В поисках короля (СИ) - Максимова Адриана

Герцог перенес отъезд на пару часов позже, чтобы она смогла согреться и прийти в себя. Это обескуражило Кордию, ведь она ждала наказания. Вместо этого он отправил ее приводить себя в порядок и приставил к дверям охрану, чтобы она больше не сбежала. Теперь ей придется ехать во дворец и, одна судьба знает, что там может случиться…Она вздохнула. Пытаться снова сбежать не выход, да и нет у нее сил на эту авантюру. Нужно выждать, прийти в себя. Накопить денег и разобраться с документами. Во дворце быть осторожной, лишний раз не высовываться. Да, это опасно, но у нее нет выхода. И еще ей нужно разобраться, для чего она нужна тому симпатичному барону. Кажется, его зовут Оскар. Возможно, он может быть ей полезен. Нужно лишь узнать, чего он хочет, и, если что, сделать вид, что она может ему это дать. Это должно быть что-то очень серьезное, раз он хотел купить ее и все спрашивают, знакома ли она с ним. А что, если знакома и просто забыла об этом?

От этой мысли на душе у Кордии заскребли кошки. Она перебрала в памяти воспоминания, но уверенности в том, что она помнит все, что было, у нее не возникло. Вместо этого перед глазами всплыла сцена, когда Дор перехватывает руку Штефана, чтобы тот не смог ударить ее. Насколько же она нужна ему, что он так обошелся со своим другом? Что там за тайна?

Вычистив грязь из-под ногтей и вытащив колючки и листву из волос, Кордия почувствовала себя лучше. Вино и горячая вода сделали свое дело — она прекратила дрожать. На нее навалилась сонливость, и она зевнула. В ванную без стука вошла служанка.

— Грета? — удивленно произнесла Кордия, глядя на девушку. — Как ты здесь оказалась?

— За мной послал герцог, — пожав плечами, сказала Грета. — У него самого почти нет слуг, только Густав. А он решил, что тебе потребуется помощь. Грега он тоже попросил прийти, ты ведь…

— Понятно, — пробормотала Кордия. — Не хочу видеть Грега, не зови его, пожалуйста.

Грета кивнула. Она помогла Кордии завернуться в полотенце и выбраться из ванной. Достав марлю и мазь, бережно обработала ей раны. Задавать вопросы, как это произошло, не стала, и ведьма была ей за это благодарна.

— А де Брата… Герцог. Какой он? — облизнув губы, спросила Кордия. Грета едва заметно усмехнулась.

— Он… Жесткий, требовательный и преданный, — подумав, ответила Грета. — Его можно либо бояться и ненавидеть, либо восхищаться и любить — смотря какой стороной он к тебе повернется.

— А чаще всего он какой?

— Холодный и отстраненный. Впрочем, с его несчастьем это вполне понятно.

— Что с ним произошло? — вспомнив, как дымилась перчатка Штефана, спросила Кордия. — Почему он стал опасен?

— Никто толком не знает, — понизив голос, сказала Грета. — За пару недель до свадьбы он сильно заболел, долго бредил, думали, тронулся рассудком. А когда ему стало чуть лучше, те, кто его окружали…Умерли страшной смертью. Его прикосновение вызывало сильнейшие ожоги и отравляло человека. До сих пор непонятно, что это, королевский чародей считает, что проклятие. Теперь герцог до конца дней обречен на одиночество. Это ужасно — жить и не мочь ни к кому прикоснуться, обнять, все время быть на расстоянии. А если с ним что-то случится, то никто не сможет ему помочь. Ему придется страдать, пока он не умрет.

— Пожалуй… — пробормотала Кордия. Взяла со столика чашу с остывшим вином и допила его. — Неужели тот чародей ничего не мог сделать?

— Он пытался. Даже в землю герцога закапывал, но это не помогло, — вздохнула Грета. — А может, наш чародей просто не очень хорош.

— Ты знаешь, где сейчас герцог? — спросила Кордия, когда Грета помогла ей облачиться в свободное платье.

— Был у себя в комнате, — ответила Грета. — Но он не любит, когда ему мешают отдыхать.

