Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Гэлбрэйт Серина

– Вообще?

– Юные благородные фрайнэ не пьют крепких хмельных напитков.

– А это тогда здесь зачем? – постучала я ноготком по графину с вином. – Или тут всё исключительно безалкогольное?

– Юным благородным фрайнэ дозволено выпить разбавленного вина во время трапезы, не забывая при том о мере и сохранении собственного достоинства.

– Прошу прощения, я не знала, – пожала я плечами и отпила ещё воды.

Внезапно Эветьен шагнул ко мне, вскинул руку, останавливая брата, дёрнувшегося было в нашу сторону.

– Мне не доводилось бывать на островах, фрайнэ Асфоделия, и я, увы, не знаю, что в действительности там принято, какие традиции сохранились с незапамятных времён и как нынче воспитывают детей, особенно благородных фрайнэ, – Эветьен поймал мой взгляд, и я застыла, не смея отвернуться. – Но пока мне не нравится то, что я вижу. Его императорское величество забавляет ваша неловкость и отсутствие манер, ему явно по душе ваше насупленное личико и взор затравленного зверька. Пусть так, однако вам не следует обманываться императорским благоволением – при малейшем признаке угрозы вас запечатают и отправят прямиком к закатникам. Да и ваше скандальное поведение вас не красит, поверьте. И я настаиваю, чтобы вы вели себя подобающим образом, не покрывая ни свой род, ни свою родину большим позором, чем уже покрыли. Вы здесь лишь по милости Его императорского величества, но желания, даже желания властителей, порой столь переменчивы…

То есть как только императору надоест новая игрушка в моём лице, так и всё, песенка моя будет спета.

– Будьте добры, подготовьтесь к сегодняшнему ужину как полагается, – Эветьен отступил, разглядывая меня с брезгливым, осуждающим выражением. – И к завтрашнему приёму послов тоже. А если ваше воспитание и образование в самом деле так удручающе низко, как я вижу, то, Благодатных ради, хотя бы постарайтесь не привлекать всеобщего внимания, – старший Шевери отвернулся и вышел.

Я прислонилась бедром к столику, поболтала остатки воды в кубке.

Вот гад, давит и давит морально, словно мне и без его нотаций и подозрений проблем мало!

– Брат много говорит и… должно быть, он вас пугает, но на самом деле он вовсе не так страшен, как кажется, – вступился Тисон за родственника. – Он… слишком беспокоится о земном… о своём месте при Его императорском величестве.

Никак карьерная лестница под бедолагой зашаталась?

– Вам действительно стало лучше? – заботливо осведомился Тисон.

– Да, спасибо. И… обычно я пью умеренно. Очень умеренно. И не с утра пораньше. Просто… сложилось так неудачно: завтрака не было, потом штука эта на нас свалилась и чуть не убила… – я допила воду, поставила тару на столешницу. – Думаете, это… случайно вышло?

– Да. Отчего нет? – Тисон посмотрел на меня с недоумением откровенным, показавшимся вполне искренним.

Потому что, как известно, если у вас паранойя, то это не значит, что за вами не следят!

– Ну… мало ли?

– Полагаете, всё могло быть подстроено?

– Отчего нет? – ответила я его же словами. – Жёны императора ведь погибли скоропалительно…

– Простите, но вы пока не жена Его императорского величества.

– Не жена, кто ж спорит-то? Занятная игрушка, которой прямая дорога не в законные супруги и даже не в любовницы, а в шутихи.

– Вы слышали, – Тисон сразу смутился и взгляд отвёл.

– Слышала, – не стала я отрицать очевидное. Хотели бы обсудить что-то действительно наедине, без лишних ушей – шли бы в другую комнату, с лучшей звукоизоляцией и без спящих за соседней дверью.

– Простите, мне не следовало произносить подобного, ни в вашем присутствии, ни вне его.

– Как я понимаю, вы правы. Император не женится на нечес… на островитянке, соответственно, всё это, – я обвела рукой гостиную, – либо фикция, имитация честной игры при заранее известном результате, либо пресловутое любопытство, либо и то и другое вместе.

