Драконофобия в контракт не входит (СИ) - Гусина Дарья

Метаморф решительно развернул к себе зеркало над панелью машины. Давненько он не практиковал трансформацию. Мышцы заныли, но лицо, несмотря на отсутствие привычки, получилось на удивление похожим — точь-в-точь недавняя пассажирка. Волосы Зуз имитировать не стал: это был бы самый неприятный момент трансформации, а в камеру зеркала прическу все равно не видно.

Он не будет заглядывать в личные сообщения, лишь выслушает послание от Ганье. Если это бизнес или любовная интрижка, он просто вернет телефон девушке. Но что если судьба дарит Зузу шанс? Эмилию словно стерли: она больше не посещает заметные городские события, не мелькает на благотворительных акциях и вечеринках аристократии. Открытие нового детского дома прошло без нее, среди гостей кинофестиваля ее тоже не было.

Оказалось, профессия таксиста открывает все двери, достаточно сказать «меня ждет господин такой-то» и имя подобрать не слишком известное, но и не заурядное. Долгие часы наблюдения за домом матери Эм не дали никаких результатов, а чтобы следить за Арманом, недостаточно было работать таксистом.

— Биометрия принята, — равнодушно сообщило живое зеркало и развернуло меню. При этом лицо Ганье исчезло, впитавшись в экран прозрачным свитком.

Зуз усилием воли вернул свои черты, подвигал ртом и скулами. Нужно время от времени упражняться в трансформации. Пригодится, вот как сейчас.

Прогноз погоды, почему-то горит тревожным красным. В напоминаниях о срочных делах мигает анимированная картинка с женскими ноготками — кое-кто забыл сходить на маникюр. Визитная карточка ветеринарного магазина. А вот и пропущенные сообщения.

— Браво, браво! — Ганье несколько раз лениво хлопнул в ладоши. Он сидел в кабинете с видом на блестящую башню Хрустального Дворца. — Твой перформанс получился эффектным. Однако не эффективным. Кто бы мог подумать, что ты проколешься на заключительном этапе. Нет, я не расстроен, отнюдь, — я впечатлен. Ты действительно уникум. Я не о ресторане, конечно, а об атаке стаи бродячих псов на мой автомобиль. Случайные свидетели были в шоке, — дракон безмятежно рассмеялся. — Жаль, не видел этого собственными глазами, лишь имел честь лицезреть последствия твоей… выходки. Еще раз браво! Замена колес и чистка влетит мне в десяток золотых. Вычту их из твоего будущего содержания, милая. Да-да, через месяц-другой мой брачный полет. В любом случае ты же понимаешь, что пока рановато распускать наш маленький тандем. Арман Ганье определился с выбором. Во-первых, твое происхождение и солидное наследство — я подумал и пришел к выводу, что в моем шатком положении не следует привередничать. Во-вторых, вместе мы свернем горы. Твоя магия и мои идеи. Правда, придется немного поэкспериментировать, я все еще надеюсь на расширение твоих способностей. Мы это еще обсудим. И где бы ни пряталась Элмеция де Фасино, я хочу, чтобы в Двенадцатую Ночь она была готова поприветствовать своего… жениха. До встречи, Синтия. Ах да, на город надвигается Ледяной Рой. Спрячься как можно лучше, дорогая, береги себя.

Послание дракона было коротким, но таким… информационно насыщенным, что у Зуза заболела голова. Он пересматривал сообщение снова и снова. И только через несколько минут до метаморфа дошел смысл последней фразы.

Синтия

Нижние Погляды остались позади. Чемодан громыхал по щебню, каблуки, казалось, впечатывались в пятки. Я не выдержала и переобулась в сапожки на плоской подошве, стоя прямо на ледяной траве. Нужно было сделать это в такси, но алкоголь опять отбил у меня память. Надеюсь, я ничего не наговорила тому милейшему дядьке-таксисту. Но почему так холодно?

Над бухтой кружились чайки. Много чаек. Я смотрела на них с вершины холма и… все больше напрягалась. Дошло до меня почти у самого маяка, лишь когда одна из птиц метнулась в мою сторону, задев крылом по плечу. Короткого образа, переданного чайкой, мне вполне хватило: Рой! Я ни разу не попадала под него в Сильверграде, но слышала достаточно, чтобы испугаться до колик в животе.

