Седьмая руна (СИ) - Каблукова Екатерина

– Нет, – Этьен небрежно махнул в ответ.

– Ну ладно. Передавай привет своей ба!

– Обязательно. Надеюсь, мадам Бланш знает, что одна из ее “курочек” здесь? – лениво осведомился он у бармена. Тот заскрежетал зубами.

– Как был сыном шлюхи, Богарне, так им и остался…

– Связи всегда помогают, не мне тебе рассказывать… – Этьен прищурился. – Так, говоришь, у тебя приличное заведение?

– Да. И я с радостью помогу полисмагическому управлению, – эти слова дались с трудом.

– Я и не сомневался, – Этьен сел и поманил рукой Жан-Жака. Ассистент декана подошел, присел на указанный стул, подпер голову кулаками, враждебно смотря на полисмага. По всей видимости, Лионель успел вкратце рассказать коллеге информацию, полученную от брата, поскольку Жан-Жак выглядел не таким испуганным.

– Как долго вы работаете ассистентом декана? – поинтересовался полисмаг.

– Год.

– До этого где учились?

– Зачем вы спрашиваете?

– Потому что я не одна из девочек мадам Бланш! И разговор у нас не о любви! – отчеканил капитан Богарне. Жан-Жак насупился.

– В Лоеже, – буркнул он.

– Факультет?

– Некромантии, конечно.

– И как вы оказались в Суар де Бонне? В Лоеже не нашлось места?

– Декан Копен пригласил меня. Он был в комиссии при защите дипломов. Сказал, что моя тема заинтересовала его, и предложил стать его ассистентом.

– Что за тема?

– Череп как вместилище анимы для призыва мертвых.

– И все? – хмыкнул Этьен. – Это же классика!

– Декану понравилось, как я подошел к написанию диплома.

– Ясно, – полисмаг вспомнил слухи, ходившие о Копене.

Слишком амбициозный декан нарочно подбирал ассистентов так, чтобы они не блистали умом. Жан-Жак не был исключением. Этьен побарабанил пальцами по столу, делая вид, что размышляет.

– Расскажите о событиях прошлой ночи, – предложил он. Судя по тому, как опустились плечи, Жан-Жак выдохнул.

– Да особо нечего рассказывать, – пробасил он. – Стандартный срез знаний прошлых лет в начале года. Мы прошли к церкви, отступили положенное расстояние…

– Почему именно святая Хель?

– Что?

– Святая Хельтруда. Почему вы выбрали именно это кладбище?

– Выбирал декан. В последний год шутники стали досаждать нам: то белку похоронят со всеми обрядами, то крысу… в мае вепрь был, вот декан Копен и решил… – Жан-Жак воспрял духом.

– Разрешение получал декан?

– Конечно. Он назвал кладбище, ну я и повел туда адептов.

– А мадемуазель д’Эгре?

– Что?

– Что она там делала?

– А она… она не говорила?

– Говорила, но мне хотелось бы знать ваше мнение, особенно в свете того, что мне недавно поведал мсье де Гра.

Жан-Жак шумно выдохнул и бросил беспомощный взгляд в сторону Лионеля, все еще сидящего у стойки. Тот сделал вид, что увлечен разговором с барменом.

– Так все же? – капитан Богарне подобрался, словно зверь, почуявший добычу.

– Она… попросила взять ее с собой, – выдавил Жан-Жак. – Сказала, что это единственный шанс попасть на практикум…

– Для чего мадемуазель д’Эгре это?

– Не знаю, – Жан-Жак пожал плечами. – Возможно, женская прихоть. Вы же знаете женщин.

– Знаю. Как правило, они не жаждут гулять по кладбищам и лицезреть мертвые тела.

– Мы должны были поднять всего лишь парочку скелетов! – запротестовал некромант.

– Это, конечно, меняет дело… – протянул Этьен.

Как он и рассчитывал, собеседник бурно отреагировал.

– Малышка Франни – некромант, ассистент профессора, и вы прекрасно об этом знаете!

– Как и то, что проводить практикумы женщинам строжайше запрещено! – капитан Богарне чуть подался вперед. – Это она проводила практикум, верно?

– Она… она не сказала? – Жан-Жак выдохнул.

– Скажем так, я хочу услышать вашу версию.

– Практикум проводил я. Франни просто присутствовала.

