Ева Никольская - Охота на невесту или ВЕДЬМА ПРОТИВ!
— А может и злым волком стать, — подал голос Павел, до этого момента сидевший тихо. — Так что лучше не перечь ему. А то отдаст тебя нам, как свою бывшую любовницу, которая…
— Заткнис — с–сь, — прошипел Акиллар, не глядя на своего помощника, который тоже сменил облик на человеческий, как и водитель. Оба были беловолосые, и у каждого по одной косичке на виске. Две, если мне не изменяла память, носили только главы кланов, причем и бывшие, и настоящие.
— И много у тебя… жен? — после довольно продолжительной паузы, зачем? то спросила я. Наверное, просто для того, чтобы сказать хоть что? нибудь.
Ситуация мне категорически не нравилась, но и выхода из нее я пока не видела. Бьёрны сильнее и их больше. А еще они так же, как Юлиана, могут легко узнать, кто я и где живу. А затем найти и Катрину с Северьяном. И я сама… сама дала «волку» этот козырь, рассказав о сыне! Наивная! Повелась на его простоватую манеру общения и ром, решила, что он не такой урод, как Илья. И что же теперь делать?
— Я совершенно свободен, — выпив рома, сообщил блондин. — Ты одна пока будешь, не переживай.
Тоже мне — осчастливил! Лучше б я была девяносто девятой в очереди его наложниц, глядишь, он бы реже меня беспокоил. А вообще, отставить панику! Какая очередь, какие наложницы? Ведьма я или кто? Мне ведь всего? то и надо на время нейтрализовать эту троицу, чтобы получить шанс сбежать. Пусть и на ходу едущего по ночному городу внедорожника. Потому что потом они привезут меня на свою территорию, и там провернуть этот трюк будет гораздо сложнее.
Слегка перестроив зрение, увидела похожие на клочки тумана нити, которые в хаотичном порядке пронизывали все окружающее пространство. Осталось только потянуть наиболее длинные, сплести из них кружево простенького заклинания и, вложив нужную эмоции, прикрепить его к сидящему рядом бьёрну с довольной улыбкой наблюдавшему за мной. Довольной предовольной, клыкастой улыбкой и застывшим в желтых глазах предвкушением. Та — а–ак, и что бы это значило?
— Да ты продолжай — продолжай, — все так же нагло скалясь, сказал Акиллар. — Мне любопытно, что задумала.
— Порчу наводит, небось, — встрял в разговор Павел, обернувшись к нам. — Вот зря ты так, Аня, — О! И этот имя выучил, с — с–способные какие… гады. — Была бы пай — девочкой с ним, жила бы как королева. А ты за магию хватаешься. Не спасет она тебя, потому что Киллар…
— Паш, — перебил его предводитель. — Что? то у тебя сегодня приступ словоохотливости. На вот, — и сунул другу бутылку, — пей. Хоть чем? то пасть занята будет. А ты, Анечка, плети дальше свои чары, твои пальчики так соблазнительно подрагивают, так бы и облизал. А губки едва заметно шевелятся, — он придвинулся ближе, я прижалась спиной к закрытой дверце. — Розовые блестящие губки… хм — м–м, пожалуй, им стоит найти более правильное применение, чем шептание бесполезных заклинаний.
— Почему бес — сполезных? — связав незримые нити с сонливостью, я замкнула невидимое «кружево» и, легонько тронув блондина за плечо, прикрепила его к нему почти так же, как делала привязки к открыткам в своей лавке.
— Поэтому, — продолжая усмехаться, сообщил мне совершенно бодрый «волк». — Я амагичен, то есть совсем. Это мой дар, девочка, — пояснил он, а потом с любопытством спросил: — Что прицепила? то хоть? Гадость какую, небось?
— Вовсе нет, — пробормотала окончательно расстроенная я. — Заклинание сна. Кратковременное.
Ну? И что теперь? Коленом между ног бить, а потом пытаться высадить локтем окно? А если оно пуленепробиваемое? Дэн дверь добровольно не разблокирует, а Киллар от моей выходки лишь разозлится. И тогда Яшка точно попадет в сиротский дом, а я в сексуальное рабство и мужа, и его друзей. Нет, не вариант! И почему некоторые модифицированные имеют дар, а конкретно этот еще и такой неудачный… для меня.
— Ну ладно, так и быть, — мужчина провел кончиками пальцев по моей бледной щеке. — За эту провинность отделаешься только поцелуем, — «обрадовал» он.
— Только? — пряча испуг, переспросила шепотом.
— М — м–м, ну вообще как пойдет, конечно, — приблизившись вплотную, протянул бьёрн. И пьяный блеск его желтых глаз мне совсем — совсем не понравился. От волнения я облизала губы, и тут же услышала тихий рык мужчины, а следом почувствовала вкус его поцелуя… с ромом.
Этот глава клана тоже знал, что делает. Опыт, как говорится, не пропьешь. Вот только у алтаря с Ильей я была вроде как в безопасности, и могла позволить себе получить удовольствие, а сейчас, увы, расслабиться не получалось. В голове с бешеной скоростью рождались новые идиотские идеи побега, а мужские губы терзали мои, мяли, чуть посасывали нижнюю, и с каждой секундой бьёрн все больше увлекался, а я… я, наконец, выбрала самый глупый вариант своего спасения, который, к тому же, был и самым легкодоступным и… ответила на поцелуй. Желтоглазый на миг замер, затем довольно рыкнул и, прижав меня к себе, начал неистово ласкать уже не только губы, но и лицо, шею, обнаженные плечи…
— Стоп! — воскликнула я, испуганная его напором.
— М — м–м? — не отвлекаясь от своего занятия, промычал Киллар.
— Погоди, — попыталась вразумить его, но мужчина вразумляться что? то не спешил. — Да подожди ты! — воскликнула раздраженно и чуть дернула его за волосы. Пусть они и короткие, но не настолько, чтобы не зацепить пальцами.
— Не нравится? — недовольно поинтересовался «волк» и уставился на меня мерцающими в полумраке салона глазами. Хищными, звериными… сердитыми.
— Нравится! — поспешила опровергнуть его подозрения я. — Но понравилось бы еще больше, будь мы, во — первых, не в машине при свидетелях, — сидящие впереди бьёрны даже не пошевелились, старательно делая вид, что их тут и вовсе нет, — а также, если б я перестала мучиться от беспокойства за сына.
— А чего ты за него беспокоишься, я же сказал…
— Что отдашь моего мальчика в сиротский дом! — рыкнула не хуже жениха.
— В лучший интернат! — возмущенно засопел тот. — Там, знаешь, какое образование получают? В любой вуз потом без экзаменов берут, — со знанием дела заявил он, продолжая крепко сжимать мою талию. Мы по — прежнему были недопустимо близко друг к другу, губы едва не касались губ, но ни он, ни я, не стремились закончить разговор поцелуем. Похоже, детская тема была больной не только для меня, что радовало.
— Лучше пусть с экзаменами поступает, а живет с мамой, — прошипела я ему в лицо.
— Сладкая, — шепнул «волк».
— Что?
— Смелая.
— Эм…
— Хор — р–рошая мать, — довольно проурчал этот белый прохвост и снова начал меня целовать.
