Пленница Карателя. Время вспять (СИ) - Лесневская Вероника

— Я уже объяснил, ради чего, — голос становится стальным. — На кону — будущее человечества. И, поверь мне, это не просто высокопарные слова.

Чувствую, что Карим все больше открывается мне. Не хочу спугнуть момент. Слушаю внимательно, боясь пошевелиться. Но…

«Анжела!», — проносится в моем сознании с ударением на первую «а».

Дыхание сбивается, голова кружится, а к горлу подкатывает тошнота.

Импульсивно хватаю Карателя за руку, но осознаю, что даже этот железный человек не сможет меня удержать…

Сейчас

— Анжела, — зовет отец и настойчиво стучит в дверь. — Не забудь, сегодня тебе на медосмотр! Я вынужден уехать прямо сейчас, очень спешу. Герман будет через полчаса. Не проспи! Собирайся! — звучит как приказ.

— Я уже проснулась и собираюсь, пап! — нагло лгу, не разлепляя глаза. — Хорошего дня!

— И тебе, милая, — мгновенно смягчается он. — Люблю тебя, — неожиданно нежничает по-отцовски.

— И я… — мямлю в ответ, усиленно погружая себя в сон.

Глава 16

Анжелика. Тогда

Дрожу от озноба и стучу зубами. Прихожу в себя, сидя на краю ванной. Оказываюсь лицом к лицу с Каримом. Он придерживает меня за талию одной рукой, а второй — управляет лейкой, приводя меня в чувство напором прохладной воды. Грубоватый способ, но именно он вернул меня в этот фантастический мир.

— Очнулась? В порядке? — отрывисто бросает Каратель. С налетом обеспокоенности.

Делаю лихорадочный вдох, отбиваю рукой надоедливую лейку и поправляю мокрые волосы, локонами прилипшие к лицу.

— Подозрительно, что ты так часто теряешь сознание, — хмурится мужчина.

Молчу… Провожу по себе ладонями и понимаю, что вся футболка промокла насквозь, облепила тело, словно вторая кожа. А ведь под хлопковой тканью нет белья!

Смущаюсь безумно. Хочу прикрыться, сложив руки на груди.

Ловлю на себе жадный взгляд Карателя, уже через мгновение превращающийся в насмешливый.

Мужчина вздыхает, цокает обреченно, а потом подхватывает меня на руки. Отчаянно обвиваю руками ее мощную шею, прижимаюсь к твердому торсу, пытаясь согреться.

— Тоже мне, смертельное оружие «Альтаира», — бурчит мужчина мне на ухо, обдавая кожу горячим дыханием. До мурашек и перебоев в работе сердца.

— Это ведь ты придумал, — выдаю обвиняюще. — Я сразу говорила, что обычная студентка Анжелика, — лепечу устало и утыкаюсь носом в его шею.

Балансирую между двух реальностей. Пытаюсь не уснуть в уютных руках Карима. Держусь в этом мире из последних сил. Потому что хочу быть здесь. С ним.

Осознание этого пугает меня. И волнует одновременно.

Каратель бережно (насколько может) укладывает меня в кровать. Но мокрая футболка, облепившая тело, мешает мне согреться. Замечаю на себе беглый взгляд Карима — и натягиваю одеяло до подбородка. Лучше было бы предварительно раздеться, чтобы не мочить постель, но не могу, пока рядом мужчина.

— Что ты теперь со мной сделаешь? — с трудом выдавливаю из себя. — После всего, что ты рассказал мне… — невольно облизываю пересохшие от нервов губы. — Ты убьешь меня, как свидетеля?

— Нет, — отзывается незамедлительно. — Я не…

Он хочет сказать: «Я не убийца»? Но почему тогда осекается?

— Что же меня ждет? — не унимаюсь я.

Карим медлит, испепеляя меня черным взглядом. Молчу и я, терпеливо ожидая, когда мой палач приведет приговор в исполнение.

— Ты действительно не похожа на симбионта. За все это время ты обязательно проявила бы силу. У меня есть два варианта: или я ошибся, что вряд ли, или «Альтаир» облажался в своих экспериментах, так и не сумев пробудить в тебе способности. В любом случае, враг вышел на нас. Я не могу больше рисковать и подставляться. Поэтому ты… — тянет задумчиво, словно прямо здесь и сейчас принимает роковое решение, — свободна. Мы доставим тебя домой, — говорит так, будто одолжение мне делает.

