Сколько стоит ваше сердце? (СИ) - Матуш Татьяна

— Явно, не братская любовь.

— Подумай, — Рамер отбросил тряпку в сторону, встал с дивана и заходил по комнате, — Если бы ты был на его месте, что остановило бы тебя?

— Я понятия не имею, как плетутся заговоры и готовятся перевороты.

— Мимо, — бросил Рамер, — Он — стратег. Его шесть лет учили именно этому.

— Плести заговоры? — вытаращился маг.

— Воевать и завоевывать. И, судя по этой войне, он вполне научился. Думай еще.

Абнер пожал плечами.

— Знаешь… Вот не хочу этого говорить, но, похоже, только смерть.

— Не хочешь говорить? А почему? — развернулся повелитель, — ты же сам тут тряс бородой, что Винкера надо убить. Что изменилось?

— Я сражался рядом с ним в Баре. Успел оценить. И, честно… не думаю, что с парнем будет так легко справиться. Там слишком богатая фантазия и явно нездоровое чувство юмора… помноженные на серьезную академическую базу знаний. Короче — пятьдесят на пятьдесят.

Абнер сморщился, словно выпил горькое и закусил колючим.

— Как все это восприняла Императрица?

— Понятия не имею, — ответил Рамер, — она со мной не разговаривает.

Маг улыбнулся.

— Женщины! Ничего, пусть до вечера подуется, ей полезно. Ночью все равно простит.

— Заткнись, — дружески посоветовал повелитель.

Маг сглотнул.

— Ты серьезно? Ты до сих пор с ней не… Но почему? Она — твоя супруга и у тебя есть все права.

— Потому что у козы — рога, а у змеи — хвостик, — огрызнулся тот, — сказано — заткнись, значит, заткнись и помалкивай.

— Темные Боги! — маг схватился за голову, — Ты сошел с ума! Императрица — красивая девочка, но тем, кто повенчан с властью, нельзя играть в такие игры. Выбрось их из головы, немедленно.

— Поздно, — спокойно отозвался император, — я уже сыграл.

— И… что?

— Проиграл. Кажется.

Абнер смотрел на него, словно увидел одну из легендарных скрижалей Хаоса, на которых, по преданию, можно было прочесть ответы на все вопросы и даже стереть свои грехи.

— Мне всегда было любопытно, каким образом все эти балбесы сходят с ума от любви. Что ж… узнал. И ни о чем не жалею. Но если примешь совет от старого друга — не повторяй мой опыт, Абнер. Только если смертельно заболеешь.

— Почему?

— Потому что остановиться на полпути ты не сможешь. Любовь — такая дрянь. Либо пьешь, пока не увидишь дно… либо не прикасаешься к этому зелью вовсе. Третьего не дано.

Сквозь открытое настежь окно тянуло вечерней прохладой и в комнату вползали запахи мокрой земли, цветущей воды, скошенной травы и, тонкой нитью, вплетался ясно различимый аромат меда и табака: так пахли самые поздние ари.

Парк был темным и тихим, шум фонтана отсекали две полосы густого кустарника, а прогуливаться, щебетать и целоваться под окнами СБ — таких рисковых парочек здесь не водилось.

— Остаешься?

— Как обычно, — пожал плечами Винкер, располагаясь за столом генерала Райкера. — Мне тут еще долго куковать.

— Ты — демонов везунчик, — заметил обычно молчаливый Кев, — прилюдно набить лицо самому повелителю и отделаться всего лишь неделей ночных дежурств… это нужно быть родней всем богам сразу.

— Ну, он меня тоже не погладил.

Нос стратега выглядел паршиво — распух и болел.

— Сходи к целителю. Иначе так и останешься кривым.

— Шутишь? — возмутился Марк, — Ни за что! Это же память на всю жизнь. Круче любого ордена. И ни один суд не заберет.

— Ну, если с этих позиций, — улыбнулся Кев, — ладно. Мы в "Золотую козу". Выпить за тебя?

— Как хотите. Главное, не нужно за меня драться. Я сам справляюсь. Записывай всех желающих в книжечку. Говори, что стратег отсидит и навешает всем желающим в порядке живой очереди.

Обменявшись небрежными приветствиями друзья расстались. Веселая троица направилась в кабак кутить, а Марк остался, отбывать наказание. Один. Не считая часовых у дверей здания.