В гостиной Кордия увидела Штефана и Грега, которые над чем-то громко смеялись. Рука Штефана была перебинтована и на белом бинте виделись темные пятна крови. Господин Райт поднял голову и посмотрел на нее. В этом взгляде было столько злости и обиды, что Кордия поняла: то, что было в лесу, повторится, как только герцога не будет рядом. Он возьмет с нее плату за свое унижение, и это будет жестоко. На его губах появилась снисходительная усмешка, словно ему рассказали о ней что-то постыдное. Щеки Кордии начал заливать румянец. Она тут же одернула себя, запретив фантазировать.

Грег двинулся ей навстречу, но Кордия отвернулась. Ей не хотелось с ним сейчас говорить. Охрана, приставленная герцогом, молча двинулась за ней. Два вооруженных до зубов мужчины, будут присматривать, чтобы она не сбежала. Кордии стало смешно. Она почувствовала себя очень важной персоной. Придерживая юбки и хромая, она поднялась на второй этаж. Волнение окутало ее с головы до ног, словно паутина. Облизав губы, девушка подошла к комнате герцога. Медленно вздохнула, чтобы успокоиться. Подняла руку и уже хотела постучаться, как дверь распахнулась. Де Брата хмуро уставился на нее и сделал несколько шагов назад.

— Чего тебе? — грубо спросил он.

— Я… — У Кордии перехватило дыхание. Она видела только его губы, прошитые шрамом. — Я хотела…

Она поняла, что не может говорить. Слова разбежались, словно испуганные зверьки. Де Брата выжидающе смотрел на нее, и она окончательно растерялась.

— Научишься говорить — приходи, — холодно сказал герцог и закрыл дверь.

Глава 8. Дор

Побег Кордии вызвал у герцога противоречивые чувства. С одной стороны, он был зол на девчонку. Ему хотелось наказать ее за своеволие и за то, что она оскорбила его своим поведением. А с другой, ему казалось, что в том, что она так поступила, есть его вина. Он напугал ее. Заставил раздеться посреди зала, ничего толком не объяснив, и мало ли что она там себе придумала.

Взяв лошадей, они со Штефаном отправились на поиски Кордии. Дор знал, что ей не удастся уйти далеко. Ну, доберется она до границы города, и что? Ее никто не выпустит без документов. В связи с исчезновением короля выезды из городов закрыты, и выпускают только по особым грамотам. Он себе такую позволить может, а беглая ведьма — нет.

— Ты должен приказать ее высечь! — бушевал Штефан, когда он въехали в лес. Побег Кордии задел его почему-то больше, чем герцога. — Такое прощать нельзя!

— Я не буду этого делать.

— И сам потом поплатишься за это! Она будет вить из тебя веревки, потому что ты покажешь ей слабину!

— Я старше ее, моя обязанность — быть мудрее! — ответил герцог и поправил маску, которая так сильно давила на нос, что все время хотелось чихать. На это Штефан ничего не ответил, пришпорил лошадь и вырвался вперед.

Когда Штефан повалил Кордию на землю и ударил, герцогу показалось, что оплеуху отвесили ему самому. Он увидел испуганные глаза девушки, ее вскрик резанул слух, причинив физическую боль. Вспомнил ее пальцы, немного неуклюжие, криво сросшиеся после переломов, и его накрыло. Он всегда умел держать себя в руках и не прикасаться к людям даже в случае опасности, однако желание защитить беглянку перекрыло его сдержанность. Все, чему он привык следовать, перестало иметь значение. Дор схватил Штефана за руку, не позволяя снова ударить Кордию. Он понимал, что может убить его, но знал, что не может иначе. Ему было важно только одно: защитить Кордию.

Запах горящей кожи Штефана немного отрезвил его. Наваждение рассеялось и на него нахлынуло чувство стыда. Он испугался, что его друг сейчас упадет замертво, но, слава богам, этого не случилось. Штефан отделался сильным ожогом.

Дор перевел взгляд на Кордию. Она стояла, прижавшись к дереву, Грязная, в порванной рубашке, с кровавыми следами от хлыста на теле, проглядывающими через порванную ткань. Герцогу до боли хотелось коснуться ее щеки, чтобы стереть грязь, обнять ее, чтобы она ощутила себя в безопасности. На него накатило глухое отчаяние, из-за того, что он не может позволить себе такой малости — прикоснуться к другому человеку. Ведьма, ошарашенная его внезапным заступничеством, смотрела на него широко раскрытыми глазами. Ее губы дрожали то ли боли, то от холода.