Не грози некроманту, попивая сок в Светлой Обители (СИ) - Цыбанова Надежда
Я посмотрела на эту грозу демонов и махнула рукой.
— Слушай, дорогая моя будущая не жена, — меня железной хваткой уцепили за локоть и отвели в сторону, — какое озарение снизошло на твоего отца, что он решил нам оставить Взюзю?
— Как будто я в восторге от этого, — огрызнулся, выдергивая руку из захвата. — Ты знаешь кто они такие? Лич это мертвый некромант, которого не похоронили по правилам с запечатываем гроба. Он сам себя поднял. И что это значит? А нет у него хозяина! Еще попробуй уничтожь такого. Вот их и пристроили в храмы, демонов по просьбам ловить. Как с моей сестрой, например. Пока лич осознает себя условно живым — хорошо, но стоит ему забыть о том, что он был человеком… В общем, нам с тобой крупно повезло, ведь спал он недолго. Свободного храма сейчас нет. В столицу отец забирать отказался. — Не буду уточнять его слова о том, что Феликтон не жалко. — Поэтому теперь мы за Взюзю отвечаем.
А еще он на прощание добавил: «За одно и потренируетесь».
— Скажи честно, он от меня решил таким образом избавиться, чтобы до свадьбы дело не дошло? — Лауфман взлохматил волосы.
Я не удержала смешок:
— Это как-то слишком извращенно. Даже для темного. Пока магический фон не стабилизируется, лич меняться не будет. Так что смотрим за ребенком. — Светлый трагично застонал. — Дуй обратно на базар, клетку купи. Дите захотело кролика. Тьма.
И вот стою я с косой. Кил ухохатывается на крыше. А я думаю: у кого поинтересоваться использованием инструмента «коса обыкновенная»?
— Простите, — раздалось робкое от забора. Дочь городского главы Мила теребила кончик косы перекинутой на грудь.
— Лауфмана нет, — бросила я недовольно. Не подряжалась я к светлому в секретари. А тем более смотрительницей в гарем.
— Кого? — она глупо хлопнула ресницами.
— Ашера. А ты ей пользоваться умеешь? — я взмахнула инвентарем.
— А? — девица испуганно заозиралась. Неожиданно из ее глаз полился фонтан слез: — Не убивайте меня! Папка по делу прислал!
— Э? — я покрутила косу в руках. Кил с хохотом съехал с крыши. — Траву косить умеешь, спрашиваю?
— Не надо!!! Умоляю!!!
Баба Зуся тут же возникла на своем наблюдательном пункте и включила сирену:
— Святой Покровитель, да что ж это делается?! Девицу в жертву принести хотят! Люди добрые! Зовите скорее Жреца, пускай он зло изгонит!
— Блаженный умеет косить? — я стукнула черенком об землю. — Давайте его сюда!
— А-а-а! Она светлого Жреца в жертву принести хочет!
Я кашлянула.
— Да нет как-то, знаете. Он же не девственница, в конце концов.
Баба Зуся поперхнулась, задумчиво посмотрела на меня и снова принялась завывать:
— Беги Мила! Ей кровь невинная требуется!
— Мне косить нужно! — рявкнула я. — А из вас двоих ни одна на чистую девицу не тянет!
— Неправда! — Слезы Милы моментально высохли, коса была яростно переброшена за спину, а грудь выпячена колесом. — Невинная я!
— Поздравляю. Ашера ищешь, чтобы это исправить? Брось, пустая затея. Лучше с этим помоги, — я снова потрясла косой.
— Да не нужен он мне, — опять захныкала девица. — Не убивайте меня!!!
Баба Зуся моментально подхватила вой:
— Что ж такое делается?! Конкуренток косой располовинивают!
Еще немного и меня сметет звуковой волной.
В этот момент из дома вышел ребенок, неся кролика за уши. Черным дымом.
— Плохое Жаркое, — приговаривал лич.
Полминутки тишины и женский дуэт исполнил новую арию:
— Дите живьем съесть животину собирается!!!
Кил, икая от смеха, уже катался по земле. Уточнять, что ребенку лет больше, чем нам всем вместе, я не стала.
— Вот, — лич протянул мне кролика.
— Они его в жертву принесут!!! — истерила, вися на заборе, соседка.
— Кхм-кхм, — Лауфман переминался с ноги на ногу у калитки. — А что тут происходит?
— Самой бы понять, — фыркнула я.