– И накинула сети на тела?

– Да.

– Почему именно она?

– Вам же известно, что четвертый курс только начинает отрабатывать заклинания некромантии.

– Четверокурсники – да, но ассистент декана… – полисмаг откинулся на спинку стула. Он видел, что еще чуть-чуть и верзила дрогнет. Жан-Жак с вызовом посмотрел на него.

– Если вы не знали, то мы подняли захороненные скелеты, я занимался ими.

– Разумеется, я помню, как и то, что двухсотлетние кости гораздо легче упокоить, чем недавно захороненное тело, – капитан Богарне мрачно усмехнулся. – Кстати, поясните мне, с каких пор декан получает разрешение на поднятие тел в обход полисмагического управления?

– Что?

– Я проверил документы. Адептам разрешено проводить практикумы только на новом городском кладбище. Дополнительных запросов от академии не поступало.

Ассистент декана нервно сглотнул и с силой сжал столешницу. Этьен хищно прищурился, заметив, что пальцы верзилы побелели.

– Я хочу знать, кто дал вам разрешение тревожить умерших, – жестко добавил полисмаг.

– Разрешение подписал декан Копен.

– Он всегда все подписывает, даже не читая! – отмахнулся полисмаг.

– Тогда зачем вы спрашиваете?

Голос Жан-Жака перекрыл шум в таверне. Только компания адептов-старшекурсников продолжала веселиться, остальные начали недовольно оглядываться на Этьена и его собеседника. Полисмаг пробормотал себе под нос несколько нелицеприятных слов об умственных способностях допрашиваемого и сделал несколько пассов руками, создавая эффект ватной стены – заклинание, которое позволяло говорить без посторонних ушей.

– Послушайте, Жан или как вас там?

– Жан-Жак…

– Не важно. Я закончил Суар де Бонне. И я прекрасно знаю, насколько щепетильно все относятся к чести учебного заведения. Проведение практикума на старом кладбище без разрешения родственников усопших может вызвать скандал. Мне бы хотелось избежать этого.

Верзила кивнул.

– Профессор Ле Шовен порекомендовал мне провести практикум там.

– Кто? – Этьен не поверил собственным ушам.

– Профессор Ле Шовен, – повторил Жан-Жак. – Он сказал, что кладбище старое, и захоронения давно не проводятся. Вы же понимаете, как это важно, когда ведешь недоучек.

– Конечно… и что дальше?

– Да ничего. Я составил прошение, декан подписал, и мы пошли…

– А мадемуазель д’Эгре?

– Она присоединилась к нам у церкви.

– Зачем?

– Я же говорил: она попросила. Сказала, что это единственная возможность…

– Странно, – протянул Этьен. – Мне она рассказывала иную версию.

Собеседник натянуто рассмеялся:

– Малышка Франни – женщина. Ей свойственны маленькие слабости. Например, заблуждаться или преувеличивать свою значимость…

– Неужели? – капитан Богарне приподнял брови. – Мне она показалась чрезвычайно умной и сдержанной особой.

– Капитан, мы же с вами прекрасно знаем женщин! Чтобы они ни говорили, они слабые создания, нуждающиеся в наставлении и опеке.

– Возможно, – полисмаг резко встал. – В любом случае жду вас завтра к полудню в управлении.

– З-зачем?

– Подписать протокол. Всего доброго!

Щелчок пальцами и завеса спала. Вокруг все взорвалось шумом: звон кружек, смех, визгливые звуки скрипки. Пока они беседовали, посетителей прибавилось. Этьен с трудом пробрался к дверям, вышел на улицу, вздохнул. После запахов, царивших в таверне, ночной воздух показался упоительно свежим. Капитан Богарне постоял немного, а потом направился к реке, тщательно обдумывая полученную информацию.

Глава 10

С утра лекций не было, и Франсуаза предпочла провести время в библиотеке, готовя доклад для профессора. Возможно, в любое другое время она осталась бы дома, но сейчас ее слишком тревожили воспоминания о найденных на кладбище телах. Франсуаза все время размышляла, кем могли быть эти женщины, и почему их похоронили не на освященной земле. А ведь было еще тело, подброшенное на лекцию, и дух, взывавший о помощи.

Франсуаза устало потерла виски. Бонни, как обычно лежавший у ног хозяйки, встрепенулся и вопросительно взглянул на нее.