Поцелуй Ледяной розы - Татьяна Рябинина
Его товарищи с успехом продолжали начатое: Эдвард молился, а Хьюго спал. С трудом шевеля пальцами в сапогах, Анри подумал, что, пожалуй, самым бодрым во время церемонии будет именно Хьюго. А вот удастся ли ему самому успешно сразиться с чучелом, это уже вопрос. Не стоило так категорично утверждать, что поразить его не под силу только слепому или пьяному.
Свечи в подсвечниках догорали, но темнота за пределами освещенных кругов была уже не столь непроницаемой. Внезапно раздался первый удар колокола, созывавшего жителей Уинчестера на раннюю мессу. Хьюго вздрогнул и открыл заспанные глаза.
- Что, уже утро? – спросил он удивленно.
Двери собора распахнулись, и он моментально оказался заполненным народом, по большей части знатью, хотя в задней части попадались и простолюдины. Впрочем, мало кто из собравшихся поднялся с постели до рассвета ради мессы. И даже то, что после нее должна была состояться акколада, вряд ли могло считаться заманчивым развлечением. Скорее, привлекло присутствие короля и архиепископа Уолтера – главного юстициария.
Направляясь к огороженной нише исповедальни, Анри почувствовал, что его глаза неудержимо слипаются. Во время исповеди, перечисляя невидимому за решеткой священнику свои прегрешения, он с трудом подавлял зевоту, которая так и раздирала рот.
Ему пришло в голову, что будет крайне неловко, если угораздит заснуть, стоя на коленях перед королем, и свалиться мешком ему под ноги. После этого с чучелом уже можно будет не сражаться – сразу отправиться в свое поместье и больше не высовывать оттуда носа. До конца жизни.
Машинально повторяя слова респонсория и стараясь не слишком сильно крутить головой, Анри поглядывал по сторонам в надежде увидеть Мэрион, однако это ему не удалось. И в самом деле, какой интерес могли представлять собой рыцари для дочери графа – особенно учитывая, что ее вообще никто не интересовал.
Он одернул себя: вовсе не об этом стоило думать. Уже звучали первые слова Sursum Corda, и Анри со всем пылом, на который был способен, обратился к Богу, прося у него милости и помощи. Причастившись Святых Даров, он вместе со всеми ждал окончания мессы и завершающего «Ite, missa est»: «Ступайте, месса окончена».
На алтаре в тусклом утреннем свете поблескивали три меча, которые перед акколадой должен был освятить архиепископ. Анри узнал своего будущего товарища по черненой рукояти.
Наконец наступил самый томительный момент. Месса окончилась, и архиепископ Уолтер в полном облачении начал читать молитву о благословлении оружия. Три мягкие подушечки, на которые посвящаемым предстояло преклонить колени, уже лежали перед возвышением у алтаря. Анри, Хьюго и Эдвард посматривали друг на друга, словно делясь своим волнением.
Каждый раз, когда Анри было страшно, он думал о королеве Матильде, которая с детства была для него предметом преклонения и примером для подражания. Барон Грейсток любил рассказывать о ней, особенно о побеге из Оксфордского замка. Анри восхищался ее мужеством и твердостью характера и жалел, что не родился раньше, чтобы встать под знамена королевы. И какого же было его изумление, когда отец вдруг сказал, что является – возможно! – ее сыном. В это было трудно поверить, но так хотелось. Мысли о великолепной Мод, как обычно, придали ему храбрости. Если слабая женщина смогла возглавить армию и завоевать большую часть страны, неужели он не сможет всего-навсего опуститься на колени перед королем, который посвятит его в рыцари?
Они встали на колени – в том порядке, в каком на алтаре лежали их мечи, и Анри оказался в центре. Однако король должен был брать мечи, не глядя, чтобы очередность определил случай. Отвернувшись, Ричард протянул руку, и в ней оказалась черненая рукоять. У Анри бешено забилось сердце, пересохло в горле, и показалось, что сейчас громко, на весь собор, забурчит в животе.
- Будь храбр! – это было обычное краткое наставление церемонии, но король, почти не говоривший по-английски, произнес его по-окситански.
Меч коснулся правого плеча Анри, описал полукруг над головой и опустился на левое плечо. И в этот момент словно холодная рука прикоснулась к его спине. Он чувствовал взгляд – если не враждебный, то равнодушный – и не сомневался, чьи ледяные глаза следят за ним.
Плоской стороной меча Ричард слегка ударил Анри по шее. Это прикосновение заменило куле – оплеуху, которую когда-то наносили открытой ладонью по шее, щеке или затылку. Считалось, что это единственный удар в жизни рыцаря, который он не должен возвращать. Анри с трудом поднялся и сделал шаг назад, изнывая от желания обернуться. Король потянулся за следующим мечом, а он все никак не мог глубоко вдохнуть и прийти в себя.
Когда церемония окончилась, все трое юношей под одобрительные возгласы вышли из собора и направились на площадь, где было установлено чучело. Теперь они стали рыцарями, но поскольку собственными оруженосцами еще не обзавелись, им на время предоставили королевских слуг. Надо же кому-то было держать на поводу коней и длинные копья.
- Вам не кажется, что это чучело какое-то слишком маленькое? – неуверенно пробормотал Хьюго.
- Да, похоже, - согласился Анри. – Когда мы учились, они точно были побольше.
- Вы первый, де Дюньер, - подтолкнул его Эдвард. – Раз уж провидение выбрало вас на церемонии, вам и начинать.
- Вы хотите сказать, что и опозориться я должен первым?
Он вскочил в седло, и слуга подал ему копье, которое показалось намного длиннее и тяжелее того, с которым он имел дело.
- Ледяная роза смотрит на вас, Анри, - подойдя ближе, сказал Хьюго. – Надеюсь, вас это не смутит.
Ох, лучше бы он этого не говорил, подумал Анри, потому что копье мгновенно стало еще тяжелее, да еще и норовило выскользнуть из рук. По сигналу трубы он поскакал к мишени, сделал замах и тут же понял, что промахнется – удар получился мимо цели. Но внезапно порыв ветра качнул чучело, и копье вонзилось в мешковину, разрывая ее. Из дыры полетели клочья сена. Толпа восторженно зашумела, приветствуя его.
Анри почувствовал, что его рубашка насквозь мокрая от пота – наверняка и на сюрко проступили темные пятна. Когда он спрыгивал с коня, колени подогнулись, и пришлось
