Королева карантина - Кэролайн Пекхам

Со стоном боли я подполз к раковине и сумел с ее помощью подняться на ноги. Над ней висело зеркало, и я посмотрел на себя, отметив, каким чертовски бледным я выгляжу под кровью, покрывавшей мою кожу, прежде чем сорвать с себя испорченную футболку.

Я посмотрел вниз на маленькую круглую дырочку у себя в боку, из которой обильно текла кровь, и использовал футболку, чтобы прижать ее к ней. Я повернулся, ища в зеркале выходное отверстие, но такового не обнаружил. Значит, маленький металлический ублюдок все еще был там. Ладно. Я не собирался вынимать его сам. Мне просто нужно было остановить кровотечение на достаточно долгое время, чтобы помочь людям, которых я люблю.

Я повернулся и оглядел залитую кровью ванную, заметил сумку у двери и захромал к ней. Внутри я нашел оружие, которое у нас отобрали, когда мы были схвачены, и уголок моего рта приподнялся в ухмылке, когда я вытащил паяльную лампу из сумки, прежде чем повернуться в поисках своего ножа.

Он оказался в углу, и я, спотыкаясь, поплелся к нему с еще большим стоном боли. Клянусь, это ублюдочное пулевое отверстие болело сейчас сильнее, чем тогда, когда я боролся за свою гребаную жизнь.

Мне удалось схватить нож, поцеловав его за верность мне, прежде чем вернуться на свое место у раковины.

Это должно было быть чертовски больно.

Я зажег паяльную лампу и поднес лезвие моего ножа к пламени, нагревая его и дезинфицируя одновременно. Я был практически полноценным хирургом. Кому нужна какая-то модная степень и годы обучения?

Когда лезвие стало достаточно горячим, я сделал глубокий вдох, отодвинул окровавленную футболку от пулевого отверстия и стиснул зубы.

Это была либо одна из худших, либо одна из лучших идей, которые когда-либо приходили мне в голову. Хотя есть только один способ узнать наверняка.

Я был чертовски близок к крику, прижимая раскаленное лезвие к своей плоти, прижигая рану и стискивая челюсть так сильно, что удивился, как не треснули зубы.

Это было больно. Нет, к черту это, боль и близко не походила на то, что я чувствовал. Это был изысканный вид агонии, предназначенный только для самых мерзких демонов, обитавших в глубочайших недрах ада. И я, должно быть, был одним из них, потому что каким-то образом я тоже заслужил эту боль.

Я держался так долго, как только мог, прежде чем мои пальцы, казалось, свело судорогой по собственной воле, нож выпал из моей руки и с громким стуком упал в раковину. Тяжело дыша, я ухватился за край фарфоровой раковины, крепко зажмурив глаза, ожидая, когда утихнет агония, и борясь с желанием снова потерять сознание. Из динамика сейчас играла «Numb by Linkin Park», и я не мог не желать, чтобы у меня тоже было немного оцепенения, чтобы пройти через это.

Но мне это было не нужно. У меня была лучшая мотивация в мире продолжать двигаться, продолжать двигаться вперед, продолжать жить. У нее были волосы, которые сияли как солнечный свет, и она ни на секунду не смирилась бы с тем, что я сейчас скулю и сдаюсь. И я не собирался ее подводить.

Я открыл глаза, впиваясь взглядом в зеркало и вглядываясь в темноту в них, видя монстра во мне яснее, чем когда-либо прежде, когда я поддался этой части своей души и позволил ей взять верх. Мой взгляд упал на пулевое отверстие, и я с удовлетворением обнаружил, что остановил этого ублюдка. Крови больше не было. Что означало, что пришло время уходить.

Я глубоко вздохнул, схватил свой нож и повернулся к выходу. Сумка с оружием была слишком тяжелая для моего ослабленного тела, и я выругался, хватая пару пистолетов и засовывая их сзади в штаны, прежде чем открыть дверь.

Комната снаружи была освещена, хотя, к счастью, пуста, и я мог видеть, что это была какая-то игровая комната с накрытыми и неиспользуемыми покерными столами.

Я спотыкаясь брел через широкое пространство, пытаясь за стуком собственного пульса расслышать что-нибудь, что могло бы помочь мне найти остальных.

Я запыхался, когда пересек комнату, и, не дойдя до двери, напоролся на панель на стене, которая распахнулась, когда я снова поднялся на ноги.

Я заглянул внутрь и посмотрел на выключатель, мои брови взлетели вверх, когда я искал главный выключатель питания. Может, я и был в полном дерьме, но я все еще был хищником. И я решил, что лучше всего охотиться в темноте.

Губы дернулись, когда я протянул руку и щелкнул выключателем, одним махом выведя из строя свет и все остальные электрические приборы в здании.

Я погрузился во тьму и рассмеялся про себя — горьким, надломленным звуком, в котором была угроза, а не радость.

Я шел за ними прямо сейчас. И да поможет им Господь, когда я прибуду. При условии, что я доберусь до них до того, как мое тело откажет окончательно.

Все погрузилось во тьму, и я не теряя ни секунды, начала действовать, ухватившись за этот момент потенциального спасения.

Я вскочила со своего места, прыгнув в сторону охранника, мои руки сомкнулись на его автомате, когда ярость пронзила мою грудь. Я положила палец на спусковой крючок прежде, чем он успел даже попытаться остановить меня, вслепую направив ствол в его сторону и сжав на нем палец.

В моих ушах раздался грохот выстрела, и мужчина упал с предсмертным криком, когда горячая кровь забрызгала меня, и меня потянуло на пол вместе с ним за ремень пистолета, который был закреплен вокруг его тела. Панические крики и люди, бегущие к двери — все это говорило мне о том, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы действовать. Секунды, чтобы убивать. И во всей вселенной не было ни единого шанса, что я позволю кому-нибудь из этих кровожадных ублюдков сбежать.

Я повернула автомат вертикально, насколько могла, и начала стрелять в ответ в том направлении, откуда пришла, гул пуль звенел у меня в голове, когда звук заполнил небольшое пространство и слился в песню с булькающими криками моих жертв. Вспышка огня из ствола автомата осветила их стробоскопическим эффектом, когда они умирали, и я