Клеймо Солнца (СИ) - Анна Пауль
«В обществе появилось явление, которое назвали эскапизмом — стремление уйти от действительности в мир иллюзий, в том числе — путём сожительства с артификом… Некоторые люди живут с ними как супружеская пара, как семья. Люди думают, что нашли вторую половинку, и артифики становятся полноправными членами семьи. Они воспитывают вместе детей…»
Я никогда не забуду того, кого увидела за преградой, — малыша в полупрозрачном шаре… ребёнка человека и… артифика.
«Это противно природе! — упрямо твердит внутренний голос. — Так нельзя — жить с людьми, искусственно созданными другими людьми! Нельзя бросать вызов Иоланто!..»
Остаток дороги мы с Дэннисом молчим. Я оказываюсь неспособна сформулировать собственные мысли, а парень тактично позволяет мне прийти в себя. Утопать в мыслях становится единственно возможным выходом.
На Нимфее я могла лишь вспоминать о том, как боялась выйти в город, и сравнивать мои ожидания с действительностью. «Сколько там тальпов? Таких же жестоких, как Мучитель, а может быть, даже хуже?.. Что ждёт меня за пределами этой комнаты, погружённой в полумрак, а то и совсем в темноту? Однажды я уже покинула границы своего мира. И этот шаг привёл меня сюда — в плен к тальпам, место, которое, вероятнее всего, станет моей могилой…» Когда эта мысль впервые появилась в моём сознании, я даже не вздрогнула, как прежде: просто не знала, можно ли надеяться на спасение. А что оказалось на самом деле? На Нимфее я вновь и вновь мысленно задавалась вопросом, как можно было построить не только её, но и всю Тальпу, дать четырём тысячам, а то и большему числу людей, жить на огромной станции, зависшей прямо в космосе… Как это возможно?..
Я оглядывалась со страхом, что тальпы — жестокие и безумные — набросятся на меня и разорвут на части… Но прохожие, встречаясь со мной взглядом, лишь приветливо улыбались. «Что эти люди думают о тех, кто остался на планете? Что тальпы думают о нас?» Тогда, в плену Мучителя, ответ Дэнниса заставил меня удивлённо выдохнуть: «Никто не знает. Все думают, что вы погибли, и планета непригодна для жизни… Только в определённых кругах ходили слухи, что жизнь на Земле продолжилась, но никто не верил до конца. И вообще эту тему лучше не поднимать».
Да, я оглядывалась по сторонам со страхом, но очень быстро забыла о нём — как только поняла, что никто не ловит меня за руку, никто не пытается обидеть, как только ощутила, что рядом с Дэннисом я в безопасности…
Неправильная мысль. И очень опасная.
Я бросаю на парня испуганный взгляд, как будто он может услышать мысли, и чувствую, как начинают пылать щёки. Дэннис мимолётно ловит мой взгляд, но молча вращает колесо, с помощью которого управляет Викторией, и машина заворачивает за угол. Взгляд невольно останавливается на красивых мужских руках — длинных, тонких пальцах, которые сжимают колесо с такой силой, что белеют костяшки. Я помню, как ладонь Дэнниса, мозолистая и прохладная, коснулась моей щеки — осторожно и настолько нежно, что у меня перехватило дыхание…
Я не должна была позволять тальпу касаться меня. Нужно было отступить, убежать оттуда, но я вдруг почувствовала исходящую от парня силу, что была обращена не против меня, а наоборот, обступала со всех сторон, обещая защиту. «Это просто мимолётное наваждение», — твердила я себе, едва ли пошевелившись, но каким-то образом оказавшись плотнее прижата щекой к прохладной ладони парня, которая успокаивала мою пылающую кожу и в то же время как будто распаляла её ещё сильнее…
Не могу отвести взгляда от этих рук, которые обняли меня… Обвили мои плечи и притянули тело к себе… Иоланто, зачем же обняла тальпа в ответ?..
Я ощущала, как судорогой свело напряжённые мышцы его спины, как Дэннис судорожно втянул воздух, как будто ему, как и мне, не хватало воздуха, хотя мы стояли на вершине Нимфеи. На такой высоте я дышала полной грудью, а весь город был как на ладони.
От воспоминаний волна жара растекается по телу, и щёки горят ещё сильнее. Чувствуя на себе взгляд, я отворачиваюсь к прозрачной преграде, смотрю на дома и тальпов, идущих вдоль них, но запоздало понимаю, что мы вернулись к высотному дому, в котором находится шатающаяся палатка Дэнниса.
Машина останавливается. Гул, что ощущался всем телом, пока мы двигались, затихает, и парень опускает колесо.
— Мы на месте, — сообщает он, и я оборачиваюсь к парню, но так и не говорю ничего в ответ, замечая, как он смотрит на свою ленту, явно общаясь с кем-то невидимым.
Он молчит, хмуро слушая кого-то, а потом что-то говорит, только, к собственному стыду, я не различаю слов — случайно останавливаю взгляд на его губах и против собственной воли вспоминаю, как на Нимфее они едва ощутимо коснулись моего лба…
— Хорошо, из дома даже не покажемся, — произносит Дэн, возвращая меня к реальности, и несколько раз проводит пальцами по ленте.
Пару секунд он смотрит перед собой, а потом поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Тяжело сглатываю, замечая в его глазах то же напряжение, что чувствовала на Нимфее, — напряжение, что продолжаю ощущать при одном только воспоминании о его прикосновениях…
Парень протягивает руку и осторожно проводит по странному поясу, который он называл «ремнём безопасности», и тот спадает с моей грудной клетки. Взгляд Дэнниса скользит по моему лицу, а затем спускается ниже, заставляя меня задержать дыхание, пока не останавливается на кулоне, который я до сих пор ношу на шее, — на его кулоне!
«Дэн, ты отдал ей мой подарок».
Я поднимаю руку, собираясь снять кулон и вернуть украшение владельцу, но не успеваю даже прикоснуться к нему, как прохладная ладонь точным движением перехватывает мою руку.
— Ребекка сказала, что подарила тебе этот кулон…
— Оставь себе, — тихо произносит Дэннис, и я вдруг осознаю, что мы снова оказались ближе, чем стоило бы подпускать к себе тальпа.
Меня вновь застают врасплох ароматы розмарина, полыни и мяты, которые я ощущала в шатающейся палатке парня, а потом на вершине Нимфеи, как только Дэннис заключил меня в объятия. Как будто со стороны, наблюдаю, как он осторожно выпрямляет мою руку, медленно закатывает рукав и задумчиво проводит
