Хозяйка пельменной: накормить дракона! - Лена Мурман
В общем, пахло обалденно. Но первой снять пробу я не решалась.
Поэтому хлопотала вокруг стола. Нашла в кухонных шкафчиках глиняные тарелки и миски. Выставила в одной из них огурцы, в другую намыла свежей зелени. Не хватало только сметаны и горчицы, но их в кладовой не было.
Я не растерялась — взбила из купленных яиц и охлажденного растительного масла душистый майонез. Выставила его в креманке. И отправилась доставать ржаной хлебушек из печи.
Он вышел круглым и румяным, с насечками и припудренными мукой щечками. У меня набрался полный рот слюны. И я нетерпеливо вцепилась в хрустящую корочку зубами. Обжигающе горячую, с сумасшедшим ароматом.
— М-м-м-м!… — простонала я с чувством!
С буханкой во рту меня и застал каменщик, спустившийся с крыши на запахи пищи. Он приподнял брови и потянул носом, будто примерялся, с какого бока тоже вгрызться в хлеб.
Я неловко засопела, пропуская прохладный воздух между зубов, чтобы хоть как-то охладить свежую выпечку. Жевать с закрытым ртом не представлялось возможным. Ведь пока была в кухне одна, я не постеснялась и укусила от души.
А потому образовалась принужденная тишина.
— Вымою руки, — наконец нашелся Курт и прошествовал к нерабочему крану у широкой кухонной раковины. Тот похрипел, поплевался песком, но воды не сцедил ни капли. — Сейчас починю.
— Щещас ушин, — запротестовала я, затолкав хлебный мякиш и твердую корочку за щеку.
Выговор получился пьяненький, а в конце фразы я вообще шумно подхлебнула слюну. Но терпеть дольше было невозможно! На открытой кухне почти доварились пельмени. Мне нужен был подопытный кро… опытный дегустатор.
Курт кивнул то ли своим мыслям, то ли мне и, приподняв обе недомытые руки кверху, отправился на веранду. Я, не жуя, проглотила хлебный ком, пристроила буханку на стол прямо на тряпице, которой придерживала горячий бок, и посеменила следом.
А там!..
Склонившись над плитой, на открытой кухне обнаружился невесть откуда взявшийся герцог Файрон! И когда успел подкрасться к дому⁈
Широкие плечи мужчины заслоняли происходящее, но было очевидно, что герцог мастерски орудовал поварешкой и дегустировал пельмени прямо из кипящей кастрюли!
— Мать моя женщина! — вырвалось у меня от неожиданности. Ошпарится же!
Под ребрами застонало: то ли отзывался проглоченный хлебный ком, то ли заныло сердце.
Файрон медленно опустил поварешку и чинно развернулся, пружиня на носках, словно хищник на охоте.
— Ик-какими судьбами? Неделя-то еще не прошла, — выдохнула я, растеряв всю вежливость, и проворчала себе под нос: — Не дом, а проходной двор.
— От вас вкусно пахло, Ася, — без обиняков заявил герцог и как-то плотоядно на меня зыркнул. — А эта ваша… красота на меня так грозно смотрела, что я вынужден был угоститься.
Он покосился на крольчиху, будто это объясняло его странное поведение. Вишня действительно сидела столбиком у плиты и, как завороженная, буравила Файрона темными глазками. Мне даже сделалось неловко, а в глубине души кольнула ревность.
— Вишня, — проронила я.
— Что, простите? — не понял герцог.
— Мою красоту зовут Вишня. Вкусно? — перевела я и тему, и взгляд на кастрюли с пельменями. Ринулась к ним, чтобы выловить остатки, пока те не разварились в кашу.
— Невероятно, — без особых эмоций прокомментировал он то ли кличку, то ли мою стряпню.
Пока мы беседовали, Курт вымыл руки и, истекая слюной посматривал на плиту. Вероятно, гадал, достанется ли ему хотя бы кусочек на дегустацию.
Осталось. И беленьких пшеничных пельмешек в виде полумесяца, и желтых кукурузных, с защипами по кругу, в форме солнышка.
Кивком головы я поманила обоих мужчин в дом, где накрыла стол. Они молча уселись на крепкие дубовые стулья с изогнутыми спинками и уставились на пустые тарелки. А я разложила на троих: желтые пельмени в одну тарелку, белые в другую. Файрону положила по три штучки, судя по тому, сколько всего осталось, он сожрал больше половины из каждой кастрюли. Себе я тоже положила немного. Основная порция досталась каменщику.
Подвинув каждому по две тарелки, я завела светскую беседу:
— Как ваша кухарка, герцог Файрон? Простите, забыла ее имя. Она здорова?
— Тетушка Мелинда? Не жалуется, — отмахнулся он, рассматривая со всех сторон свои два блюда из трех пельменей.
И что же вы тогда такой голодный прибыли в наш захолустный городок, будто дома не кормят?
Впрочем, похоже герцог не успел отбыть обратно в свое имение. А потому я оставила возмущение при себе. Еще один подопытный — это уже фокус-группа!
— Тогда приятного аппетита, — пожелала я мужчинам и замерла в ожидании. Первой пробовать не решалась. Хоть Файрон пока был в порядке, а от еды сумасшедше вкусно пахло, но рисковать не стоило. Мясцо показалось мне незнакомым.
— Курт, что же вы сидите? Пробуйте скорее. А вы, герцог Файрон поделитесь впечатлениями. Какие на ваш вкус лучше? — протараторила я. — И намажьте соусом, я его сама взбивала. Вот еще огурчики и ржаной хлебушек в прикуску.
Оба мужчины синхронно повернули головы к надкусанной буханке. А у меня к щекам прилил жар. Какой конфуз!
— Минутку, — заторопилась я, вскочила со стула и принялась орудовать ножом.
Обгрызенную корочку отодвинула в сторону и нарезала хлеб аккуратными ломтями, уложила на салфетку и объявила:
— Теперь полный порядок!
Мужчины наблюдали молча. Курт — со смешинками в глазах, Файрон — с холодной отстраненностью. Но мне то и дело казалось, что за напускным безразличием герцога проглядывало любопытство.
С теми же выражениями на лицах они одновременно потянулись за хлебом. Курт сперва принюхался, и только после этого откусил. Файрон не глядя оприходовал полкуска.
Ей богу, не пойму, как у них хватало выдержки не наброситься на источающие ароматный парок пельмешки! Я вот еле терпела.
Мужчины же — один с непосредственной радостью, другой с серьезным видом — жевали хлеб.
Я не выдержала, хлопнула ладошками с двух сторон от тарелки, схватила две вилки и наколола на зубчики по пельменю. Обмакнула оба в майонез, да простят меня местные боги, и сунула под нос жующим мужчинам.
Те оторопели. Курт открыл рот, будто надеялся, что я стану кормить его с ложки, а точнее, с вилки. Файрон напрягся, отчего на предплечьях перекатились мышцы, и выхватил вилку у меня из пальцев. Возможно, испугался, что я слопаю пельмени из его тарелок. А их там и так мало.
Они облизали вилки одновременно. Оба изменились в лице.
Ох, кошечки-моркошечки, хоть бы съедобно!..
