Царевна, царица, богатырь и птица - Наталья Сергеевна Филимонова
– Надо ехать, – высказал Савелий очевидное.
– Надо, – кивнул Михайла. – Только кому?
– Всем, конечно.
– Угу. А кому – всем?
Савелий невесело и понимающе усмехнулся. Да уж… не из простых задачка.
Если где одно какое чудище завелось – на задание мог отправиться и один богатырь али двое. Но на такие серьезные задачи, как правило, отправлялся если не весь отряд, то большей частью. На хозяйстве и одного ученика можно оставить – а то и вовсе из ближнего села бабу какую нанять за живностью присматривать.
Вот только сейчас учеников-то двое, и один из них – то есть одна – особа царская.
Вроде бы и самое просто решение – обоих учеников оставить, пусть бы друг за другом следили. Да только достанет ли такой охраны? Один раз Светик уже просмотрел угрозу.
– Кажись, пора решить наконец, кто она нам первым делом – наследница, кою беречь от всякой опасности надобно, али ученица да сестра боевая, – озвучил наконец Савелий, и Михайла кивнул.
Одну наследницу престола оставлять всего лишь с учеником – выходит, без охраны должной. Не след. А уж брать с собой – и вовсе не стоит. Мало ли что в походе приключиться может! И так, и сяк неладное выходит. Значит, надо оставлять еще кого-то. Отряд ослаблять.
Да еще и лекаря отрядного второй месяц как нет. Улетел на задание, да так пока и не вернулся. Отряд и так на одного богатыря меньше сейчас – куда же еще?
Дверь хлопнула, и кто-то с шумом и топотом ввалился в сени.
Стало быть, богатыри с сегодняшнего задания вернулись. Вовремя.
Три богатыря топтались на пороге. Хотя вернее было бы сказать – три горы грязи. С вошедших капало. А еще от них ощутимо несло болотом и чем-то еще, чему подбирать название вовсе не хотелось. А поверх болотной жижи каждый был покрыт еще и слоем белых перьев и пуха.
– Задание выполнено! – бодро отчиталась самая мелкая из грязных гор голосом царевны Алевтины Игнатьевны.
– Никак с гусями-лебедями не поладили? – Савелий приподнял брови.
– Гуси-лебеди – славные птички, – сообщила царевна. – А вот это мелкое чудище надо было им и оставить!
С похищенным мальцом, как оказалось, ошибочка вышла. В селе у того болота поговаривали, что будто бы если съесть печень гуся-лебедя, начнешь понимать язык зверей и птиц. Вот малец – лет семи, не больше – и задумал изловить себе птичку. На потроха, значит.
Как уж он там собирался побеждать птичку больше себя едва не втрое – никому не ведомо. А пуще того – как тот малец исхитрился не только от родителей удрать, но и впрямь найти, где гуси-лебеди ночевать приладились, да еще и подкрасться к ним незаметно.
Но вожак обиделся. А пуще того – оторопел. Всякий бы оторопел, если б у него, мирно спящего, внезапно попытались выгрызть печень! Пацаненок отчего-то решил, что убивать птичку предварительно необязательно. Так потом и объяснял – я ж, мол, ничего плохого, только печень пообгрызть самую малость… где она в точности находится, юный герой не знал, но вгрызался старательно.
Вот только гусю почему-то своя печень и самому дорога оказалась. Жадный попался, не иначе.
Словом, осерчал вожак и унес мальца на островок посреди озера, где тот и сидел, дожидаясь помощи. Пришлось за ним еще и вплавь отправляться, поскольку гусь возвращать святотатца наотрез отказался.
– Шли бы вы в баню, – вздохнул Михайла. – А потом здесь сами вымоете.
*
– Отсядь от меня подальше, – прошипела Алька оказавшемуся за столом рядом с ней Акмалю. – Все равно от тебя болотом несет!
– Увы! – печально вздохнул тот. – Свет моих очей тоже благоухает сейчас не розами…
Савелий лишь глаза закатил – вечно, мол, этот балаган! А Михайла только глянул тяжело исподлобья, да все и замолкли. Как обычно.
– …Вот такие дела, стало быть.
– А чего тут думать? – Алька резко посерьезнела. – Коли я здесь под защитой останусь, отряд ослаблю – стало быть, поступлю супротив своих же людей. Селяне из приграничных деревень без заступников останутся. Какая ж я тогда царица буду, коли свой народ без защиты оставлю? Вот и выходит, вместе всем ехать надо. И не потому даже, что мне так хочется, а потому что долг это мой. Как наследницы и будущей царицы.
Богатыри запереглядывались. Царевна рассуждала так неожиданно по-взрослому, что и возразить-то казалось нечего. И впрямь – просто все…
– Я против, – негромко возразил Анжей.
Он сидел на другом конце стола, и Алька бросила на него быстрый взгляд. Не хочет, чтобы она рядом была? Или напротив, о ней беспокоится?
– А это не тебе решать! – фыркнула она запальчиво.
И даже удержалась и не стала показывать язык. Нельзя же вот так сразу-то, тут только-только все в ее серьезность поверили. Вроде бы.
Анжей лишь зубы стиснул.
– Стало быть, будем в поход собираться, – подытожил Михайла. – Всем отрядом.
*
Правительница Наина Гавриловна стояла, прислонив лоб к оконной слюде.
Месяц и две седмицы нет вестей от колдуна, отправленного в разведку в чужие земли. Она сама велела Ратмиру снять медальон с осколком зеркальца, да и вовсе ни к каким зеркалам в Тридесятом королевстве не подходить. Не зря слухи ходят, будто то ли сам король Демар, то ли кто-то из его рабов – маг без диплома, не дававший клятвы. Опасный враг.
Да, впрочем, Ратмир и сам, без ее запрета, не стал бы на земле чужого мага неизвестной силы связными зеркалами пользоваться. Чай, сам ученый. Поученее ее.
Только отчего же нет его так долго? Должен был вернуться еще несколько седмиц назад. Должен был. Неужто предал, остался в Тридесятом?
Нет, быть не может. Не он.
Плеснули за окном крылья, встрепенулась Наина – и тотчас снова поникла. Голубь. Просто голубь.
Отправить именно Ратмира в Тридесятое было лучшим решением. Колдуна с его темными волосами от местного жителя и не отличить – ничем небось подозрений не вызовет.
