее максимально глубоко и разрядился.

Девушка еле стояла от пережитого удовольствия, и он просто поднял ее на руки и отнес на маленький диванчик на кухне.

— Почему мне так хорошо с тобой? – спросила она его, обессиленным голосом. Алкид накрыл ее шерстяным пледом и нежно поцеловал.

— Потому что ты сделана специально для меня, – ответил мужчина. – А я – для тебя, – добавил он после паузы.

В этот момент, она поняла, что влюблена.

Глава 5. На берегу Северного моря

Вашниры шли по берегу в надежде найти удобный спуск к воде. Повсюду они видели лишь огромные черные камни, неприветливой массой загораживающие собой море. Узкие полоски снега струились по этим камням как белые змеи, ледяной ветер усиливал сходство тихим шелестом и шипением. Море было совсем рядом. Соленый запах волн и водорослей долетал и сюда, но обещанный местными проход в бухту так и не появлялся. С собой они несли длинную узкую лодку, тоже взятую у местных. Срочно надо было пополнить запасы провизии, так что они собирались рыбачить, по крайней мере до вечера, так как местные предупредили их о возможной буре после заката.

Теплые куртки и штаны надежно защищали мужчин от холодного ветра с льдинками морских брызг. Наконец, они заметили узкий проход между черных камней в рост человека, ведущий в бухту и по цепочке спустились на берег, заваленный бурыми водорослями. Двое мужчин принялись готовить лодку и снасти, а третий просто шел вдоль полосы прибоя, в поисках морских диковин, которые можно выгодно продать. Вдруг его внимание привлекла груда водорослей, слишком большая и странная. Он подошел и осторожно разгреб растительность носком сапога и увидел бледную, будто бескровную руку, украшенную странными узорами.

— Эй, сюда. Тут мертвое тело, – подозвал он своих друзей.

Вместе они очистили от водорослей и оттащили подальше от воды женское тело, белое как мел. На утопленнице была тонкая куртка и штаны из неизвестной ткани, ноги были в серебристых сапогах, а на шее висело массивное серебряное колье все в странных символах, узорах и знаках.

— Жалко, что мертвая, сейчас бы продали в ближайшем городе и не пришлось бы мочить кости в ледяном море – купили бы все, что пожелаем за золото. – досадливо сплюнул под ноги самый старший и пошел к лодке продолжать оснащать ее.

Другой вашнир склонился над девушкой, прижимая замерзшие пальцы к шее.

— Так сердце еще бьется! Погодите хоронить, может быть, еще погуляем в доме утех.

— Да она же захлебнулась и замерзла. Мы ее даже не дотащим до шаманки.

Вашнир, который нащупал пульс деловито начал оказывать девушке помощь, не обращая внимания на своих друзей. Он вдыхал воздух в ее легкие, массировал грудную клетку, поворачивал девушку из стороны в сторону и вдруг она закашлялась, выплевывая воду.

— Тащи сюда шкуры, помоги ее раздеть, – коротко приказал высокий вашнир в шапке из белой лисы.

Они раздели девушку до гола, стараясь не повредить странных нарядов, которые можно было продать. Затем завернули бесчувственное тело в теплые меховые шкуры, растирая руки и ноги. Когда она слегка порозовела, бросили отогретое и завернутое тело на дно узкой лодки и бегом помчались в лагерь. Больше они не могли ничем ей помочь, а вот мать Шафараз – возможно имела такую силу.

— Кожа вся испорчена, вся разукрашена, – бубнил, выгружая находку в вагончике матери Шафараз, вашнир в белой шапке.

Мать Шафараз взглянула на руки девушки в затейливых нездешних узорах лишь помотала головой:

— Дурной ты, Рифа, это же диковина, только дороже будет стоить, если не помрет. Что с ней было из вещей, давай все сюда. Кто она? Дикая? Рагласианка? Наша? Дай посмотреть, может быть, пойму.

Мать Шафараз с удивлением рассматривала странную ткань и необычное украшение утопленницы.

— Смотри, узоры на колье как на руках. С ней продашь, будет еще ценнее. Оставь вещи здесь, пусть сохнут. А теперь иди. Она, может быть, помрет до вечера, так что тащи улов. Удачу надо ловить за все хвосты.