Испытание мечтой или подруги поневоле (СИ) - Ваганова Ирина Львовна
Лекс галантным жестом предложил нам следовать дальше. Пошёл он со стороны Алины, чем страшно меня огорчил. Прилучная задрала нос и старалась сохранять независимый вид. Боковым зрением я видела, что на губах мужчины играет улыбка. Он не делал попыток завести вежливую беседу, а я, хоть рада была бы поговорить, не могла подобрать слов.
Свернув, мы прошли мимо библиотеки и упёрлись в неприметную дверь без вывески.
— Сюда? — удивилась Алина.
Куратор кивнул и потянул ручку на себя, пропуская нас вперёд.
Прилучная огляделась, не скрывая разочарования. Я хмыкнула, что она ожидала увидеть — гипермаркет или модный бутик? Я бы не стала спорить, что название «магазин» для скромной лавочки не подходило, но мне здесь было приятнее находиться, чем в привычных нам торговых залах. Уютно, мило, доверительно. Вдоль трёх стен на стеллажах располагались разнообразные товары, полки были подсвечены чем-то типа светодиодных ленточек. Пахло чернилами, клеем, лощёной бумагой. За невысокой деревянной стойкой сидел морщинистый старик с пенсне на крупном носу. Он, проворно вскочив, пробормотал:
— Добрый день, леди, — и посмотрел за наши спины.
Я обернулась, уверенная, что Лекс, проводив нас, отправился по своим делам. Нет! Он зашёл следом и теперь беседовал с продавцом. Лука Лукич нырнул под стойку и протянул мужчине увесистый свёрток, замотанный толстой бечёвкой.
— Прошу. Прислали вовремя.
— Хорошо, — Лекс принял свёрток и зажал его под мышкой.
— Должен предупредить, — покачивал головой старик, — это весьма опасно. Умоляю, соблюдайте осторожность, ваше...
— Не нужно лишних слов, Лука Лукич, — улыбнулся Лекс, — Помоги лучше девушкам. Они оставили таймеры дома.
Старик понимающе кивнул, снова скрылся за стойкой и водрузил на неё ларчик со словами:
— Всё, что осталось. Выбирайте, леди.
Прилучная отбросила крышку и зарылась в россыпи безделушек. Для себя она нашла подвеску, похожую на украшение хэнд мейд. Мне предложила браслет с крупным, как у армейских часов, корпусом. Я вспомнила, что мы без копейки, и придвинулась к продавцу, стараясь говорить так, чтобы куратор не услышал:
— Нет денег. Можно в кредит?
Густые почти белые брови Луки Лукича взметнулись приблизительно на середину лба, образовав поверх них гармошку из желтоватой кожи:
— У каждого студента на счету есть средства, иначе вас не приняли бы в школу. Назовите номер, и я спишу нужную сумму.
Мы с Алиной переглянулись, ни о каких номерах счетов мы до сей поры не слышали.
— Запиши на меня, — вмешался Лекс. — И подбери им по элегантной сумке, а ещё найди две толстые тетради и карандаши.
— Н-не-не надо, — встрепенулась я, — мы всё выясним и придём позже.
Куратор улыбнулся мне. Мне! Целых три секунды смотрел прямо в глаза:
— У четвёртой группы после обеда будет урок по бытовым заклятьям. Уверяю, леди, Пелагея Бенедиктовна будет в бешенстве, если вы явитесь без блокнота и карандаша.
— Чего ты? — прошипела мне в ухо Прилучная, когда Лука Лукич отвлёк Лекса, предлагая на выбор сумки. — Дают — бери, бьют — беги.
Пришлось с ней согласиться. В конце концов, какая разница у кого одалживаться: у мнимого дядюшки или у реального куратора. Просто мне хотелось бы выглядеть в глазах этого человека уверенной, умной, независимой, а пока я представала перед ним как бестолковая девчонка, неспособная даже запомнить номер своего виртуального кошелька.
В результате благотворительности куратора каждая из нас получила качественный кожаный сетчел[1] с набором карандашей и тетрадей. Мы поблагодарили Лекса и поспешили на обед, заверив его, что прекрасно найдём дорогу. Как только мы оказались в коридоре одни, подруга принялась меня подкалывать:
— Да ты таяла под его взглядом! Ленка! Я думала, лужицей растечёшься у его ног!
— Прекрати издеваться, — мне было не до смеха, — просто человек добрый, сразу видно. Я благодарна была за помощь, вот и всё!
