Змееловов больше нет - Кузнецова Дарья Андреевна
Юноша улыбнулся Тори, которая заметила брата и помахала ему рукой, но дальше прошел за своими новыми знакомыми к свободному месту у соседнего стола.
— Твои сестры? — уточнил Барес. Просто из вежливости, это и так было понятно: других близняшек в зале не наблюдалось. — Симпатичные! Не смотри на меня так, я без всякой задней мысли, — рассмеялся он.
— Можешь расслабиться. — Рагрор насмешливо похлопал ревнивого брата по плечу. — Барес в этом смысле совершенно безопасен, я хуже.
— То есть? — растерялся Мангир.
— Он у нас принципиальный романтик. Хочет встретить свою единственную и неповторимую, чтобы сразу и навсегда. А по мне — идеальную можно и не найти, а процесс поиска — это самое интересное, — жизнерадостно пояснил Рори.
— И куча неприятностей в комплекте, — хмыкнул Барес, которого слова друга явно не задели.
— Зато не скучно!
— Обхохочешься, — пробурчал Лейм. — Особенно когда он путает, с кем и куда идет на свидание, а влетает потом нам, потому что его попробуй поймай.
— Эх, я бы тебя с такими девочками познакомил! — мечтательно зажмурился Рагрор. — Но — увы, никого из них не взяли. Вот выбраться бы в город… Да ладно, я так, гипотетически! — тут же пошел на попятный Рори, когда перед его носом появился увесистый кулак Бареса.
— А я серьезно, — не оценил шутки тот. — Проживешь пока без женского общества. Еще не хватало из-за твоего кобелизма сорвать всю поездку!
— Да ладно, ладно, я все понимаю! — Рагрор вскинул руки в жесте капитуляции. — Какой же ты все-таки зануда, Бес! Хлеще своего отца.
— Просто его жизнь заставила, а у меня — характер, — невозмутимо пожал плечами Барес. Прозвучало даже с какой-то гордостью.
— Кстати, раз уж ты упомянул его, представляешь, что Аспис с тобой сделает, если вляпаешься? — добавил Лейм.
— Осознал, проникся, веду себя прилично, хватит запугивать! — улыбнулся Рори и опять выразительно поднял ладони, признавая поражение.
— А кто он? — не удержался от вопроса Мангир.
— А вон того белобрысого видишь, с постной мордой? — Рагрор кивнул на учительский стол, стоявший особняком в конце зала.
— Вы не очень похожи, — осторожно заметил Мар.
— Не скажи, у него просто цвет волос и кожи уж очень специфический, это сбивает. А так, если привыкнуть, сходство есть. Ну и от матери, наверное, тоже что-то взял.
— Наверное?
— А, это такая история, чистый анекдот! — рассмеялся Рори. — Не знает он, кто его мать.
— Извини, я не хотел… — Мангир запнулся.
— Что? Да нет, меня такие вопросы не расстраивают, — улыбнулся Барес. — В конце концов, это действительно почти анекдот, который все знают. Отец на меня наткнулся, когда я был совсем ребенком, бродяжничал с какими-то нищими. Точнее, нищенка со мной попрошайничала — я мелкий был, щуплый, выразительный. Ну, он родную кровь почуял, он умеет как опытный целитель, а кто моя мать — Змея знает! Да и нищенка та меня уже оборванцем подобрала, ничего не сказала толком. Сколько лет — на глаз так просто не определить даже целителю, там разбежка чуть ли не в три года, а за это время… В общем, отец вел насыщенную жизнь и понятия не имеет, откуда я взялся. Но бросить не мог, он ответственный. Рори, кстати, тоже имеет все шансы лет через десять-двадцать внезапно обнаружить себя отцом большого семейства.
Тьфу на тебя! — Упомянутый поперхнулся воздухом и закашлялся, с укором глядя на друга.
— Вот и делай выводы, пока не поздно, — наставительно сообщил Барес. — А я, собственно, из-за матери сюда напросился. Я наконец достаточно освоил магию крови, чтобы попытаться ее отыскать или точно узнать, что она умерла. А то там, где мы… прятались раньше, все это не сработало бы. Правда, приходится терпеть: там сложный ритуал, привязанный к уровню магической напряженности в мире, поэтому надо ждать подходящего момента. Но он уже скоро.
