Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна
— Все хорошо, — снова шепнул Яша. — Я с тобой. Я тебя люблю.
Руки Яши были более чем надежными. И ей больше не нужно было быть ведьмой. Рядом с ним уже ничего не пугало. Злата снова встретилась с ним взглядом. Поймала губами его дыхание, а потом взмахнула рукой, и тяжелый бархатный балдахин задернулся, скрывая их.
— У меня есть хорошая новость, — сказала Злата и поудобнее устроилась у Яши на плече. Они лежали в кровати, глядя на потрескивающий в камине в огонь. Злата закинула на него ногу и перекинула через него руку, и Яша обнимал ее тоже. — Я люблю секс.
Яша хмыкнул.
— Не смейся, я правда думала, что с этим будут проблемы.
— Я не смеюсь, — возразил Яша. — Просто я сейчас, кажется, тоже его полюбил.
Злата довольно улыбнулась и поцеловала его в ребра.
— А еще, Яш, я тебя люблю, — добавила она.
И замерла. Последний аккорд. Вот сейчас все и решится.
— И я тебя люблю, — ответил он. Убрал пальцем прядь волос с ее лица ей за ухо.
Он никуда не убегал, не уходил, не отстранялся. Просто лежал рядом с ней, обнимал и смотрел. Злате еще ни разу не доводилось так долго оставаться с кем-то в постели после секса. Да еще так. Это было едва ли не круче всего остального.
Она улыбнулась ему. Подтянулась чуть выше.
«Пошел ты, Олеж», — подумала она и поцеловала Яшу в губы. Образ бывшего, так крепко до этого живущий внутри нее, потускнел, истлел и исчез.
Быть свободной было волшебно.
— Яша, а помнишь, я тебе кое-что обещала? — лукаво поинтересовалась Злата.
— Что?
Она засмеялась. А потом отстранилась и скользнула вниз.
И впервые за свою жизнь Яша не удержался и все-таки выругался.
Глава 29
Первая суббота февраля выдалась морозной. Демьян проводил Юлю до остановки, дождался с ней автобуса, поцеловал на прощание в щеку, перешел дорогу и сел на автобус до электрички, проходившей через поселок, где жили родители. Можно было пройти зеркалом, но ему хотелось побыть немного наедине с собой.
С тех пор, как Юля узнала всю правду о его проклятии, что-то переменилось в ней, и это сказалось на их отношениях. Она не сказала ему ни слова в обвинение, но зато начала то и дело провоцировать на ссору, взрываясь по абсолютным пустякам. Демьян сдерживался и молчал, Юля от этого злилась еще сильнее.
— Наорал бы ты уже на меня, — как-то раз устало сказала Юля, после того как в сердцах высказала все, что думает о клиентах, звонящих ему после девяти, и о том, куда он их должен послать.
— Не дождешься, — ответил Демьян.
Юля хлопнула кухонной дверью с такой силой, что едва не вырвала ручку. Демьяну потом пришлось вставлять на место планку. Через полчаса она пришла извиняться. Правда, это тоже больше напомнило нападение.
— Я предупреждала! — заявила она так, словно он попытался ее отчитать. — Я говорила тебе, что рано или поздно меня понесет!
— Это из-за детей? — прямо спросил Демьян.
— Нет.
— Юль, давай поговорим…
— Нет.
— Ну, не хочешь говорить со мной, давай найдем тебе специалиста, — предложил Демьян. — Давай начистоту: ты ведь бесишься, потому что тебе тошно от этой ситуации, она тебя мучает. Так зачем копить в себе все это? Тебе же самой от этого плохо…
— Хватит ставить мне диагнозы! — снова взорвалась Юля. — То, что ты закончил какие-то курсы, не дает тебе права мнить себя психологом! Ни к кому я не пойду! Все!
И она снова заперлась в спальне.
Еще через полчаса Юля опять пришла к нему, села за стол, уперлась в столешницу локтями и обхватила руками голову.
— Лучше б ты правда просто наорал на меня, Дем, — вздохнула она. — Проорались бы оба, легче бы стало.
— Я уже сказал: я не буду на тебя кричать. Это плохой способ снимать напряжение. Есть другие. Более качественные и щадящие по отношению к окружающим и самому себе. Нормальные, здоровые способы. И если ты расскажешь мне, что с тобой происходит…
Она покачала головой.
— Чай будешь? — спросила она.
Говорить о своем состоянии Юля наотрез отказалась. Впрочем, иногда были и хорошие дни. И о том, чтобы расстаться, она тоже не заговаривала. А неделю назад и вовсе после очередной такой ссоры выбежала из дома на мороз в одних легких штанах и майке, чтобы догнать его и вручить забытые им дома перчатки… Вот тогда он действительно едва на нее не наорал.
Электричка пронеслась мимо пригорода и леса. На нужной остановке Демьян вышел, глубоко вдохнул свежий морозный воздух и широким уверенным шагом двинулся к родительскому дому, в котором не был с тридцать первого декабря прошлого года. Он смотрел на знакомые дома и думал о своем детстве. Перед домом родителей остановился, постоял немного. Потом все так же уверенно открыл калитку и шагнул на расчищенную дорожку. Когда он здесь жил, чистить снег было его обязанностью.
Собаки накинулись на него уже в дверях. Мама вышла в коридор и заулыбалась.
— Что не предупредил? — спросила она. — Я б раньше обед приготовила.
— Да я не голоден.
— Пойдем, чаем напою.
— А отец дома?
— Нет, уехал. А ты к нему?
— Нет, к тебе, — признался Демьян.
Вслед за мамой он прошел на кухню, сел за стол.
Много лет подряд он садился за этот стол, завтракал здесь, обедал и ужинал, общался с родителями и сестрой. Это место олицетворяло для него его счастливую жизнь в отрочестве. Да, порой было сложно, и он вовсе не идеализировал родителей. Но они любили его, а он их. Они были семьей.
Мама поставила перед ним кружку с горячим чаем. От чая шел пар и доносился запах трав. Демьян подумал, что хочет весну.
— Как у тебя дела? — спросила мама. — Как Юля? Может быть, как-нибудь приедете к нам? Посидим, попьем чай.
— Да, это надо устроить, — кивнул Демьян. — А так все хорошо. Мы с Юлей записались
