Янтарная кровь куртизанки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— Скажите мне, вы ведь не просто для развлечения ворвались в мой салон и напугали достопочтенного вена Вюрстера? Вы что-то кричали, но я не поняла ни слова!

— Ах да, вильена Вейра!

Ликс шлёпнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

— Ну разумеется! Вы настолько ошарашили меня этим разговором… Сейчас, сей момент!

Он схватил небрежно брошенный на кровать альбом и принялся листать страницы, бормоча себе под нос: «Нет, не то, и не то… Где же этот рисунок?» Но наконец нужная акварель нашлась, и Ликс подсунул её Вейре под нос:

— Вот, взгляните! Это я видел вживую.

— Вы уверены, вен Ликс? — Вейра прищурилась, пытаясь разобрать витиеватую подпись художника, и изумилась: — Но ведь это королевские сады Вейхейда!

— Вы тоже были там, вильена?

В глазах и в голосе вена Ликса было столько надежды, что Вейре пришлось с грустью покачать головой:

— К сожалению, нет, но я слышала о них от автора этих акварелей. Вейхейд великолепен! Конечно, не настолько, чтобы превзойти своей красотой мегаполию, но мастер Армелио всегда восхищался садами.

— Я знаю это название — Вейхейд…

— Это столица Истарии. Там шахты минералов, вен Ликс. Там водится прикастийский бегемот…

— Должно быть, я оттуда.

Вен Ликс опустился на кровать, заставив уставшие доски натужно скрипнуть. Весь его вид говорил о том, что грусть завладела им. Должно быть, это очень тяжело сознавать, что ты где-то жил, с кем-то, возможно, с женой и детьми, но не помнишь об этом ровным счётом ничего. А ведь его семья волнуется, не получив известий… Вейре захотелось обнять Ликса, утешить, успокоить. Но… Наверное, это не слишком уместно? С мужчинами можно быть ласковой лишь в одном случае: если они заплатили за ласку. И первая наука, которой учат девочек в заведениях, подобных «Птичкам-невеличкам», это никогда не расточать ласки авансом. Однако вен Ликс выглядел таким несчастным…

Вейра не выдержала — присела рядом с мужчиной, обняла его плечи руками и прислонилась щекой к его голове:

— Вы вспомните, вен Ликс, вы обязательно всё вспомните! Знаете, я видела многих мужчин с беспамятством, и всегда они вспоминали! Надо только подождать немного.

— Вильена Вейра… — сдавленный голос Ликса показался ей до боли знакомым. Но лишь оттого, что такие интонации она слышала слишком много раз… Мужчина повернулся к ней, порывисто заключив в объятья, сжал талию, затянутую в корсет, и впился ртом в её губы. Творец, что происходит?!

Ах, как это приятно…

Молодое крепкое тело…

Эти мягкие губы, пахнущие тёплым фруктовым вином, деликатный язык, эти нежные покусывания…

Нет, нет! Так нельзя! Или можно? Чёрная Ведунья, наставь на путь истинный! Блуднице негоже упиваться плотской близостью без оплаты…

Но как же чудно не думать о том, чтобы доставить удовольствие, а мыслить только о своём наслаждении…

Ох, Вейра…

Она с неохотой оттолкнула руки Ликса и встала, оправляя фестончики на рукавах. Томление в груди становилось невыносимым, поэтому необходимо было прервать этот момент сразу же. Вейра сказала как можно более нейтральным тоном:

— Я всё ещё сержусь на вас, вен Ликс, и мне нужно отдать некоторые распоряжения. Ложитесь, пока я не вернусь.

— Не уходите, вильена Вейра, — взмолился мужчина, глядя таким привычным взглядом, который Вейра чувствовала на себе уже несколько лет каждый день, данный Творцом. Она улыбнулась как можно более отстранённо и ответила:

— Вы же помните, мы заключили сделку, вен Ликс. Вы подчиняетесь моим правилам, пока живёте в моём доме. Мне необходимо спуститься и позаботиться о вашей одежде. Даже если я привыкла лицезреть мужчин в нижнем белье, это не значит, что моя бедная экономка должна любоваться вашими голыми ногами!

Вен Ликс склонил голову в знак того, что понял и намерен следовать указаниям. А Вейра сняла шептальный камень, уложив его обратно в шкатулку, и вышла, придерживая подол платья. Ох, наверное, надо бы переодеться, но после. Сперва спуститься в кухню и поговорить с тётушкой Фридиль.