— Выбрось из головы эти глупости, — наставляла меня Прилучная, — нам надо выстоять. Начнёшь улыбаться — всё! Коготок увяз — птичка пропала. Так мой отец говорит.
— Что ж теперь, волками на всех смотреть? Волчицами? — удивилась я.
Мы как раз входили в галерею, где прогуливались другие студенты, поэтому Алина вцепилась в мой локоть и понизила голос:
— Вот именно! Волчицами, а то сожрут. Нам эти маркизы-виконты даром не нужны. Принцев ждём!
— Мне, положим, и принцы не нужны, — вырвала я локоть из захвата подруги. Меня её диктат начал доставать. Кто из нас старше и опытней? Начиталась, понимаешь, романов, думает, и в жизни ей всё на расшитом полотенце преподнесут! Поймав недоумённый взгляд Алины, пояснила: — Я лично собираюсь домой.
— Ну и на здоровье! — фыркнула Прилучная. — Тогда и добряка с собой забирай, а то он мне проходу не даст!
Это было жёстко. Видела же, что мужчина мне приглянулся. Как это бывает, когда люди долгое время находятся бок о бок, мы поссорились на пустом месте. За столом в трапезной не разговаривали и отворачивались друг от друга. Вернее, я от Алинки, а за неё поручиться не могу. Она трепалась с Ефросиньей, девчонки спелись на тему «как плохо, что приходится сталкиваться в коридорах с парнями». Наша Синичка — так Фросю нарекла Домна — тоже нацелилась на принца и не хотела знакомиться с другими. Домна оказалась очень острой на язычок. Пока Алина и Фрося щебетали, она успела меня развеселить, обозвав Клотильду Власовну Головастиком. Особенно забавляло то, что девушка произносила даже самые смешные фразы с совершенно непроницаемым выражением хмурого лица.
Судя по отзыву куратора, следующая учительница славилась строгим нравом, мы поспешили покончить с едой и побежали на урок по бытовым заклятьям. От того что на плече висела замечательная сумка, настроение у меня заметно поднялось. Остальные девочки несли тетради в папках, баулах, котомках, и только у нас с Прилучной были шикарные рюкзачки, подаренные — что было для меня особенно важно — ни кем-то, а Лексом.
[1] satchel — удобная и вместительная дамская сумка-рюкзак с длинным ремешком, чтобы носить через плечо.
6 Проклятый мир
Если Клотильда Власовна — головастик, то Пелагея Бенедиктовна — настоящая жаба. У новой преподавательницы были широко посаженные глаза навыкате, которые она к тому же имела привычку таращить, огромный рот с толстыми губами и нос кнопочкой, который, казалось, заменяла бородавка.
Её кабинет — близнец того, где мы были на первом уроке: те же три ряда парт по четыре в каждом, интерактивная доска, учительский стол на подиуме около окна и дверь напротив него. Зайдя в класс, я удивилась: на партах лежали стопки листов бумаги.
Подумала, что тетради нам не пригодятся, но ошиблась. Приготовленные листы Пелагея Бенедиктовна зачаровала — это способ тренировать память студенток. Едва мы расселись, дала первое задание: переписывать фразы с листочков к себе в тетрадь. На первом листе возникла строка, сложенная из труднопроизносимого набора букв. «Горела» она не дольше пяти секунд. После паузы появилась следующая строка. И так дальше. Девочки склонились над тетрадками, усердно записывая заклинания. С первыми тремя я не справилась, четвёртое узнала — оно зажигало свет в помещении. Дальше дело пошло легче. Прилучная, тихо возмущаясь, списывала у меня или подглядывала в тетрадку сидевшей через проход Фроси.
Когда эта пытка закончилась, Пелагея Бенедиктовна прошлась по рядам, собрав тетради на проверку, и сказала:
— Остальные задания выполните после уроков. Надеюсь, сообразите, каким заклинанием проявлять тексты.
Она улыбнулась, отчего ее рот стал ещё больше, и мне захотелось отвести глаза. Признаюсь, меня утомило обилие вокруг некрасивых людей. Точнее сказать — некрасивых женщин и девушек. Парни и мужчины вполне симпатичные. Встречались, конечно, разные, но в основном приятные. Мы постоянно находились в женском коллективе, и я теперь хорошо понимала тех, кто пялился на Алинку. Реально хотелось дать отдых глазам! Я отвлеклась на свои мысли и очнулась, только когда Прилучная пихнула меня локтем. Преподавательница стояла рядом и таращила на меня свои жабьи глаза:
