Мастера вызывали? - Натали Р.
— Ваша работа?
Он тупо посмотрел на бумагу.
— В смысле?
— Вы донесли, что я работаю без лицензии и не плачу налоги?
Маэдо уставился на нее.
— Зохен! До этого момента я и не подозревал, что у вас нет лицензии.
Его недоумение было столь искренним, что Тереза сразу поверила. Не он. Что и требовалось доказать.
— Я же говорила вам, что это хобби. Не работа. Я и денег брала по минимуму, только чтобы материалы окупить.
— То есть вы выставляли цены существенно меньше, чем Центр бытового ремонта? Переманили их клиентов, оставшиеся стали ворчать, что грех Центру столько драть, есть и подешевле… Так?
— Получается, что так, — согласилась она грустно.
Маэдо покачал головой.
— Мой вам совет — сверните лавочку. А от Центра откупитесь. Пусть господин Ильтен выплатит им моральную компенсацию.
— Они обратились в суд, — убито проговорила госпожа Ильтен. — И государство поддерживает иск. Чертовы налоги…
— Заплатите.
— Лицензия…
— Господину Ильтену всего лишь выпишут штраф. За отсутствие лицензии не отправляют на каторгу.
Кажется, Маэдо ей сочувствует. Просто не понимает, в какую задницу она угодила. Даже не столько она, сколько Ильтен. Она не пострадает, женщин же не принято наказывать. Будет трудно, однако справится как-нибудь. В каких только передрягах она не бывала, и ничего, жива до сих пор. Но не бросать же Ильтена в беде! Она не может допустить, чтобы он пострадал из-за нее. Сумеет ли Маэдо посодействовать? Он же офицер этой проклятой службы, да еще начальник, у него должны быть какие-то рычаги воздействия. Надо его разжалобить.
— Такие траты, — сокрушенно проговорила она. — Рино меня убьет.
— А вот за это — отправляют.
Попытка не удалась. Тереза судорожно вздохнула. К принесенному обеду она еще не притронулась.
— Господин Маэдо, вы разбираетесь в этих делах, как никто другой, — польстила она. — Как избежать суда?
Маэдо непонимающе пожал плечами.
— Чего вы, обыватели, так боитесь судиться? Дело-то не уголовное. Согласен, процедура довольно занудна. И деньги потеряете однозначно. Если бы речь шла только о конфликте насчет цен и клиентов, вас, возможно, оправдали бы, здоровая конкуренция Центру на пользу. Но налоги — это серьезно. Отвертеться без шансов. Однако это не конец жизни. Последствий на службе для вашего супруга не будет, разве что налоговое управление станет пару лет присматривать внимательно. А деньги он еще заработает.
— Господин Маэдо, поймите, мы не хотим суда. — Вид у госпожи Ильтен был, словно все зубы заболели разом. — Можно решить конфликт как-нибудь иначе?
— Это обойдется дороже.
Странно. Конфликтная ситуация, по сути, из-за денег. Так зачем платить больше? Но госпожу Ильтен не переупрямишь. Не хочет она суда, и весь сказ. Сильно не хочет. И нуждается в его помощи, коли не обругала его ни разу за всю беседу и не произнесла ни «увяньте», ни «отвалите».
— Налоги придется заплатить. — Он прикинул так и сяк, но это без вариантов. — Насчет лицензии я договорюсь, вам выдадут разрешение на частную практику задним числом. То есть не вам, конечно, а господину Ильтену, — скривился он. — И попробую поговорить с агентом Центра бытового ремонта. К сожалению, их головная контора на территории другого отделения, я не могу на них давить. Будьте готовы к тому, что за отзыв иска они потребуют компенсацию раза в полтора больше, чем определил бы суд.
— Спасибо, господин Маэдо. — Она наконец отщипнула кусок булки.
— Спасибо в карман не положишь и к сердцу не прижмешь. — Он постарался, чтобы это прозвучало не резко. — Что я получу за свои хлопоты? Идущие, прямо скажем, вразрез с моим долгом.
В намеке явно была обозначена альтернатива. Маэдо было интересно, что выберет госпожа Ильтен. Прижать ее к сердцу куда заманчивее, чем положить в карман очередной конверт. Конвертов в его жизни было немало, а будет еще больше. Женщин же — раз, два, и обчелся.
— Чего вы хотите? — отозвалась она. Кусок булки так и остался лежать на салфетке.
Знать бы, зачем ей так надо, чтобы суд не состоялся. Так необходимо, что она готова платить в любой валюте.
— Деньги мне не слишком нужны, — сказал он. — Хватает и на достойное житье, и на кое-какие излишества.
Она сжала губы.
— Хорошо.
Глаза превратились в льдинки. Этот взгляд, которым она его одарила, не имел ничего общего со словом «хорошо». Фактически, он был полной его противоположностью. Он ясно говорил о том, что радоваться победе предстоит недолго. Нет уж, к зохенам волшебную ночь, которая может обернуться последним утром.
— Вы могли бы помочь мне в одном деликатном деле, — промолвил он. — Или не в одном. Видите ли, для этого нужна женщина. Такая, как вы. Молодая, красивая, привлекательная.
Она отвела взгляд в сторону. Колючие льдинки скрылись от Маэдо, но на том месте, куда она смотрит, уже затвердевает гелий.
— Вам понравится, обещаю. Хотя господину Ильтену — определенно нет. Но вы просто ему не говорите. У вас хорошо получается оберегать его от ненужных волнений.
Ему показалось, что он слышит то ли скрежет зубов, то ли треск ткани пространства, вымороженной ниже абсолютного нуля.
— Мне нужна приманка, госпожа Ильтен. — Он раскрыл карты. — Мне не нравятся сомнительные элементы на моей территории, вроде тех утырков, которых мы с вами отправили на каторгу. Если бы не вы, они так и пакостили бы. По-моему, у нас неплохо получилось бы работать вместе. Конечно, есть некоторый риск. Но вы ведь способны постоять за себя.
— Что? — Она вновь повернулась к нему. Взгляд обжег, но это была уже не температура жидкого азота.
— Кстати, участие привлеченных граждан в операциях службы охраны безопасности неплохо оплачивается.
— Вот нет чтобы с этого начать, — проворчала она и подвинула к себе остывший суп. — Согласна я, согласна.
Тереза даже не знала, что чувствовать. Облегчение или злость? А если злость, то на себя или на проклятого мента? Вправе ли она злиться на Маэдо, коли он, ничем вроде бы не обязанный ни ей, ни Ильтену, обещал выручить, вопреки соображениям долга? Да, он хочет поиметь свою выгоду — но что в этом ненормального или предосудительного, положа руку на сердце? Да, явно желает ее соблазнить, но и в этом ничего противоестественного. Мог бы воспользоваться моментом, поставить жесткое условие, но не стал загонять ее в угол. А она чуть не сдалась. Положение настолько безвыходное, что она готова была выполнить любые его требования, лишь бы помог. Даже стать его любовницей. И от этого было мучительно стыдно. Столько времени отказывать Ильтену из ревности к дурацким невестам и вдруг дать согласие чужому человеку, представителю ненавистной службы охраны
