Ирина Молчанова - Реквием опадающих листьев
— Наивная девочка, а кто тебе сказал, что на прогулку пойдешь именно ты? — Молодой человек провел пальцем по ее шее, испачкав в крови, и, поднеся к губам, прибавил: — Неужели ты в самом деле решила, будто я позволю тебе встретиться с другим мужчиной?
Она опустила глаза. Сейчас сама толком не понимала, почему поверила. Стоило только вспомнить, в какую ярость тот приходил при упоминании Вильяма или как из ревности не позволил в подземном Петербурге танцевать с другим.
Девушка потерла шею, прошептав:
— Не делай так больше.
— Испугалась? — Золотистая бровь приподнялась.
— Я думала, ты изнасилуешь и убьешь меня на этом ужасном дереве.
Он расхохотался.
— Нет, первое я сделаю дома, как ты любишь — нежно, а со вторым, надеюсь, мы договорились. — Лайонел одной рукой бережно снял ее с ветки, другой пригладил разметавшиеся кудри. — Твоя огненная кровь будоражит мою.
Она перевернула страничку в книге, взяла стоящий на каменных парапетах бумажный стакан с кофе и отпила из трубочки. Затем отломила от шоколадки в розовой обертке кусочек и отправила в рот. Из наушников неслось: «Eins — Hier kommt die Sonne, Zwei — Hier kommt die Sonne, Drei — Sie ist der hellste Stern von alien…»[9]
* * *Бесс закинула ногу на ногу, вновь отламывая плитку шоколада. Перед глазами простиралась темная широкая Нева; сидя лицом к водной площади, девушка видела на другой стороне реки Зимний дворец, Медного всадника, угол здания президентской библиотеки, освещенный подсветкой купол Исаакиевского собора.
Она могла сидеть тут часами, попивая кофе, читая, глядя на то, как темнеет вода, а город переходит в режим «нон-стоп». Огней становилось больше, машины разноцветной чередой выстраивались друг за другом вдоль набережной, раздраженно сигналя. На улицах резко увеличивалось количество людей, они как муравьи быстро перемещались в хаотичном порядке.
Бесс опустила взгляд в книгу. Любое движение ее всегда успокаивало. Она ловила особый кайф, глядя на толчею, очереди, пробки, массовые столкновения. Отец называл ее за это энергетическим вампиром, питающимся отрицательной энергией людей.
Когда ей было пять лет и она с друзьями разукрасила отцовское белое авто черной краской, он кричал как сумасшедший, даже ударил ее по лицу. А маленькая Бесс просто стояла перед ним, спокойно глядя в глаза, и ей казалось, что она летит на аттракционе. Она не чувствовала ни боли от удара, ни обиды, лишь восторг, заставляющий биться сердце сильно-сильно. Бесконечно волнующе чувство. С годами по отношению ко многим вещам оно притупилось. А к некоторым стало еще сильнее.
Правда, отец с тех пор понял, что кричать и бить в случае с дочерью бесполезно. Какое-то время он пытался воздействовать на нее уговорами, затем подарками, после был период угроз отправить в закрытую школу, еще позже он лишил ее карманных денег.
Тогда она заработала их сама. Пришла к отцу и бросила ему увесистую пачку денег.
Сумма привела его в ужас. Он не осмелился спросить, откуда деньги, а на следующий день купил ей первый мотоцикл, который она выпрашивала полтора года. И каждый день стал оставлять суммы на карманные расходы.
В конце концов она была предоставлена самой себе.
Девушка ощутила прикосновение к своему плечу, резко выдернула из ушей наушники и обернулась.
Позади стоял Вильям, а у поребрика новый мотоцикл — спортивный, из дорогих, но ничем не примечательный, особенно в сравнение с прежним золотым чоппером.
— Сменил байк, — хмыкнула Бесс.
Он скользнул взглядом хищных глаз по внушительной стопке шоколадок возле нее.
— Налет на фабрику?
— Прошлась по любимым преподавателям.
Вильям перемахнул через ограждение и уселся рядом с ней.
— А я думал, ученики дарят подарки преподавателям, а не наоборот.
Она добродушно посмеялась и процитировала:
Мы дарим женщине цветы,Звезду с небес, круженье балаИ переходим с ней на ты…А после дарим очень мало.
Девушка похлопала по стопке шоколадок и глубокомысленно изрекла:
— Нелюбимые ученики дарят подарки преподавателям, а те передаривают их любимым ученикам. Вот такой круговорот шоколада и прочего дерьма в доме знаний. — Она сжевала плитку и предложила: — Угощайся.
Парень мотнул головой.
— Спасибо, я сыт.
— Чем?
Он растерялся и на удивление испуганно взглянул на нее.
— А что?
Она пожала плечами.
— Да ничего, просто интересуюсь, что ты жрал сегодня. Ведь так принято? Ну как про погоду, разговор ни о чем. Или я не поняла и ты совсем не это пытаешься изобразить тут?
— A-а… я пил… пи-и-ил со-ок. Как же он называется? — нахмурился Вильям, и радостно улыбнувшись, воскликнул: — Ну, этот, томатный!
— Тебе интересно, что сегодня ела я? — уточнила она.
— Да, конечно, — поспешно заверил он.
— На завтрак курицу гриль, жареный картофель и пила пиво. На обед был салат из морепродуктов и пара легких коктейлей, а на ужин у меня кофе с шоколадом.
Она умолкла. Повисло молчание.
Из наушников, висящих на шее, доносилась песня группы Rammstein «Mutter».
— Чем собираешься сегодня заняться? — нерешительно посмотрел Вильям.
Она постучала ноготками по книжке, лежащей на коленях:
— А я, по-твоему, ничем не занимаюсь?
— Занимаешься… ну а после? Читать уже темно. Да и холодно сидеть на камне, заболеешь.
— Я никогда не болею. И у меня есть фонарик. — Она вынула из кармана куртки ручку и, нажав на кнопочку сбоку, посветила тонким лучом ему в лицо.
Взгляд зеленых глаз вновь переместился на книгу.
— И что же, — он замялся, — тебе интересно?
— Да, — девушка погладила потрепанную страничку, — хочу понять…
— Что именно?
Она долго не отвечала, задумчиво глядя вниз, на темные гребешки волн.
— Логику, — наконец заявила Бесс. — Хочу понять женскую логику.
Парень взял у нее книгу, посмотрел на обложку, где было написано «Капитал», и удивленно спросил:
— Думаешь, Маркс тут писал об этом? О женской логике?
Девушка забрала у него увесистый томик и усмехнулась.
— Большинство никогда не читали Маркса, а потому понятия не имеют, какого объема его книга. Иначе бы кто-нибудь заметил, что эта намного толще.
Молодой человек с любопытством наклонил голову.
Так это не «Капитал»?
— Почему же, он… и не только он. — Бесс пролистнула книгу.
Вильям заложил пальцы между страницами и, прищуриваясь, прочел:
— «Леди Маргарет с придыханием зашептала: — Лорд Ордиш, вы подлец, моя репутация в ваших руках, но мое тело не будет принадлежать вам…» — Парень осекся и недоуменно уставился на девушку.