— А почему ты сам собираешься это делать? Твой отец не умеет или не хочет помогать?
— Не хочет, — поморщился Барес. — Нет, уговорить можно, но это уже я не хочу. Ему-то она никто, случайное событие, а я… в общем, я должен сделать это сам. Хочу знать, кто она и почему меня бросила. И бросила ли вообще. Просто одно дело — если действительно сама отказалась, потому что не нужен. А если она в беде была? Или ей сейчас нужна помощь? Времена-то непростые были. В общем, я точно знаю, что должен. Глупо, наверное, да и умерла она уже, скорее всего. Но мне нужно знать правду.
Мангир рассеянно кивнул. Желание Беса было ему понятно и даже знакомо, его самого нет-нет, да и посещало такое же: найти родителей и спросить прямо. Посмотреть им в глаза и послушать, что они скажут. А потом… по ситуации.
Иногда хотелось, чтобы они раскаялись и попросили прощения, — не у него, у девочек. Чтобы нашлось чудесное объяснение, оправдывающее их поступок, отличное от обыкновенной трусости. Вспоминались счастливые моменты из тех времен, когда прежняя жизнь еще не разлетелась на осколки и он просто не мог поверить в такое предательство.
А иногда Мар точно знал, что любое раскаяние теперь окажется фальшивым, что время безвозвратно ушло. Тогда ему хотелось быть живым и счастливым просто им назло, чтобы сестры научились пользоваться своими способностями. Хотелось видеть не самих родителей, а их страх и отвращение.
Он вспоминал прочно засевший в памяти подслушанный разговор, переломивший его жизнь. Отца, с пугающим спокойствием рассуждающего о том, что выродки в семье не нужны, и мать, которая лишь соглашалась и не пыталась спорить. Всплывала в памяти холодная и сырая осенняя ночь, когда он вломился в спальню к близняшкам, когда будил растерянных девочек, сам собирал их вещи в дорогу. Как помогал им вылезти через окно, как они прятались втроем на каком-то старом чердаке и он обнимал хнычущих от страха и голода сестер, пытаясь согреть и успокоить. Как впервые украл еду. Как на чердаке вдруг, среди бела дня, появилась Норика — воплотившийся главный кошмар, ржавый китель змеелова.
И независимо от настроения он прекрасно понимал, что уже не простит родителей. Близняшки — может быть, они вообще очень добрые девочки, а он никогда не сумеет вычеркнуть из памяти те несколько дней. Потому что, глядя на отца, будет вспоминать не раннее детство, а свой страх, стыд начинающего воришки и сводящее с ума бессилие защитить близких.
— Бес, а откуда вы все приехали? — спросил Мангир, стараясь отвлечься от дурных мыслей, которые всегда портили настроение. Не стоит ковыряться в прошлом сейчас, когда у них наконец-то появился шанс на нормальную, спокойную жизнь.
Змеи задумчиво переглянулись, и Барес осторожно ответил:
— Прости, я не уверен, что мы можем рассказывать. Старшие так и не определились, что и кому следует говорить, поэтому последнее распоряжение было просто помалкивать и отказываться отвечать. Мне кажется, кто-то из младших все равно проболтается, но… Давай потом. Я лучше еще раз уточню, может, хоть отец с Зарком пришли к какому-то согласию.
Мангир кивнул и дальше лезть не стал, пытаться гадать — тоже. Хотя, что скрывать, было очень любопытно и теории в голове возникали самые разные.
От бесплодных рассуждений на эту тему парня спасла Норика. Ближе к концу обеда она поднялась со своего места и обратилась к ученикам с короткой вводной речью. Никаких общих слов, никакого торжественного обозначения целей и прочей пустой болтовни — все и так знали, кто они и зачем тут собрались. Только полезные факты и распоряжения — про получение учебников, про первое вводное занятие завтра утром. Нори не забыла отдельно упомянуть Мангира, который из людей был самым старшим, и велела в то же время прийти в учительскую.
Потом упомянула устав, который будет в течение недели роздан ученикам для ознакомления и заучивания, коротко объяснила распорядок дня, рассказала про требования к дисциплине, которая обещала быть строгой. Ученикам и учителям давалось две недели освоиться на новом месте и взаимно притереться, когда еще можно было рассчитывать на поблажки, и то — по мелочам. О выходе за пределы поместья она, например, высказалась весьма однозначно.