— Как легко ты решаешь проблемы! — шиплю возмущенно. — То есть можно похитить человека, мучить его, а потом сказать «Упс, я обознался» и вернуть на место?

Разозлившись, подскакиваю в кровати, сажусь и поджимаю под себя ноги. Выпускаю одеяло, наплевав на свой откровенный внешний вид, и хлопаю ладонями по стальной груди мужчины. Но Карим даже не морщится, словно и не заметил моей наглости. Впрочем, может, и впрямь не заметил. Для такого каменного изваяния мои удары не более, чем легкие поглаживания. Зато у меня теперь ладони горят!

— И ты забудешь все, что произошло здесь, как страшный сон, — продолжает он как ни в чем не бывало.

— Думаешь, это так просто? — вспыхиваю я.

Не отвечает. Игнорирует вопрос. Конечно! Разве может ледяной истукан с отбитыми чувствами понимать, что происходит у меня внутри в этот момент?

Я и сама не могу разобраться…

Зачем я приближаюсь вплотную к Карателю, когда должна бежать от него без оглядки? Зачем провожу пальцами по его руке, замечая, как по грубой коже прокатываются разряды тока. Зачем всматриваюсь в темную бездну его глаз, пытаясь найти там слабые отголоски хоть каких-то эмоций…

— Почему ты такой? — шепчу чуть слышно и неуверенно касаюсь ладонью шершавой щеки. — Из-за твоей силы? Но ведь Андрей и Аля тоже имеют способности. И они… нормальные, — долго подбираю нужное слово, но, произнеся его, понимаю, что звучит жестоко.

Карим не сбрасывает мою руку, не хмурится. Вместо этого внимательно изучает меня, пока я тону в его глазах. Меня же продолжает тянуть к нему невидимым магнитом.

— Какой «такой»? — произносит безэмоционально.

— Каменный, жесткий, грубый, — закусываю губу в размышлениях и ловлю на себе откровенный взгляд Карима, в глубине которого сверкают молнии. — И упертый! Совершенно не умеешь признавать свои ошибки, — заявляю я, а мужчина от неожиданности приподнимает бровь. — Ты ошибся по поводу меня и моего отца! Он не из «Альтаира», а я не обладаю никакими сверхспособностями. Обычная студентка, как я тебе и говорила! Ах да, забыла, еще ты никого не слушаешь!

Каратель предупреждающе кашляет, и я умолкаю. На время. Жду его ответа.

— Почему же не признаю? Я ведь только что сказал, что тебя доставят домой, в целости и сохранности. Завтра, — пожимает плечами мужчина. — Здесь тебя никто и пальцем не тронул. Так что твоя тирада о мучениях явно преувеличена. Что еще тебе нужно? Хочешь извинений? — говорит с вызовом, а я киваю. — Что ж, извини.

— И еще… — импульсивно обнимаю эту боевую машину, пока мой мозг погружается в состояние шока от того, что я делаю. — Ты кошмарно извиняешься!

Карим напряжен. Но не отталкивает. Скользит опасно-обволакивающим взглядом по моему лицу, словно запоминает каждую черточку.

— И все-таки ты — смертельное оружие, объект Энджел, — ухмыляется он и укладывает руки на мою талию, впиваясь пальцами в кожу. От его прикосновений чувствую легкое покалываение.

Чуть заметно приподнимаю уголки губ, но тут же стираю улыбку со своего лица. Шутит Каратель тоже отвратительно. Но об этом я скажу ему потом.

А сейчас… Тянусь к мужчине и несмело касаюсь его губ своими. Впервые веду себя так с мужчиной. Развязно, нескромно.

Надеюсь, это сон. Все не по-настоящему. Значит, можно позволить себе многое…

Раздается глухое рычание — и Карим буквально взгрызается в меня поцелуем. Стискивает в крепких ручищах так, что не могу сделать вдох. Издаю тихий стон, но не отстраняюсь, позволяя ему и дальше терзать мои губы. Боюсь упустить момент приручения зверя.

Секунда — и оказываюсь вжата спиной в постель. Припечатана сверху мощным телом Карима. Слишком горячим для бесчувственной машины…

Глава 17

Из объятий Карателя меня вырывает громкая мелодия мобильного. Настойчивая, безжалостная, не терпящая промедления. Мой разум благодарен тому, кто позвонил и невольно избавил меня от позора. Однако тело возмущено и бунтует, требуя вернуться к мифическому мужчине, а сердце стучит, как у загнанного зайца.