Приговоренные к вечности. Часть 1. Остаться в живых (СИ) - Белошицкая Ольга

— Кстати, помнишь ту девочку в деревне, похожую на маленькую лисичку? — обратилась Настя к Юльке. — Тебе не показалось. Дети-Двуликие не очень хорошо контролируют свою человеческую ипостась. Она — кицу. Там вся деревня кицу, постоянных разумных там очень немного.

— То есть, тот, кто напал на меня, вполне мог быть… человеком? — со страхом в голосе спросил Румянцев. — Соседке, например, рожа моя не понравилась или еще там чего…

Настя пожала плечами.

— Может быть. Рас — множество, добрая половина из них — низкоразумные. Кстати, большинство Двуликих ведет себя более цивилизованно, чем люди. Их, знаешь ли, лучше воспитывают.

— Ага, не откуси лапу ближнему своему, — проворчал Румянцев. — Оно и видно.

— Так вот, возвращаясь к тому инциденту в деревне кицу, раз муж Ригды был охотником, значит, в том месте есть немало диких рас, популяцию которых приходится иногда контролировать очень жесткими способами.

— Как? — поинтересовался Саша

— Отстреливать, — рыкнула она. — Приграничье — особое место. Это самая старая из Земель и самая большая по территории, самая разнообразная в плане климата, обитателей, культуры. Следующий по старшинству — Ар Лессен, где мы сейчас и находимся. Это так называемые Срединные Земли, самые густонаселенные. Столица земель расположена именно здесь. Называется — Рузанна. Тут еще находится резиденция Главы Вечных, Вагабра. Его истинный облик — белый олень.

— Это твоя родина? — спросила Юлька.

— Да. Я родилась и выросла в городке неподалеку отсюда. Там до сих пор живут мои родители.

— Мы к ним идем?

Та лишь покачала головой.

— Мы идем к моим… работодателям. Не волнуйтесь, — поспешила успокоить их Нэсте. — Домен Двуликих состоит не из одних только Двуликих. Это просто самоназвание. Вон тот замок — это главная резиденция домена.

Юлька и не заметила, как за разговорами они прошли дубовую рощу. Теперь дорога вела через поля, разделенные каменными изгородями. Впереди, словно вырастая из холма, над полями возвышался огромный замок; казалось, дорога упирается в непроходимые темно-зеленые заросли. Нэсте и Саша еще о чем-то говорили, Румянцев вставлял ехидные реплики, но Юлька уже не могла оторвать глаз от пепельно-серых гранитных стен, шестистенных башен с зубцами, фигур на стенах и фасадах, едва различимых издалека, залитых яркими солнечными лучами. От одного взгляда на это величественное и мощное сооружение на душе появилась необъяснимая тревога. Только сейчас она ясно осознала — домой им не вернуться, ни в ближайшее, ни в последующее время. И хорошо, если они вообще останутся в живых. Им нечего предложить власть имущим такого похожего и одновременно непохожего на родной мира, кроме грубой неквалифицированной рабочей силы. Даже информация о Старой Земле им скорее всего не нужна — у них есть соглядатаи, умные и хитрые, обаятельные и расчетливые, способные походя, играючи добиваться того, на что у других не хватает смелости или наглости. Зачем Нэсте привела их сюда? Потому что некуда было идти, ответила она сама себе. Может, Саша для нее все-таки что-то значит? Тогда все ее усилия по спасению их жизней объяснялись очень легко: она спасала Сашу, а их с Румянцевым просто прихватила с собой.

Дорога привела их к массивным воротам. Стены замка, украшенные каменной резьбой, увивал дикий виноград, кое-где были высажены розовые кусты. В зарослях вдоль стен скрывались статуи — изящные женские фигурки чередовались с изваяниями животных. Юлька, разглядев чеканку ворот, едва удержалась на ногах: витраж над дверью изображал уже хорошо известную ей рысь, а ручки двери были сделаны в форме изготовившейся к прыжку лесной хищницы. Слева и справа от ворот сидела точно такая же рысь, что и в храме.

— О, какая киска… — хмыкнул Румянцев.

— Повежливее, — посоветовала Нэсте с ехидцей, и в ее ухмылке промелькнуло нечто очень хищное. — Эрлен — Рысь — глава Двуликих. Если ты ей не понравишься, мне тебя не защитить.

— Что, съест?

— Если не съест, то покусает точно, — серьезно заявила Нэсте, решительно потянув на себя ручку ворот.