Черные тучи наползали на бухту, с неба срывались снежинки. Было четко видно, где проходит граница между кварталами — там дождь еще в воздухе превращался в лед. Ледяные сосульки осыпались на землю с серебристым звоном. Дело плохо, совсем плохо. Это действительно Рой, нечто очень сильное, магическое — то, что сильнее проклятья Дождливого квартала.

Ветер откидывал меня назад, когда я бежала к маяку по склону холма, бросив чемодан с вещами. Одежда все равно не поможет, если Рой застанет снаружи. Огонь, мою жизнь спасет только живой огонь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ключ! Как хорошо, что я повесила его на шею, не доверяя памяти под винными парами. Тяжелый замок на двери поскрипел, но поддался напору. Дрова! За ними пришлось бежать в пристройку. Хоть бы ее не разорили местные воришки, хоть бы!

Почти разорили, но стащили только то, что лежало под разбитым в щепки окном. Я бегала от сарая к маяку с охапками поленьев, в ладони впивались острые занозы, но мне было не до этого.

Нижнее помещение маяка украшала огромная печь — не дань моде, но жизненная необходимость. Печь была старой, дровяной, в ней полагалось орудовать огромными щипцами. Я и пыталась орудовать, дрожащими руками построив пирамиду из поленьев и напихав под нее листки с каким-то старыми записями, кажется, моими рецептами для шоу мечты. Спички тратились одна за другой: ни отсыревшие дрова, ни влажная бумага вспыхивать не желали.

— Ну же! — в отчаянии крикнула я.

Почему я не владею огненной магией? Почему не курю? Если бы я курила! Тогда у меня бы! Имелась! Зажигалка! Я дула на тлеющую бумагу, не давая огоньку сорваться. Но он потух. Последняя спичка. Наверху, в помещении с линзой, возможно, есть… Нет, там ничего нет. Маяк был магическим и не требовал горючие материалы. Потом бухту закрыли: слишком нерентабельной оказалось борьба с вечным дождем, да и технологическая эхо-магия зеркал заменила живой свет линз.

Я купила это место и клочок земли под ним полгода назад. Здесь было прекрасное освещение. Нижняя круглая комната должна была стать моей студией.

Я смотрела на холодный камин и почему-то вспоминала свои далеко идущие планы. Мечта отдалялась, даже дальше, чем я когда-либо могла представить — за границу жизни. Прислонилась спиной к ледяной стене. По некогда беленым, а теперь посеревшим стенам расползались узоры инея. Красиво.

Чувство беспомощности оглушило и сковало невидимыми оковами. Вспомнился замок. Там тоже было холодно, но не так безнадежно.

Я встретилась глазами с двумя красными точками. На второй площадке, свившись в комок для прыжка, сидела навья тварь. Крупная, длинная, с панцирем из костяного скелета, отливающем в мерцании ламп жемчужно-желтым. Кажется, я поспешила с выводами о своей смерти. Я умру не от Роя. Но точно очень-очень скоро.

Ветер с силой ударил в стены маяка, прошелся сквозняком. От холода свело ноги. Нежить не прыгнула, а осторожно соскользнула вниз по перилам и двинулась ко мне крокодильей походкой. Мне словно снился страшный сон, в котором не сбежать.

— Ты пришла с Роем? Или на мой Зов? — с кривой усмешкой (нелегко, оказывается, храбриться перед лицом смерти) прохрипела я.

Тварь качнула скелетообразной башкой. Я читала, что некоторые навьи носят на себе человечьи кости, это отчасти защищает их от поисковой магии ведьмаков. Костяной хребет твари извивался при движении. Пасть навьи распирало от клыков. А еще она светилась. Эдакий светлячок — очень жизнеутверждающе.

— Я назову тебя Петенькой, — улыбнулась я. — У меня есть один знакомый, такой же зубастый… и тоже отобрал у меня все. В честь него и назову. Петюней.

Оживший кошмар проковылял ко мне и… мимо, к печи. Я завороженно следила за тем, как хвост твари, двигаясь влево-вправо, подметает иней с плит пола. Свечение в брюхе навьи усилилось, перекатилось к пасти, и тварь выплюнула в печь сгусток огня, похожий на звезду, что каждую Двенадцатую Ночь загорается на главной елке Сильверграда. Светлячок оказался огнедышащим.