Означенная особа сидела за столиком у окошка и задумчиво разглядывала хрустальный бокал с зеленоватым горьким вином. Когда Вейра вошла, старушка подняла взгляд выцветших глаз, спрятанных в глубоких морщинках век, и сказала своим обычным скрипучим голосом:

— Ридерширинг просто великолепен, моя милая Вейра. Я взяла на себя смелость оставить обе бутылки. Если вам будет угодно, вычтите их стоимость из моего месячного жалования.

— Не будет, — нервно комкая кружева на юбке платья, ответила Вейра. — Если желаете, оно ваше.

— Вы очень любезны, милая! Присядете? Я велю Бее согреть вашего любимого медового…

— Тётушка Фридиль, мне неловко! — прервала её Вейра. — Я должна была посвятить вас сразу же, в сей же день, но не хватило духу. Уж не серчайте на меня, прошу…

Улыбка прорезала тонкую щель внизу лица почтенной тётушки, и та засмеялась. Тихонечко, скромненько, будто мышка поскреблась за печью или ветер в трубе засипел ветреной ночью. Поманив Вейру за стол, тётушка Фридиль оглянулась на чулан и шёпотом поведала:

— Извольте вообразить, моя маленькая Вейра, я знала с того самого момента, когда услышала шум наверху! А ещё когда запасы моих старых простыней значительно уменьшились!

Покачав головой, Вейра тоже улыбнулась. Старая пройдоха, эта экономка! И ведь ни словечком не обмолвилась, ни взгляда не допустила! Ждала, когда Вейра сама признается в присутствии постороннего мужчины на втором этаже дома. Что же, тем лучше. Думается, что встреча тётушки Фридиль и вена Ликсено обойдётся без инфарктуса.

Бея вынырнула из чулана и застыла на пороге, испуганно глядя на обеих хозяек. Потом выдавила:

— Госпожа, желаетеся рыбку подогретую? Или вино сервироваться?

— Нет, Бея, но оденься, — Вейра решительно встала и глянула на тётушку Фридиль: — Как обстоит дело с финансами? Принесите-ка мне шкатулку с деньгами, будьте так любезны, тётушка.

Поднявшись с резвостью, не свойственной её возрасту, экономка поспешила, шаркая туфлями по полу, в свою комнату на первом этаже. Вейра же прошлась по кухне, со вздохом погрела руку о тёплый бок печи. Забрал ли деньги вен Вюрстер или погнушался? Ох, как не хотелось терять такого хорошего клиента… Ведь он практически ничего не мог, но желал проводить время с красивой куртизанкой, возможно, чтобы никто не знал о его бессилии… И наследство… Нужно придумать какую-нибудь приличную историю, чтобы вен Вюрстер поверил в неё… У Вейры были планы на этого значимого человека. Возможно, с его помощью она сможет наконец купить себе титул и зваться вильеной. От деревенской замарашки до аристократки — путь, достойный восхищения, и неважно каким путём будет достигнута цель. Всё забудется, а в памяти людей Вейра останется вильеной Эбенер, а не куртизанкой из «Птичек-невеличек»…

— Извольте посмотреть, моя милая Вейра!

Тётушка Фридиль аккуратно поставила на стол шкатулку работы лучших венийских мастеров. Изузоренная так изящно, что казалась вырезанной из бумаги, покрытая золочёной пыльцой, увенчанная затейливым замочком из полудрагоценного камня, шкатулка скрывала в себе все сокровища Вейры. Экономка открыла замочек висевшим на длинной цепочке у пояса ключиком и указала на сложенные в нескольких отделениях стопки монет:

— Вот, гляньте. Это на имперский налог. Это на подати за дом. Это на еду и обслуживание до конца месяца. А вот здесь ваш бенефис, Вейра.

Бенефис был жирным. На глазок Вейра определила сумму в сто пятьдесят гаульденов, а снизу солидно поблёскивали четыре золотых империала. Богатство. Хорошая жизнь. Даже если вен Вюрстер сорвётся с крючка, бедствовать и голодать Вейра никогда больше не будет. Никогда. Что же…

Вейра взяла горсть тяжёлых гаульденов и обернулась:

— Бея, живо сбегай в лавку мастера Камчи и купи всё, что я тебе скажу. Так, нужны мужские панталоны, камзол, чулки. Ещё камизу и брэ. Да, зайди к мастеру Шандо и возьми самые простые и удобные башмаки, поняла?

— Агашь, госпожа, всё понялася! Бегуся, бегуся, я мигом!