Охота на Зверя - Ульяна Соболева
– Подожди меня в машине, малыш, покажешь мне, что такое ДОМ Николаса Мокану. Дьявол! Самому интересно стало.
Проводил взглядом, как идет, виляя бёдрами к двери, пошатываясь, будто пьяная, хотя знал, что она не была пьяна. Стиснул ладони в кулаки, видя, как смотрят на неё самцы всех мастей, истекая слюной и жадно пожирая глазами. На мгновение представил, что она действительно могла бы быть моей женой, и понял, что хочу убить их всех. Оторвать им яйца и заставить давиться ими за то, что посмели желать мою женщину.
– Николас…
Зорич был взволнован, но умело прятал свои эмоции под привычной холодной маской, хотя там, на дне глаз я различил явное желание убивать. Догадываясь, к кому оно могло относиться, вскинул бровь и сложил руки на груди:
– С каких пор мы на «ты», Зорич?
– С тех самых, как я нёс ваш гроб, господин Мокану, – процедил сквозь зубы, явно нарываясь. Но я, скорее, опешил. Зорич был не просто ищейкой короля. Одним из лучших ищеек. Он был моим информатором на протяжении почти ста лет. Иначе Гиенам не удалось бы добиться и половины того, что мы имели. Да, и сейчас наш клан был практически на самом дне иерархии, но теперь Асфентус и другие важные пути практически были оккупированы нами, а в том, что король и его отец пока не перекрыли кислород Гиенам, в какой-то мере была и заслуга Серафима.
– У меня слишком мало времени до рассвета, чтобы тратить его на выяснение причин твоего плохого настроения, но не забывай, с кем ты разговариваешь, серб. Еще одна дерзость подобного рода, и ты не покинешь стены этого вонючего клуба!
– Господин, – опустил голову, на бесконечные мгновения не поднимая взгляда, а потом сделал резкий вдох и заговорил, – мы слишком сильно переживали за вас. Ваша жена…
– Стой! Моя жена? Она, – указал пальцем через плечо назад и, дождавшись, когда Серафим судорожно кивнул, продолжил, – действительно моя жена? Как долго? Я живу с ней в одном доме?
– Уже пятнадцать лет…Вы ничего не помните, так, господин? Что произошло с вами?
– Некогда рассказывать. Скоро рассвет. Приедешь вечером к ней…ко мне домой и расскажешь всё, абсолютно всё, что я, мать вашу, не могу вспомнить. У меня появился шанс получить перстень, и я его не должен упустить. Ты понимаешь, что это означает?
Его зрачки на миг расширились, мне казалось, я слышал, как крутятся шестеренки в его голову, а потом он вдруг расслабился и согласно кивнул головой.
– Как скажете, господин.
После разговора с Зоричем вопросов не стало меньше, их стало больше в несколько раз, и каждый теперь предполагал далеко не один вариант ответа. Но ублюдку я доверял. В той мере, в какой вообще мог доверять кому бы то ни было. А по большому счёту, серб имел весомые для ищейки аргументы быть верным мне, а не Воронову.
Когда сел в роскошный черный Мерс, бросил взгляд на свою попутчицу, на то, как стиснула тонкие пальцы от волнения, на то, как задралось ее платье, оголяя резинку чулок. Чёрт, надеюсь, нам не долго ехать ДОМОЙ, бл***дь. Иначе придется разложить ее прямо здесь, при водителе.
– Расскажи мне, Марианна Мокану, – охренеть это как надо было свихнуться, чтобы дать свою фамилию какой-то пусть и безумно красивой девке?! Или я все же заключил выгодную сделку? – что еще ты знаешь обо мне, помимо того, что я люблю именно черные кружевные чулки на женских ножках?
***
Он даже не представлял, что со мной происходит. Он и понятия не имел, как меня до сих пор трясет, что мне хочется бить его, кричать, рыдать в истерике, и я не могу…Потому что этот Ник …потому что ему наплевать.
– Что ты хочешь, чтоб я рассказала? О том, что пятнадцать лет назад ты сделал меня своей женой? О том, что ты ревнив, как дьявол? Или о шрамах на твоем теле? Или о шрамах на моем сердце…?
Резко повернулась к нему.
– А может, о том, что ты не умеешь прощать, но умеешь любить так, как не умеет ни один другой мужчина? О том, что пьешь виски только одной марки? Или о том, что любишь перебирать мои волосы пальцами и говорить о том, что мой запах твой личный наркотик и антидепрессант?
Ты всего этого не помнишь, Ник.
Но я сделаю все, чтобы ты вспомнил. Дома мне будет намного легче это сделать. Ты сам все увидишь.
***
– Слишком абстрактно, моя дорогая жена! За пятнадцать лет можно было бы узнать что-то еще более личное. О виски мог сказать любой, кто знает меня даже по слухам. Насчет твоих волос…мне кажется, это снова твоя фантазия. Но она вполне могла бы мне понравиться, – да, понравиться, потому что у меня закололо пальцы от желания прикоснуться к ее волосам, вдруг показалось таким естественным перебирать их, пока лежит у меня на груди после бурного секса. Встряхнул головой, сбрасывая абсурдные мысли. Нежность, казавшаяся абсолютно несвойственной для такого, как я.
– Наркотики…До сих пор меня вполне устраивал красный порошок, малыш. А насчёт любви… – откинул голову назад и рассмеялся так, что она вздрогнула, – всё с точностью до наоборот, жена. Я не умею любить. Я не знаю, что означает это слово. Какое – то чувство? Так вот, жена, у меня атрофированы все чувства, кроме чувства жажды, чувства лютой ненависти, и, – положил руку на ее ногу, туда, где заканчивалось платье, и сжал ладонь, – голода.
***
Я сбросила его руку так быстро, что даже не успела ощутить его прикосновение. Потому что он меня бил. Больно бил. Так больно, что я начала задыхаться. И каждый удар заставлял корчиться в невыносимой агонии. Боже! Если это только начало, то как мне выдержать дальше? Как мне смириться с равнодушием в его взгляде? Мне кажется, я схожу с ума.
Обернулась к
