Орден Скорпионов - Айви Эшер

– Мне очень жаль, что он так поступил с тобой.

Я стою в междутенье, его печаль и его слова обхватывают мои ребра и крепко сжимают их. Последнее, что я вижу, – это длинные светлые косы и розовая ночнушка – Джови падает в объятия родителей.

Я выбрала ее чистоту, а не рев смерти, и, когда тени в углу поглощают меня целиком, я не могу не жалеть, что никто никогда не выбирал того же для меня.

45

Вокруг моих бедер колышутся дикие травы. Прохладный влажный воздух овевает щеки. Сапоги глубоко вдавливаются в рыхлую почву.

Я жадно глотаю воздух, глубже втягиваю запахи кожи и стали, дыма и соли и чего-то цветочного и сладковатого.

«Скорпионы».

Где-то внизу раздается грохот, небо, затянутое сердитыми тучами, стоит на страже бурного моря, что простирается далеко и целует горизонт. Чужие руки по-прежнему обвиваются вокруг меня, и я уверена, что это единственное, что позволяет мне оставаться целой.

Я дрожу от колючих брызг, поднимающихся над скалой, на которой мы стоим, но мне не холодно. Мое тело сопротивляется принятому мною решению, и я расплачиваюсь за это.

В голове у меня мешанина из гнева и увещеваний. Не знаю, на кого я больше злюсь – на себя или на судьбу за то, что она размахивает у меня перед носом справедливостью и возможностью воздать злодею по заслугам, а затем просто вырывает их у меня из рук в момент, когда они нужны мне больше всего. Меня обокрали и отвергли, и все это настолько хреново, что меня разрывает на части от несправедливости.

Я так долго жаждала смерти герцога и его личной охраны задолго до того, как узнала, кто они такие. У меня не было реальной возможности или надежды найти их, но это не мешало мне представлять, как я ворвусь в этот гребаный дом и уничтожу всех, кто ко мне прикасался.

Я прорабатывала этот план снова и снова, тщательно продумывая детали в тихие ночные часы, когда я боялась ночных кошмаров – стоило мне закрыть глаза и провалиться в сон, я их встречу. Я не знала, когда и как я их увижу, но я тщательно продумывала план и размышляла о том, как именно я заставлю их страдать, когда это произойдет.

Вот она – гора. Маяк возмездия, который терпеливо ждал меня. Возмездие должно было свершиться, и оно должно было принадлежать мне.

Я вошла в ту ужасную комнату, зная, что это судьба, что я должна быть именно там, чтобы вернуть себе ту часть меня, что у меня украли. И что ее могла вернуть лишь смерть этих ублюдков. Но их кто-то прирезал до меня, и теперь меня трясет, я задыхаюсь – их смерть принадлежала мне! К моим губам тянулась месть, она шептала мне мрачные клятвы о справедливости и наказании. И как только я склонилась к ней, чтобы слиться с ней в обещанном поцелуе, все исчезло. Остался лишь издевательский хохот, эхом разносящийся вокруг меня.

– Что тебе нужно, Звереныш? Что мы можем сделать? – Лицо Кости так близко, что я чувствую его дыхание, тепло его присутствия обволакивает меня, словно пытаясь пробиться ко мне через мою защиту.

Но я очень далеко.

И чувствую себя такой потерянной.

– Мне нужно убить мертвого человека, – рычу я, а затем новая волна ярости и горя пытается захлестнуть меня с головой.

Чужие руки крепче обхватывают меня сзади, но я задыхаюсь от всепоглощающих эмоций. Я хочу бушевать и рыдать, разрушать и вопить. Я мечусь между безудержной яростью и печалью, в которой я буквально тону – из-за того, что случилось с той, кем я была, и что у меня забрали. Я не могла выплеснуть все эти эмоции в Приюте – меня бы попросту убили. И мне пришлось искать другие способы справиться с произошедшим, другие способы забрать свое «я» у учителей, что пытались затолкать его подальше. Лето помог. Он дал мне силы вернуть себе свое тело, найти удовольствие и страсть в том, что я могу с ним делать, в том, что с ним можно делать, когда я этого хочу. И мы не были ничем ограничены. Мы исследовали каждый сантиметр моей кожи и каждое отверстие – с моего согласия, по моему желанию, чтобы вернуть мне их.

И когда мое тело вновь стало принадлежать мне, я излила из себя весь гнев и слезы, что хотела, но не могла выплакать, в тренировочных ямах днем и с Лето ночью под звездами. Постепенно, понемногу, боль стала притупляться. Разные учителя вырезали разные раны на моем теле и сердце, мрачные мысли и преследующие меня воспоминания стихли. То, что произошло в том доме, стало тем, что я пережила. Чем-то, что случилось, и все. Но теперь я – больше, чем то, что у меня пытались отнять. Я уничтожила все, что было во мне, пока не осталась лишь безжалостная дикарка, которую всегда и хотел получить Тиллео.

Теперь я свободна. И, стоя на скале и глядя на бушующее море, умоляющее меня рвать и метать вместе с ним, я могу наконец-то отпустить себя. В кои-то веки мне не нужно прятаться. Мне не нужно запихивать чувства поглубже, скрежетать зубами и терпеть. Я могу, наконец, выплеснуть все это из моей души.

Колени подкашиваются, я падаю на землю, увлекая Черепа за собой. Я впиваюсь пальцами в мокрую землю и прижимаюсь лицом к стеблям травы и маленьким желтым цветам.

Крик нарастает в моей груди, а затем вырывается изо рта, царапает когтями по земле и бросается в разбивающиеся о скалы волны. Первый вопль умирает, за ним вырывается следующий, яростный грохот моря о скалы звучит как ответный рев. Вода ревет вместе со мной, пытаясь вырвать ярость и боль из моей души.

Я плачу и кричу, изгоняя из себя боль, срываю замки с дверей, за которыми хранилось все, что меня заставляли прятать и игнорировать. Я выплескиваю все, что слишком долго подавляла в себе, поднимаю целые пласты потерь и мучений.

Агония нарастает с моим криком, источник боли постоянно меняется – от того, что мое тело продают и используют без моего разрешения, до избиений и пыток, которым подвергали меня Тиллео и его учителя.

Я бушую и извергаю гнев до тех пор, пока не возвращаюсь в кабинет Дорсина. Время и мои воспоминания медленно отматываются назад: вот меня несут по коридору жестокие орки, а