Шеррилин Кеньон - Танец с Дьяволом
Темный Охотник вытащил большой нож для разделки мяса и проверил пальцем остроту лезвия. Его действия заставили ее нахмуриться.
Что он делал?
Зарек отложил нож и вернулся к ящику.
Саша зарычал.
— Заткнись, Скуби, — рыкнул Зарек в ответ. Он бросил на Сашу злобный, хищный взгляд, яда в котором было больше, чем на ферме по разведению гремучих змей. — Я никогда не рассказывал тебе, как люблю тушеную волчатину? А мяса на тебе хватит на неделю.
Саша двинулся вперед.
— Стой! — резко бросила Астрид своему спутнику.
— Да ладно, Астрид. Ну, дай мне тяпнуть его. Хоть разочек.
— Нет, Саша. Оставайся на месте.
Волк послушался, но продолжал ворчать. Он отступил назад, не сводя глаз с Зарека, который вынул из ящика маленький нож для чистки овощей. Темный Охотник вновь нажал пальцем на лезвие, поглядывая на Сашу. Астрид заметила хищный блеск в полночных глазах Зарека, говорящий о том, что он действительно обдумывал идею использовать нож против ее спутника.
В конце концов, Зарек вернул нож для мяса в ящик, а тот, что поменьше забрал с собой в комнату.
Астрид нахмурилась еще сильнее, когда мужчина подошел к кучке поленьев у камина и выбрал одно, а потом сел с ним на кровать.
Не обращая внимания на Сашу, который шел за ним по пятам, пока, наконец, не сел прямо у ног, Зарек начал снимать с полена стружку.
Астрид была ошарашена его неожиданными действиями.
Долгое время он сидел в абсолютной тишине, работая над деревом. Но гораздо больше терпеливого и безмолвного поведения Зарека, ее удивил волк, в которого превращался бесполезный кусок дерева. Сходство с Сашей было просто потрясающим.
Даже сам волк, наблюдая, наклонил голову.
Рука Зарека, сжимающая нож, двигалась с грацией мастера. Он останавливался лишь для того, чтобы сравнить фигуру с Сашей.
Зарек был потрясающе талантливым художником, а его способности абсолютно не вязались с тем, что девушка знала о нем.
Заинтригованная, Астрид обнаружила, что встает с кровати и идет в комнату. Движение нарушило мысленную связь с Сашей. Так всегда случалось при ходьбе. Она могла полагаться на его зрение, лишь оставаясь неподвижной.
Почувствовав волнение воздуха позади себя, Зарек поднял голову.
Он замер, когда его взгляд упал на Астрид, и дыхание перехватило. Темный Охотник не привык жить с кем-то, поэтому не знал, нужно ли поприветствовать ее или лучше все-таки промолчать.
Он выбрал безмолвное наблюдение.
Астрид была так женственна и прекрасна. Она походила на Шэрон, но в ней присутствовала ранимость, которой та не обладала. У Шэрон был острый язык, способный заткнуть его самого, а жизнь матери-одиночки сильно потрепала ее. В Астрид этого не было. Из-за ее мягкости и нежности многие могли причинить ей вред.
Подумав об этом, Зарек ощутил неожиданный укол злости.
Астрид вошла в комнату и направилась прямо к диванчику, который он отодвинул со своего пути чуть раньше.
Первой мыслью было оставить все, как есть, и позволить девушке упасть, но он едва успел вовремя убрать препятствие с ее пути. Астрид избежала столкновения с диванчиком, но, к сожалению, наткнулась прямо на него, и нож соскользнул.
Зарек зашипел от боли, когда острое лезвие глубоко вонзилось в руку.
— Зарек?
Он не обратил на нее внимания и метнулся на кухню, чтобы позаботиться о пульсирующей ране, прежде чем кровь закапает полированные деревянные полы и дорогие ковры.
Чертыхаясь, мужчина бросил нож в раковину, включая воду, чтобы сполоснуть его.
Она проследовала за ним на кухню.
— Зарек? Что случилось?
— Ничего, — резко ответил он, смывая кровь с руки. Зарек скривился, увидев глубину пореза. Будь он человеком, пришлось бы накладывать швы.
Астрид остановилась рядом с ним.
— Я чувствую запах крови. Ты ранен?
Прежде чем он понял намерения девушки, она взяла его руку и ощупала пальцами. Прикосновение к ране было легче перышка, и, все же, ощущение ее рук на теле сбивало его с толку. У Зарека было чувство, словно его ударили кувалдой в живот.
Астрид была так близко, что стоило лишь немного наклониться, и он смог бы поцеловать ее.
Попробовать на вкус ее шею.
Ее кровь…
Еще ни одна женщина так не искушала его.
Впервые в жизни ему захотелось коснуться чьих-то губ. Сжать лицо Астрид в ладонях, жадно исследуя языком ее рот.
А ее объятия…
«Что за чертовщина со мной творится?»
Зарек был не тем мужчиной, которого кто-либо мог бы обнять, да он этого и не хотел.
На самом деле не хотел.
Он лишь хотел…
— Глубокая рана, — тихо произнесла Астрид, голосом завораживая его еще сильнее.
Зарек опустил взгляд, но вместо руки увидел лишь глубокую ложбинку на груди, открываемую v-образным вырезом свитера. Нужно было лишь на несколько сантиметров опустить руку, чтобы погрузить ее между нежных холмиков. Чуть-чуть оттянуть свитер в сторону, чтобы обхватить один из них ладонью.
— Что произошло? — спросила девушка.
Зарек моргнул, чтобы отогнать видение, от которого его требующая удовлетворения плоть болезненно пульсировала.
— Ничего.
— Это единственное известное тебе слово? — Астрид скривилась, удерживая его руку и доставая бутылочку с перекисью из шкафа над раковиной. Его поразило, что она точно знала, какой из пузырьков взять, но с другой стороны, все в шкафу было расставлено аккуратно и продуманно.
Зарек вновь зашипел, когда холодная жидкость полилась на порез. Рану защипало.
И все же, забота и нежность, с которыми девушка держала его руку, ошеломляли его.
Астрид развернулась, не выпуская руки, и потянулась за кухонным полотенцем, висящим на раковине. Когда девушка нашла его, она обернула им ладонь Зарека.
— Держи руку приподнятой. Я вызову док…
— Нет, — резко оборвал он. — Доктор не нужен.
— Но ты ранен.
— Поверь мне, это ерунда.
Астрид уловила намек в словах Зарека. В этот момент, она больше, чем когда-либо хотела его видеть.
— Ты порезался, когда я наткнулась на тебя?
Зарек не ответил.
Астрид потянулась к нему своими силами и ничего не почувствовала. Девушка не могла определить, остался ли он рядом или она абсолютно одна.
Никогда раньше силы не подводили ее.
Неспособность «ощутить» Зарека пугала Астрид.
— Зарек?
— Что?
Она практически подпрыгнула, услышав глубокий звук его голоса, приправленного акцентом так близко от своего уха.
— Ты не ответил на вопрос.
— Да, ну и что с того? Как будто тебе не все равно, как я поранился.
Голос отдалялся, словно он уходил от нее.