– Асфоделия, – Тисон порывисто шагнул ко мне, одним махом сокращая разделяющее нас приличное расстояние до того близкого минимума, из которого и руку протягивать не надо, чтобы коснуться собеседника. Достаточно лишь немного передвинуть её вперёд.

Я вскинула голову, впервые отметив, насколько мужчина высок и что Асфоделия, похоже, чуть ниже ростом, чем была я.

Прежняя я.

– Если выбор пройдёт как должно, без происшествий, если Его императорское величество не изберёт вас, то вы сможете вернуться домой, на Сонну, – заговорил он с пылом неожиданно ярким, завораживающим. – Вернуться и жить как раньше, как жили до прибытия императорских эмиссаров.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Но закатники…

– Один из магистров ордена будет на ужине сегодня. Если он признает ваш дар слабым, то никто не посмеет вас удерживать по определению выбора. По крайней мере, на основании сокрытой силы. Дар женщины купируется лишь по настоянию её семьи и за плату…

Да-да, помню.

– В вашем случае обратиться в орден может ваш отец, старший брат, близкий по крови родственник-мужчина либо иной опекун, однако если он этого не сделает, то никто не станет вас преследовать. Тем более на островах.

– Что ж… это радует, – настоящей радости я, конечно, не испытывала, но приятно, что хоть кто-то обо мне беспокоится. – И… я забыла поблагодарить тебя… вас за спасение… меня. И Жизель, разумеется. И…

Тисон отступил столь же резко, стремительно, как и приблизился, поклонился.

– Это мой долг, фрайнэ Асфоделия, – произнёс тоном ровным, почти равнодушным.

Входная дверь открылась, пропуская в гостиную Жизель в компании её служанки. Увидев Тисона, обе девушки замерли, однако рыцарь, похоже, решил более не обременять меня своим присутствием и, коротко поклонившись Жизель, удалился со скоростью не меньшей, чем его брат недавно. Жизель жестом отправила служанку следом и подошла ко мне.

– Что-то случилось? – спросила девушка подозрительно.

– Нет, ничего, – я сообразила, что стою и потерянно хлопаю глазами в попытке понять, что это было. – Жизель… а ты знаешь, как магистры ордена Заката проверяют на наличие дара?

Вдруг это больно?

– Знаю. А в чём дело?

– Вероятно, меня собираются проверить сегодня за ужином.

Благородная добродетельная фрайнэ выругалась. Я не поняла ни слова, но впечатлилась.

* * *

Ужин во дворце проходил в большом зале, за длинными столами, расставленными перед императорским, словно школьные парты возле учительского. Монаршее посадочное место возвышалось над прочими, водружённое на отдельный помост и дополненное балдахином над стулом с высокой спинкой. Император вкушал трапезу в гордом одиночестве, по крайней мере, больше за его столом никто не сидел, и свободных стульев там не стояло. Придворные расположились ниже, причём те, кто одет попроще, заняли столы подальше, едва ли не у самых дверей, а кто роскошнее – сели за ближайшими к Стефанио столами. Часть дам, включая дев жребия, посадили отдельно, рыцари и вовсе устроились где-то сбоку. Понятно, что статусы, звания, иерархия и тому подобные издержки, но постичь все тонкости строгого франского регламента у меня не получалось. В храме избранные расселились соответственно положению семью, за ужином – за одним столом, достаточно далеко от галёрки, но и не слишком близко к потенциальному жениху.

Мадалин, например, сидела куда как ближе.

И Эветьен.

Украдкой разглядывая собравшихся, я пыталась разыскать магистра ордена Заката, однако никого похожего на мои представления о магах не увидела. В тёмной одежде были многие, а обилие драгоценностей на мужчинах не позволяло сориентироваться по какой-нибудь случайно замеченной пентаграмме или что там положено грозным магистрам носить в качестве знака отличия.

Жизель нервничала, хоть и старалась скрыть своё состояние. Собственно, после моего сообщения о проверке девушка стала беспокойной, на вопросы не отвечала и не делилась подробностями известного ей, что только настораживало сильнее. К утреннему происшествию, похоже, никто возвращаться не спешил, подумаешь, упал кусок потолка на людей… не убил и ладно.