Мой бывший пациент - Анна Григорьевна Владимирова
— Я бы хотел сам дальше вести Стаса.
Не подкачал, молодец. Что же скажет моя ведьма?
— В смысле? — вздернула она брови, и мое сердце вдруг пустилось разгоняться. — Он — мой пациент.
— Я все понимаю, — многозначительно посмотрел он на нее. — Но ты можешь получать необходимые для динамики показатели от меня. У тебя и так много дел, и я не хочу, чтобы ты взваливала на себя еще и моего брата.
«А вот теперь — твой выход, Моя Госпожа», — оскалился я про себя.
— Ладно, — вдруг пожала плечами Ива и развернулась к выходу. — Жду от тебя отчет.
— Что?! А ну вернись! — рявкнул я, но ведьма и ухом не повела. — Эй, я кому сказал?!
Игорь только неодобрительно покачал головой:
— Успокойся, пожалуйста, или придется успокаивать…
— Да пошел ты в жопу! И свои нотации с собой забери! — Я видел, как недобро вспыхнул его взгляд, и да — я вел себя глупо, но мне не впервой. — Дай мне повод, и тогда посмотрим, кто и чье дело будет вести!
Игорь молча на меня посмотрел, говоря мне взглядом все. В основном — какой я придурок. Потом отстраненно глянул на мониторы и вышел. Я же скрипнул зубами в тишине. Здорово они все тут устроились — ходят туда-сюда, сделали из меня предмет торга друг с другом, а у меня и права голоса нет! Но самую большую злость я затаил на ведьму. Пусть только заявится ко мне еще раз, просто так я ее больше не отпущу.
***
И черт понес меня в палату Стаса! Пусть бы Князевы продолжали выяснять отношения друг с другом, но нет же! Я даже не успела подумать, что потенциал сердца Стаса значительно вырос, и он больше не нуждается в эмоциональных ограничениях. И чуть было не попалась Игорю, когда он начал оспаривать мое право наблюдать за его братом. Осознание, что мое сердце слишком громко забарабанило в груди, только усугубило ситуацию. Пришлось бежать. Соглашаться во всем с Игорем и уносить ноги вместе с сердцем от его слишком профессионального слуха.
Обливаясь потом, я захлопнула двери своего кабинета и прокляла каблуки. И с чего мне вдруг захотелось вырядиться в «костюм женщины»? Нет, я как глава отделения, временами облачаюсь в деловую леди, но сегодня был явно какой-то перебор. Решила усилить слюноотделение у Князева-младшего? Мне это удалось. Он так на меня смотрел…
— Вот же дура. — Я опустилась в кресло и сбросила каблуки под столом. — Нашла же, кому ноги показывать…Что я делаю?
Только в кои то веки мне захотелось быть красивой. Просто самой по себе. Может, это хорошо, и я просто поправляюсь от Игоря? Самое время, ага. Когда за спиной уже позвякивают наручники, и сам Горький идет по моим следам… Напоследок решила покрасоваться, не иначе. Пусть меня запомнят молодой и красивой…
От этих мыслей меня разобрал истерический смех. Ну вот как? Как я докатилась до такого? В пору стреляться, а не хохотать. А теперь выясняется, что и Стас — не такой подлец и вообще не заслуживал пули, потому что на нем столько спасенных детей. И я — не такая уж и преданная подруга, а всего лишь жертва неразделенной любви… Правильно Стас сказал, что я ради Игоря на все готова. Была. Но теперь все — либо со мной, либо с моей любовью. Судьбе решать. А пока что нужно делать свою работу.
Я надела туфли и подтянула к себе карты пациентов.
После обеда каблуки все же пришлось снять, чтобы провести несколько несложных плановых операций. К счастью, у Игоря операций сегодня не было, и я по-настоящему погрузилась в любимое занятие. Из операционной я выползла, когда уже стемнело, и поплелась в душевую.
Одно дело оставалось на сегодня — изучить динамику регенерации сердца Стаса. Все равно он отказывается спать, поэтому прокачу его на обследование. Уверена, против он не будет.
Подремав стоя под душем и наскоро перекусив, я уже привычно прихватила два стаканчика с кофе и, скользнув пустынными коридорами, прошла мимо охранников в палату.
Ох, если бы взглядом можно было убить, Стас бы это сделал. Он полулежал на подушке, сложив крепкие руки поверх одеяла. И вся поза какая-то настороженно-напряженная, от чего мышцы рисовались так четко, что мой уставший мозг завис, на несколько секунд застряв в созерцании притягательного рельефа. Мда, надо срочно выбираться на свидание, Ива. Сколько у тебя никого не было? Год? Кажется, гораздо больше, но признаваться себе страшно.
— И чем обязан?
— Слушай, я не настроена состязаться сейчас с тобой в остроумии. Устала. Поэтому вот твой кофе. — Я прошла к его кровати и протянула стаканчик, проигнорировав пристальный взгляд мужчины.
Только в следующий миг он вдруг сделал быстрый выпад, и я оказалась в одной его руке, а кофе — в другой. Стас изящно обезопасил стаканчик, не пролив ни одной капли, пока я опешила от его наглости, и перехватил меня за шею. Не зарядить ему в лоб стало едва ли возможным, но я совладала с рефлексом.
— А ну пусти! — прошипела я, когда он притянул меня ближе.
Никого мне еще так не хотелось в равной степени и убить и спасти. Еще бы! Зря я тратила собственные ресурсы на этого психа?
— Чего ты добиваешься? — прорычал он мне в лицо, сжимая жесткие пальцы на моем затылке. — У тебя должно быть дел по горло, а ты все кофе мне носишь! Только не говори, что у тебя совсем нет самоуважения настолько потакать моему брату! Ты свои ноги на каблуках давно видела?
— Я испытываю на тебе экспериментальную энергетическую манипуляцию, — изобразила я равнодушие. — Без меня и этой ЭЭМ ты бы уже умер. Поэтому мне приходится за тобой ежедневно наблюдать.
— Что? — растерянно выдохнул он, и его хватка ослабла. — И все?
— А ты что думал? — дернулась я, но он не выпустил.
— Стоять, — потянул меня ближе. — Что за манипуляция? Где об этом сказано?
— В твоей карте, — соврала я.
— Я не подписывался ни на какие эксперименты.
— А тебе и не надо было. Угроза
