Шепот демона - Маша Моран

– В моем мире… когда люди еще верили в ведьм, они считали, что те едят людей.

Габор выразительно поднял брови и хмыкнул:

– Только не говори этого Бражене.

Олеся указала на каменные развалины, сквозь которые проросло дерево:

– Что это за руины?

Взгляд Габора потемнел. Он неохотно бросил:

– Много веков назад моя крепость была больше.

– Что случилось?

Габор резко дернул ее за руку, таща за собой. Его голос снова звучал зло и отрывисто:

– Разве ты не заметила? Все пришло в запустение.

– Не хочешь мне говорить? Опять какая-то великая тайна?

Он обернулся и вонзил в Олесю свой непостижимый взгляд, от которого ей стало и страшно, и жарко.

– Умнеешь прямо на глазах, иномирянка.

Олеся сжала челюсти и надула губы:

– Не называй меня так.

На этот раз он даже не посмотрел на нее:

– Приказываю здесь я. А все остальные подчиняются. И ты в том числе. То, что мы спали, не выделяет тебя среди остальных.

Его слова как ржавые крючья вонзились в живот и под ребра. Невидимая рука рванула их вверх, сдирая кожу и разрывая ее на кровавые куски.

– А ночью ты мне говорил совсем другие слова. – Олеся ненавидела себя за то, как дрожал голос.

– Ночью ты была послушной и покорной и вела себя так, как и подобает себя вести со своим господарем.

Олеся выдернула ладонь из его хватки и остановилась:

– Но ты не мой господарь.

Он все-таки обернулся и снова взял ее за руку. По губам зазмеилась опасная улыбка, в которой не было ни тепла, ни доброты. Только опасность.

– Ошибаешься. А знаешь почему? Потому что без меня ты не продержишься и дня здесь. Тебя либо обвинят в сговоре с демонами и убьют, даже не посмотрев на твое положение. Либо изнасилуют и… все равно убьют. Только я могу защитить тебя. И обеспечить тебе комфортную жизнь. Без трудностей и забот. Ну, иномирянка? Я все еще не твой господарь?

Олеся тяжело дышала, глядя в его красивое, но такое жестокое лицо. Холодный воздух выжигал душу.

На щеке Габора дернулся желвак. От него веяло угрозой. Мощью, опасностью и силой. Олесе стало не по себе. Она наедине с ним, далеко в лесу.

– Если ты до сих пор сомневаешься, то мы можем проверить. Сегодня же я вышвырну тебя из замка. На ту дорогу, где тебя нашла Адрианна. В том, что на тебе было. И можешь отправляться на поиски старика, который бросил тебя под колеса кареты.

Олеся покачала головой:

– Ты – монстр…

– Когда я звал тебя замуж, ты сопротивлялась и отправляла меня к другой. Когда я предложил тебе вожделенную свободу, вдруг стал монстром. – Он тихо рассмеялся. – Ты действительно лицемерка, Олеся.

Господи… Они просто ходят по кругу. В сотый раз. Как заколдованные. Как будто проклятье какое-то. Одно неверно сказанное слово, и все летит к чертям.

Олеся устало выдохнула:

– Когда ты сказал, что твоя душа принадлежит мне… я стала самой счастливой в мире. И в твоем, и в моем. – Она горько улыбнулась. – Я никогда не понимала девушек, добивающихся мужчин. Сражающихся за них. Потому что никогда не встречала кого-то хоть капельку похожего на тебя. Ты сказал мне столько ужасных и обидных слов сейчас, а я все равно думаю, как навечно пришить тебя к себе. Единственное, чего я хочу, – стать твоей женой. Чтобы ты был только моим. Мне кажется… кажется, что ради тебя я даже способна на убийство этой проклятой принцессы. Наверное, это все сумасшествие Маргит… Передалось и мне. – Олеся сглотнула ком в горле. – Но король… В моем мире правителям могли противостоять совсем немногие. Им ничего не стоило отдать приказ об убийстве собственной семьи.

Габор навис над нею, коснулся подбородка, ласково его погладил. Обхватил Олесю за плечи и притянул к себе:

– Я из тех немногих, которые могут противостоять королям.

Олеся погладила ладонью его шершавую щеку. Кожа оказалась удивительно горячей, как если бы его сжигала лихорадка.

– Ты правда отправил бы меня на ту дорогу?

Габор наклонился еще ниже. Пристально посмотрел ей в глаза. Его губы замерли напротив ее губ, опаляя обжигающе-влажным дыханием:

– Да… раздел бы тебя до нижней сорочки и завел бы глубоко в лес. И если бы ты захотела выбраться оттуда, тебе пришлось бы уговорить меня…

Олеся не удержалась – подалась к Габору, словно споткнувшись. Ее словно магнитом потянуло к нему. Слова, которые он говорил, возбуждали и будоражили кровь. Он обещал ей нечто большее, чем страсть и секс. Олеся чувствовала в нем темную сторону. Того самого господаря, которого так боялась Адрианна и которому так стремились любой ценой угодить крестьяне.

Олеся совершенно его не знала. Но готова была подчиниться, потому что даже эта тьма в нем ее невообразимо притягивала.

Неожиданно что-то громко хрустнуло. Олеся вздрогнула, а Габор молниеносно обернулся. От высокой ели отломилась ветка и упала в снег.

Габор наклонился и поднял толстый, шириной в руку, сук. Несколько секунд он въедался глазами в разлом, а затем отшвырнул в сторону и почти по-звериному оскалился.

Олеся схватила Габора за локоть:

– Что не так?

– Кто-то ее сломал.

– Она… она не могла сломаться под тяжестью снега?

– Нет. Разлом другой.

Олеся ожидала новой волны страха, но ощутила совсем другое. Она поразилась тому, сколько всего он знает. В ее мире такими навыками могли похвастать разве что охотники.

Габор задвинул ее себе за спину и тихо приказал:

– Не высовывайся, что бы ни увидела.

Олеся кивнула, глядя в его спину, чувствуя, как страх подступает ближе.

Он свернул с тропы, ныряя в темный омут леса. Олеся разглядела среди намертво сцепившихся ветвей несколько жутких рогатых Страшилищ. Огромные выпученные глаза следили за ней. А свисающие из пастей языки колыхались. Наверное, от ветра. Они ведь не могли быть живыми?

Олесю начало трясти. Она едва не вскрикнула, когда встретилась с оцепеневшим взглядом. Почерневшая от времени и сырости деревянная маска торчала из дупла. Ее обрамляли седые свалявшиеся космы. Два длинных острых рога устремлялись вверх. С еще двух, толстых и изогнутых, свисала замерзшая паутина. Из пасти вываливался длинный раздвоенный язык. Белая краска на белках глаз потрескалась, но от этого взгляд Страшилища казался живым. Красные радужки и черные кругляши зрачков смотрели в самую душу.

Олесю била дрожь. Во рту ощущался вкус горечи. Она хотела отвернуться и не могла. Потому что… потому что Страшилище все равно следило бы за ней, притаившись в дупле. Оно знало ее секреты. Оно знало наперед, какой шаг она сделает. И если она отвернется, оно нападет…

– Олеся, приди в себя! – Габор схватил ее за руку. – Не смотри на них!

Олеся сфокусировала взгляд на его лице. Кажется, она сходит с ума. Боже, только не это. Подул ветер, но казалось, что кто-то лающе смеется в давящей тишине леса. Оскал Страшилища стал