— Изверги!!! — не успокаивалась заведенная баба Зуся. — Мучаете животное!!!
— Чего это мучаем? — возмутился напарник. — Обустраиваем с комфортом, — он предъявил клетку.
— Я в нее не полезу! — соседка в эйфории уже слабо осознавала что происходит.
Я в сердцах сплюнула:
— Тьма! Я просто хотела покосить травы для скотины!
Лауфма молча обвел рукой рыдающую Милу, красную от натуги горла соседку и Кила в припадке.
Успокаивать пришлось долго. Мила порывалась порыдать на груди светлого, но под моим фирменным взглядом Лауфман быстро открестился от идеи побыть жилеткой. А возможно и виновата коса, которую я угрожающе сжимала.
Оказалось, городской глава жаждал пригласить практикантов на именины. Я любезно поинтересовалась: Сизар решил отпраздновать первое или второе свое рождение, после отбытия моего отца? А напарник отобрал у меня косу и отправил размещать жильца в новых апартаментах.
Кролик, по-моему, уже смирился, что живет в доме с чудаками и флегматично жевал капустный лист.
Выяснилось, Лауфман также не знает, как пользоваться прибором типа «коса». Но самовнушение «что я не мужик, что ли» сработало исправно. Хотя он чуть ноги себе не укротил и два раза (внимание!) умудрился практически сломать сей незатейливый хозяйственный инвентарь.
Выводить Взюзю в народ я, мягко говоря, опасалась. Причем именно за лича. Феликтонцы та еще заноза. Кил с радостью согласился побыть нянькой. Демон получал особое наслаждение, на грани мазохизма, командуя своим потенциальным убийцей.
Что такое праздник в небольшом городке? Шумное сборище, столы на улице. Нас усадили рядом с именинником. Я посмотрела на свою черную тарелку, затем на белую у Лауфмана и фыркнула. Толерантность.
Как-то упустила момент, когда я из Зла превратилась в «кушай, деточка, а то тощая без слез не взглянешь». Я не боюсь покойников, не боюсь живых, но смотря на гору еды в тарелке, к горлу подкатывал ужас.
Светлому повезло больше — его никто не пичкал деликатесами. «Деликатесы» сами висли на нем. Мила на правах хозяйки разве что на колени ему не залезла. Другие девушки вились вокруг и настойчиво жужжали. Об ассоциации я помолчу, потому что она не про мед и пчел. Особенно мило было наблюдать, как в стакан светлому разными женскими ручками постоянно что-то подливали из подозрительных флаконов. Я просветила руной полученную смесь и поняла — вдовой я стану до брака, если напарник выпьет это.
Но сам Лауфман девицам расточать комплименты не спешил, общался сухо и сдержанно, то и дело, бросая на меня подозрительные взгляды.
— Ты чего удумала? — наклонившись, тихо спросил он. — Зачем меня травить собралась? Метки верности захотела избежать? Вайнер, я все с первого раза прекрасно понимаю. Не буду я больше не с кем шашни крутить. И не хлопай на меня своими невозможными глазами. Я видел, как ты вино прокляла.
— Тьфу ты, Тьма с тобой, — я слегка постучала костяшкой пальца по его лбу. Звук вышел звонкий. — Я проверяла, что тебе туда намешали!
— Они опять?! — Лауфман схватил стакан и понюхал. — Фу. Когда до них уже дойдет, что сваренные на коленке бабкины привороты на магов не действуют?!
— Ну, если бы ты это выпил, точно умер. Так что в таком смысле — действенная вещь.
Напарник хитро улыбнулся:
— Вайнер, а ты можешь выявить, кто подлил? Раз получилась отрава…
Я изменила руну на стакане. Над столами раздались женские вскрики и мужские витиеватые обороты. Пять девушек красовались с горящим ядовито-зеленым цветом черепами на лбах.
— Вот что бывает, когда приобретаешь незаконные зелья, — громко сказала я. Аптекарь побледнел до синевы и залпом опустошил свой стакан. Помнится, минуту назад мужики проверяли крепость самогона, поджигая его. Горело отлично.
— Мы сами варили, — заревели преступницы.
— Еще хуже, — сердито проговорил Лауфман, демонстративно выливая бурду на землю. Трава почернела и скукожилась. — Походите с меткой отравителей пару дней в качестве наказания.
Похоже, городской глава раз десять успел пожалеть, что пригласил нас на праздник. Вот как увидел на лбу у дочери милое украшение, так и призадумался: а надо ли оно было?
