Город драконов. Книга седьмая - Елена Звездная
– Бель! – воскликнула мама.
О…
И тут кто-то произнес знакомым, но в то же время и абсолютно незнакомым мне голосом:
– Пусть продолжает.
И Бетси, протиравшая пол у двери, очень медленно поднялась, выпрямляясь и становясь… словно бы выше.
– Бетсалин? – матушка ничего не понимала, но материнский инстинкт был сильнее разума, и мама оказалась как-то сразу передо мной, словно закрывая своим телом от горничной.
Горничной, которая, и я вдруг только сейчас это поняла, за все шесть лет, что я прожила у профессора Стентона, не изменилась ни капли!
И вот сейчас я смотрела на эту девушку, и пыталась понять – сколько же ей лет? Мне двадцать четыре. Бетсалин было около двадцати шести-двадцати восьми, когда я впервые с ней познакомилась. Она была старше меня как минимум на десять лет, но выглядела моей ровесницей…
– Слухи, – произнесла горничная, жутко меняясь на глазах, – были верны, мисс Ваерти. Драконы действительно достаточно быстро эволюционируют, и того, к чему мы пришли двести лет назад, они практически достигли почти тридцать лет назад. Знаете что такое большая Дикая Охота? Это когда хищник, преследующий добычу, сам становится жертвой. Именно это мы и сделали.
И темные глаза Бетси зажглись жутким алым сиянием.
Я пошатнулась, не в силах поверить в то, что вижу. Не в силах понять, как подобное могло произойти. Не в силах в целом принять эту чудовищную данность как факт.
– Бетси… – мой голос дрогнул.– Бетси, пожалуйста…
Я не хотела верить. Я не хотела понимать. Я не хотела даже думать о таком, но то, чем стала Бетсалин… ею не являлось. И потрясенно глядя на горничную, я с отчаянием думала о том, что я знала истории жизни миссис Макстон, мистера Уоллана, мистера Онера и мистера Илнера, но Бетси… О ней я не знала ничего!
Ничего, кроме двух неоспоримых фактов – Бетси пыталась убить профессора Стентона, и Бетси… пыталась убить меня. Бетси… нет…
– Мне так жаль, – тихо сказала горничная. – Мне очень жаль.
Ее глаза становились все ярче, а тело – больше.
– Бель, беги! – прошептала мама.
И матушка, несмотря на то, что являлась лишь обычной женщиной из высшего общества, слабой и беспомощной, решительно выпрямилась, собираясь пожертвовать своей жизнью ради меня.
А в коридоре раздался щелчок передернутого затвора, и мистер Уоллан произнес:
– Бетсалин, вам лучше не дергаться.
Девушка усмехнулась и тихо ответила:
– Мистер Уоллан, будем откровенны – мне лучше было вообще не рождаться.
Еще щелчок затвора, и мистер Оннер сообщил:
– Взял на прицел.
Мистер Илнер не отставал:
– Готов.
И даже профессор Наруа, крикнул с первого этажа:
– Бетсалин, я маг старой школы, любое использованное вами заклинание, я обращу против вас!
Профессор что-то почувствовал? Вот почему здесь появились с оружием мистеры Оннер, Уоллан и Илнер? Но что мог ощутить маг старой школы и от чего он счел Бетси угрозой именно сейчас?
И я словно перенеслась в ту чудовищную ночь, когда Зверь отдал приказ «Действуй!», и Бетси, моя милая, скромная, робкая, такая добрая и простодушная Бетси взяла в руки кинжал, чтобы убить меня. И ее целью была я, но пострадала миссис Эньо, а я… Я, кажется, до сих пор вижу, как надо мной стоит Бетсалин, а капли крови миссис Эньо падают на мое лицо. Сколько их было, этих капель?Три или четыре? Сколько времени требуется для того, чтобы густая кровь соскользнула с лезвия? И сколько времени требуется для удара?
Определенно, для удара требуется совсем немного времени. Гораздо меньше, чем занимает падение трех капель крови…
И я приняла решение.
– Мистер Уоллан, опустите ружье. Мистер Оннер так же. Мистер Илнер, а вам вообще лучше не нервничать. Мама, отойди, пожалуйста.
Всеобщее недоумение, смешанное с потрясением, повисло в воздухе.
– Бель! – возмутилась мама.
Я обошла ее, ничего не говоря. Не призывая заклинаний, не используя магию и даже не пытаясь прибегнуть к силе, я медленно подошла к Бетси, и поняла, что сейчас девушка выше меня на голову, от того подол ее платья стал непривычно коротким, и я обратила внимание на то, что не замечала ранее – у Бетси был весьма существенный размер ноги… но я никогда этого не замечала. Я не замечала в ней столь многого, но…
– Бетси, – я протянула руку, и сжала ее широкую, холодную после мытья пола ладонь, и, запрокинув голову, всмотрелась в алеющие глаза, – я не знаю, что такое большая Дикая Охота, но… я знаю тебя.
– Мисс Ваерти! – она дернула руку, пытаясь высвободиться, но я ухватилась за ее ладонь двумя руками, не желая отпускать. – Мисс Ваерти, вы не знаете меня! Вы ничего не знаете! Однажды, я уже пыталась вас убить, и поверьте – это происходило осознанно.
Я это уже поняла.
Но понимала и иное:
– Ты ранила миссис Эньо, повредив лишь мышцы на спине. А надо мной ты стояла, занеся кинжал и… не нанося удара. Ты не хотела меня убивать. Что бы ты сейчас не сказала, но ты не хотела этого.
Горничная вздрогнула всем телом и попыталась высвободить руку снова, но я держала изо всех сил. И не потому, что хотела жить. Едва ли я думала сейчас о себе.
– Если, – мой голос дрогнул, – если ты считаешь это правильным, если для тебя это единственный выход – можешь убить меня.
– Анабель! – воскликнула матушка.
– Мисс Ваерти! – не сдержался и мистер Уоллан.
Но я сейчас смотрела лишь на Бетсалин. В ее глаза, ныне ярко выдающие в ней принадлежность к Rufusdraco, и осознавала то, что осознать было непросто – четвертая заповедь гласила: «Уничтожай ржавое семя». И драконы уничтожали. Весь народ. Они уничтожали, потому что хотели выжить. Но и Rufusdraco тоже хотели жить. Просто жить. Так могла ли я винить их за это?
– Я сделала все, чтобы спасти человечество, поэтому я пойму и приму любое твое решение,– я постаралась сказать это твердо и уверенно.
А Бетси тихо возразила:
– Вы сделали не всё, мисс Ваерти. Я несколько раз подталкивала вас к тому, чтобы вы предали огласке дело о «Крысятниках», но вы отказались, несмотря на имеющиеся доказательства, свидетелей и тот ужас, через который прошли ваши собратья-маги. Вы предали свой народ.
И Бетсалин резко вырвала свою ладонь из моих рук. Я же