Наказание… Скорее, счастливая возможность не толкаться в казарме, удерживая на лице изрядно надоевшую маску героя и Черного Рыцаря… вот же, ведь, прозвали. Не могли придумать что-нибудь не такое пафосное и банальное?

Правда, в одиночестве в него немедленно вцеплялась тоска, а когти у этой дамы были как у росомахи… Но от тоски имелось неплохое лекарство.

Из Лонгери прислали целую пачку протоколов допросов "светской" части заговорщиков. Увы, Храм был государством в государстве и чтобы взять за жабры жреца, любого жреца, даже самого мелкого, нужны были железные доказательства… или благословение Верховного.

Марк некоторое время покрутил в голове эту идею и с сожалением отбросил.

Кавалерийский наскок Райкера принес лишь один весомый результат — на переговоры отправился герцог Монтрез и, не иначе, каким-то чудом выгрыз у Фиоля "золотой" мирный договор.

Все остальное было плохо: зацепить удалось лишь часть замешанных в делах храма, остальные: кто попрятался, кто ушел в глухую оборону: не был, не участвовал, ничего не знаю, да свидетельствуют за меня Святые Древние! Очень удобные свидетели, право!

Конечно, дыба развязывала языки и не таким. Но — храм! "В Аверсуме начались преследования верующих!" Нет уж, Бездна упаси… Главная проблема с теологической угрозой была в том, что этот термин прекрасно работал в обе стороны.

Оставалось взять на вооружение медленные, но надежные методы ткачей гобеленов и вышивальщиц покровов. Медленно и печально, стежок к стежку, тщательно подбирая цвет и ни в коем случае не делая ошибок перетрясти весь высший свет и всю верхушку храма… Каждое мгновение рискуя нарваться либо на наемных убийц, либо на хитрозакрученное благословение, которое будет хуже любого проклятия.

Одна радость — Винкер пока не фигура. Не смотря на громкий скандал на балу. Никому в голову не пришло, и долго еще не придет связывать все эти аресты со скромным стратегом из штаба Райкера, одним из многих.

Вот и ладно, вот и славно.

Марк с головой нырнул в путанные строчки показаний арестованных, отчеркивая ногтем спорные моменты, сличая их с другими и, с помощью только ему понятных значков, отмечая несоответствия… Но кончики ушей по привычке торчали наружу.

И тихие, почти не слышные шаги по пустому коридору он уловил гораздо раньше, чем нежданный визитер взялся за ручку двери.

Вообще-то просто так ее не повернешь. Но он же воздушник. Тонкая послушная нить нырнула в металлическое нутро хитрой защелки и бесшумно отжала фиксатор. Вот теперь дорогой гость мог заходить беспрепятственно. Интересно, кого Бездна принесла и по чью душу.

Дверь бесшумно открылась и в комнату скользнула тень, плотно закутанная в длинный плащ. Вспыхнули все амулеты разом, ослепляя визитера, а Марк, отлипнув от стены, аккуратно, но сильно обхватил его поперек груди и приставил к шее юкку.

…Поправка, обхватил ее. К чести добычи, попавшей в ловушку, она мгновенно дисциплинированно застыла.

— Алета! — выдохнул он и посетовал, — Ты неосторожна…

— Святые Древние! Я должна осторожничать с тобой?!!

Разжать руки оказалось выше сил. Почему и воля, и благоразумие, и кодекс рыцаря постоянно пасуют перед таким простым, таким житейским "хочу"? Хочу держать эту маленькую женщину в руках, чувствовать ее тепло, гладить волосы, такие короткие и такие мягкие, слышать ее заполошное сердце совсем рядом со своим и вдыхать воздух, который она только что выдохнула…

Последнее — совсем особое, какое-то нереальное удовольствие, сродни вдыханию опиумного дыма. И эффект похожий.

В кресло он опустился, прижимая Алету к себе и мало что соображая. Если б его прямо сейчас пришли убивать, у ребят были бы отличные шансы на успех.

— Как ты сюда попала, там же караул у дверей?

— Я залезла через окно. Помнишь, как в Атре?

Через окно! Императрица… Нормально.

— И у меня очень мало времени.

— Его всегда мало.

— Марк! Я не предавала тебя…

— Я знаю. Поделишься, что случилось?