Елена Звездная - Темная Империя. Книга 2
И величественный жрец покинул тюремную камеру, дав знак палачам отпустить пленника. Едва он покинул камеру из темноты слабоосвещенного коридора шагнули двое магов, оба склонились перед Золотым, ожидая распоряжений.
— Он что-то знает, — задумчиво проговорил Таэлран, рассматривая давно не мытые волосы магов с плохо скрываемой брезгливостью, но говорить не станет. Доставьте его сестру, уверен, в ее присутствии маг Сайрен станет гораздо словоохотливее.
Оба человека поклонились еще ниже, прежде чем старший задал вопрос:
— Его изолировать?
— Только следить, — отдал распоряжение Золотой жрец, покидая слуг ордена Возрождения.
* * *Палачи — дроу синхронно шагнули к измученному юноше, лязгнули затворы затворы наручников и Ниран мешком повалился на пол, зарычав от боли — при падении лезвия ножей вошли глубже. Но помогать ему никто не собирался. Цепи отстегнули, факелы унесли, оставив лишь тускло горящую свечу на столе, после чего оба темных эльфа покинули камеру.
На рык мага, выдирающего из собственного тела клинки, никто не обернулся. И стоя на коленях, юноша дрожащими, обессилевшими ладонями обхватывал следующий кинжал, чтобы сцепив зубы, рвануть его рукоять.
В голове шумело, кровь струилась по искалеченному телу, клинки, один за другим, покидали тело жертвы, пока сверкающей горкой не легли на пол, возле не сдерживающего слез мага. Встать Ниран не смог — две попытки закончились болезненным падением на колени, и потому, обвернув кинжалы остатками плаща, юноша пополз в угол камеры, туда, где продолжала монотонно капать вода.
Ополоснул трясущиеся ладони, смыл кровь с клинков, а затем, не поднимаясь, тщательно отполировал каждый, чувствуя, как жизнь покидает его тело. Следовало заняться собой. Найрина, в обход всех правил касты магов, обучила его основам исцеления, и он мог, мог спасти себя. Но приказ Таэлрана был жесток, сделав первоочередной задачей уход за оружием, без возможности исцелить себя.
Время от времени Нирану казалось, что вот сейчас он упадет, потеряет сознание от голода и ран, но дрожащие пальцы сжимая ошметок ткани, упрямо натирали каждый клинок до блеска, а боль… боль маг терпел, привычно отсчитывая падающие капли воды.
Скрипнула дверь, Ниран не оглянулся, но по легким шагам мгновенно узнал Вилиан, и уже куда более угрюмо принялся полировать железо, покрытое тонким слоем золота.
— Прости, прости, пожалуйста, — девушка опустилась за его спиной, накладывая ладони, светящиеся от призванной магии, на напряженные плечи, — но так будет лучше, Ниран, так лучше. И Найри будет здесь, с нами, чтобы в едином порыве…
Ему хотелось орать на нее, заставить уйти, оскорбить, и даже ударить. Хотелось, но маг молча полировал кинжалы, не испытывая даже тени благодарности к целительнице, старательно залечивающей его раны.
— Ведь там, там война, — продолжала торопливо шептать магианна, — а здесь мы все в безопасности.
«Дура, — мрачно подумал Ниран».
Но промолчал. За последние четверо суток маг отчетливо понял — нужно молчать. Всегда молчать. Неизменно. Молчать и делать вид, что покорно внимаешь руководителям ордена, не замечая, что прославленные убеленные сединами архимаги лишь жалкие марионетки дроу, что идея о Возрождении лишь кусок сыра в искусной мышеловке, что взгляды окружающих становятся полны фанатизма после каждого глотка разносимого за вечерней трапезой вина. И Ниран молчал, молчал и делал вид, что пьет — как научил его декан Ингер, как поступали многие из старших магов. Молчать и покоряться каждому бредовому повелению. Молчать, и не вспоминать о родных, тех, кто остался в Третьем королевстве.
И все работало. Он не выделялся из толпы, а после вина, как и все с обожанием смотрел на жрецов Тьмы, виртуозно научился лгать и притворятся, особенно когда очередной попавший в подземелье притворяющийся покорным маг осторожно сообщал, что сестра его ищет, что растратила все оставшиеся от родителей деньги на его поиски, что не останавливается… В тот вечер, когда он услышал об этом впервые, Ниран раздумал напасть с кинжалом на охранника из дроу. Он просто понял — его ждут, на его возвращение надеются, он нужен и важен.
И то глухое звериное желание убивать, что зрело в душе чрезмерно наблюдательного юноши, отступило. Он будто повзрослел в единый миг, стал осторожнее, расчетливее. Увы, в ту ночь, когда Вилиан скользнула под его одеяло, парень потерял голову. Ненадолго и не сразу, но шли ночи, и целительница становилась все роднее, именно ей он и рассказал о том, что сильные некроманты, так нужные «союзным» дроу, существуют не только в седьмом и четвертом королевствах.
О том, что проболтался напрасно понял уже утром, когда неожиданно был призван к самому Золотому жрецу.
— А знаешь, нам теперь выделят отдельную комнату, мне лорд Таэлран лично пообещал, благодаря за содействие, и, ты знаешь, оказывается это действительно стало решением проблемы, Нир! Ведь обученные некроманты их защищают, и подобраться не повредив ауру мы не могли, но теперь…
«Ненавижу!» — едва не выдохнул парень.
И поднялся. Теперь он мог, как целительница Вилиан была превосходна, а как человек… Ниран отчетливо знал — более никогда не обнимет эту женщину. Не сможет. Предательство не прощают.
— Мне нужно идти, — глухо произнес он.
— Но раны… — попыталась возразить магианна.
— Залечу сам, — пересохшее горло саднило. — И я рад, что «ты» переселяешься в отдельную комнату.
— Нет, Ниран, мы переселяемся, — вскочив, поправила девушка.
— Ты! — отрезал маг. — Точнее «вы», магианна Далар.
И юноша, сжав клинки, направился к Золотому жрецу, отчетливо осознавая — впереди новое унижение, но выбора не было.
* * *Третье королевство. Сарда.
Кондитерская «Пышечка».
Полноватый мужчина преклонных лет, время от времени потирая сухие ладони, упоительно переписывал четкие пропорции, меняя лишь названия в рецептах. Так, к примеру, «Миндальное печенье» превратилось в «Миндалек хрустящий», а «Гаренские эклеры», в «Шоколадные пышки». В том, что новый ассортимент его кондитерской придется по вкусу клиентам — господин Сайк даже не сомневался — у леди Сайрен оказался на редкость изысканный вкус, так что кондитер рассчитывал на внушительное увеличение прибыли уже с завтрашнего дня. К тому же, договор с братьями Шилли обязывал его ни в коем случае не использовать в коммерческих целях двенадцать предоставленных рецептов со следующими названиями, к примеру «Миндальное печенье». Ну так печенья и не будет, зато уже сегодня вечером кондитеры приступят к выпечке «Миндалька хрустящего», а сие ни законом, ни договором не запрещается.