Глава 7. Истинный облик

Не люблю большие города.

Даже такие древние и красивые, как Рузанна.

Не люблю, и все тут. Меня не покидает ощущение, будто в них нечем дышать. Будто весь воздух уже пропущен через чьи-то легкие, и ты вынужден вдыхать и выдыхать отбросы чужой жизнедеятельности, вдыхать и выдыхать, и продолжать отравлять воздух тем, кто рядом с тобой. Это совершенно иррационально, это паранойя, тем не менее, каждый раз, бывая здесь по делам, я спешу убраться из столицы подальше — обратно к себе в Приграничье, в океанический Ар Иллим или даже в Ар Хойт, Ледяные Земли. Их просторы действуют на меня очищающе, унимая раздражение, злость и желание сбежать от всей этой суеты как можно дальше.

Рузанну строили со смыслом, с душой, зная, что ее дома и храмы простоят не века — тысячелетия. Наши предки вообще знали толк в вечном гораздо лучше, чем мы. Здесь множество культовых сооружений разных эпох, еще больше — общественных зданий, музеев, библиотек, хранилищ различных древностей, театров, спортивных арен. Каждый мало-мальски приличный клан, орден, содружество или общество имеет в Рузанне свое представительство, пусть даже оно состоит из трех скромных комнат на самой окраине столицы.

Я шел пешком через площадь Вечных. Воздушное движение здесь очень напряженное: верхний эшелон, тот, что выше городских крыш, занят сотнями вимм, уровень второго-третьего этажа отдан Крылатым. А еще здесь сотни шеадров, больших и маленьких, древних и прекрасных, и тысячи отдельных шеадари, ведущих во все концы Ар Соль. Место здесь особенное с точки зрения структуры пространства: Рузанна соприкасается гранью со всеми землями сразу, а значит, отсюда легко отрываются Пути в любое место наших миров. Последние 50 лет создавать новые пути здесь запрещено: мастера Путей забили тревогу, опасаясь за стабильность реальности в столице. Слишком много дырок в пространстве, как бы не ухнуться куда-нибудь. Была гипотеза, что если число Путей в столице будет расти, ее разнесет — распылит на мелкие частицы по конечным точкам Путей. Или она исчезнет. Или вообще оторвется от Ар Лессена и станет отдельной землей. Или заместится Мааром. Никто точно не знает, что произойдет с городом, но все уверены в печальном исходе.

Моей сегодняшней целью была резиденция Вагабра. Добровольно я бы туда ни за что не пошел, но меня очень настойчиво пригласили. Я, конечно, хозяин сам себе и своим землям, и волен принимать любое решение, но отказывать Вагабру как-то… не принято. Несолидно это, по-ребячески, в особенности, если нет уважительной причины. Вагабр — это власть, абсолютная идея справедливого управления. Он — реальный правитель Лессена, центральной земли Ар Соль, ему подчиняются все правители остальных земель. Но кроме этого, он еще и старший среди Вечных, управляющий советом Вечных и имеющий над ними власть. Были случаи в богатой интригами и потрясениями истории Ар Соль, когда строптивые полубоги гибли, отказавшись повиноваться Старейшему… Хорошо, что сама божественная сущность тут особенная: выдержка и рассудительность были достоинствами многих Вагабров.

Но, к сожалению, не многих Воронов.

Ни своего домена, ни даже очага в Рузанне у меня нет и не было. И, надеюсь, никогда не будет. Тут и так много Вечных, их интересы постоянно пересекаются, а разрешаются иногда далеко не мирным путем. Мне же всегда хватало Элезии, хотя тому же Шандру это кажется странным. Он относительно молод и просто не застал те времена, когда я и сам думал иначе.

Я сделал несколько шагов по тисовой аллее, ведущей к Эксере — так называлась резиденция Вагабра. Огромный парк в центре столицы окружал это причудливое, очень древнее сооружение. Эксеру невозможно назвать красивой, но она поражает воображение своей монументальностью и основательностью. Массивные одинаковые прямоугольные строения с куполами-крышами соединены множеством однообразных симметричных аркад, слишком простых для резиденции правителя. Камень зданий охряно-желтый, без каких-либо украшений, настенных росписей, барельефов и лепнин. Есть кольцо фонтанов вокруг резиденции, но в скульптурных композициях представлены только люди. Перед центральным входом — олень в натуральную величину, выточенный из белоснежного мрамора, простой и естественный, словно живой.