Ртуть - Калли Харт

— Нет. Нет, нет, нет, нет, нет! — Я спрыгнула с кровати, зашипев, когда встала на ноги. Сердце заныло при виде свежей одежды, разложенной для меня на стуле у окна. Проигнорировав ее, я голая побежала в гостиную, осматривая по пути комнату за комнатой и пытаясь подавить нарастающую панику.

— Фишер? Фишер!

На кухне его не было. Не было его и в другой спальне. Квартира была пуста. Восковые потеки от свечей покрывали мебель и полки. Остатки нашего ужина все еще лежали на стойке у раковины. А в центре гостиной, где мы провели большую часть ночи, тесно прижавшись друг к другу, клубились проклятые богами темные врата. Я уставилась на них, и мои глаза наполнились слезами. Теперь они расплывались, но так и остались висеть в дюйме над ковром, издавая низкий гул. Я зажала рот руками, но это не помогло мне сдержать громкое рыдание, которое разнеслось по всей квартире.

Что ты наделал, Фишер? Что ты наделал?

Я нашла записку под одеждой, которую он оставил для меня.

Сейчас это может показаться драматичным, но со временем все обретет смысл, Саэрис.

Пройди через врата. Они приведут тебя обратно в Калиш.

Жди там с остальными. Я отправлю Лейн обратно, как только смогу. Скажи Изабель, чтобы она дала ей успокоительное, как только она пройдет через врата. Она будет близка к обращению. Времени будет мало. Она захочет вернуться обратно до того, как я закрою врата, так что вы должны быть готовы к этому. Ты должна остановить ее. Все будет напрасно, если она проскочит обратно.

Скажи Лоррету, чтобы он жил своей жизнью. Пусть не беспокоится обо мне. У меня бесконечное терпение и я не хочу иметь друзей-мучеников.

Скажи Ренфису, что мне очень жаль. Что он был для меня примером, к которому я всегда стремился, и Ивелия была бы лучше, если бы я был хоть вполовину так хорош, как он.

Насчет тебя, Оша. Я освобождаю тебя от клятвы. Теперь ты знаешь, как делать реликвии. Эгоистичная часть меня хочет умолять тебя сделать их как можно больше, чтобы мои друзья и их семьи смогли покинуть Ивелию до того, как это королевство падет. Но я понимаю, что тебе нужно уйти. Найди Хейдена и Элроя. Помоги своим друзьям. А потом отправляйся на поиски. Существует бесчисленное множество королевств, которые ждут, чтобы их открыли. Сделай одно из них своим.

Я никогда не верил в богов, но я предпочитаю думать, что вся жизнь зарождается в одном и том же месте. Я надеюсь, что все возвращается туда же, когда заканчивается.

Я буду ждать тебя там, Саэрис Фейн.

Ф.

Я упала на колени и зарыдала. В последний раз я так плакала, когда мою мать унесло ветром расплаты. Я поклялась, что никогда не буду заботиться о ком-либо настолько, чтобы снова испытать такую боль. Но посмотрите на меня, я снова разбилась вдребезги.

И окончательно я сломалась, когда увидела то, что лежало на каминной полке над камином.

Нимерель.

Потускневший черный меч лежал среди лужиц расплавленного воска и баночек с кистями, и солнечный свет вспыхивал на его острие. Он не взял его с собой.

Я знала, почему. Если Малкольм убьет Фишера и завладеет божественным мечом, есть вероятность, что он найдет способ добраться до источника магии. Если это произойдет, то разрушениям, которые он может причинить, не будет числа. И он сможет использовать ртуть. Ни мне, ни кому-либо из друзей Фишера не удастся спастись.

Поэтому Кингфишер отправился в Гиллетри, чтобы спасти Эверлейн и всех остальных, кто был ему дорог.

И он отправился туда один и без оружия.

Кэррион пронзительно вскрикнул и чуть не выронил из рук книгу. Он был близок к тому, чтобы упасть со стула, когда я ворвалась через темные врата в спальню Фишера.

— Живые гребаные боги! — Он выругался, схватившись за грудь. — Как насчет того, чтобы предупредить?

— Где все? — рявкнула я.

— Я не знаю. В библиотеке? Все морщат лбы, пытаясь найти способ, как избавить Лейн от этой очарованности. Почему у тебя меч Фишера?

Я бросила Нимерель на кровать вместе со старой рубашкой, которую использовала, чтобы обмотать рукоять и взять меч в руки.

— Забудь про меч. Почему ты не с остальными? — огрызнулась я.

Кэррион бесстыдно пожал плечами.

— Я пришел искать Оникса. Нигде не мог его найти, поэтому предположил, что он спит здесь. Спальня сумасшедшего. Видела это? — Он указал на изрезанные картины, которые все еще висели на стенах, на разорванные в клочья полотна. Он продолжил, не давая мне возможности ответить. — Я собирался уйти, но потом подумал, что, возможно, Фишер ведет дневник. И знаешь что? Нет. Но я нашел кое-что получше.

Я пересекла комнату.

— Который час?

— Подожди. Разве ты не хочешь узнать, что я нашел?

— Дай угадаю. Это книга пророчеств, и в ней куча рисунков, изображающих меня с заостренными ушами.

Разочарование Кэрриона заставило угаснуть его улыбку.

— Откуда ты знаешь?

— Кэррион, мне некогда. Который час?

— Около двух, я, полагаю. Мы недавно обедали. Я не ожидал, что кто-то пройдет через эту штуку так рано. Рен сказал, что Фишер оставил записку, в которой говорилось, что ты вернешься до наступления сумерек.

— О, да, — пробормотала я. — Фишер просто обожает оставлять записки.

Возле кровати темные врата, которые Фишер оставил открытыми для меня, захлопнулись, каким-то образом зная, что они выполнили свою задачу. Я смотрела, как они исчезают, а внутри у меня все пылало от ярости.

— Я чувствую напряжение в воздухе, — проворчал Кэррион. — Вы уже успели поссориться?

— Если под словом «поссориться» ты подразумеваешь, что я собираюсь его убить, то ответ — да.

Лоррета, Рена, Те Лену и Изабель я нашла