Несостоявшаяся рабыня - Фортис Валео
— Ты ничем не поможешь, только навлечешь на себя гнев этого брагна. А на тебя амулетов он не пожалеет, что бы проучить, — шипит Мариэлика.
— Да она все лишь деревенская девка, мы таких еще с десяток найдем пока ехать будем, — рычит Умрук, но с земли подняться не может.
— Это не тебе решать, тварь! Увести его! Выдвигаемся, после выполнения наказания, — орёт Рафиниэль. Все начинаю по тихонько подниматься, но кого-то начинает тошнить, и завтракать уже не хочется, собственно говоря. Хотя, от вчерашней каши я бы не отказалась.
— Пойдем, Господин позвал, — приказывает Фир. Ну и что ему от меня надо, только что всех чуть не размазал по земле, а меня позвал на ковер. Старый крокодил, жаль не Гена, тот был явно добрее.
— Привёл, свободен! Вот тебе ингредиенты, приготовь мне завтрак, и заодно ответь на мои вопросы, отвечай быстро, я сегодня сильно не в настроении, а вранье чую по запаху, — рычит это чудовище. И выдал мне какой-то кусок вяленого мяса, и мешок, в котором оказалась зелень непонятная и что-то коричневое похожее на картошку. Ну сейчас попробую на вкус, а там решу, какие бутерброды можно сделать.
— Как себя чувствуешь? — спрашивает Хозяин, эта коричневая штука похожа на черствый хлеб, ну значит будет бутерброд.
— Голова кружиться, — я видела как большинство тошнило, а головокружение в таком случае нормальная реакция.
— Не тошнит? Тебе точно тридцать лет? — дальше продолжает допрашивать.
— Немного мутит, да. Господин, можно вопрос? — выдыхаю, хрен пойми в каком он настроении, смотрит на меня удивленным взглядом.
— Ну? — выдыхает.
— А нож можно, чтобы это порезать? Иначе не выйдет приготовить завтрак, — ну можно конечно разломать, но есть ощущение, что делать это не стоит.
— Значит не можешь разломить, неужели я ошибся? — шипит этот крокодил. И в чём это он ошибся, надо у Мари уточнить. Явно с этой коричневой штукой какой-то важный нюанс. Хорошо, что я тихонько отломила маленький кусочек, а то Штирлиц был на волоске от провала.
— Не могу, очень твердое, и не уверена, что могу даже порезать. Но запах очень похож на одно яство из моего мира, так что примерное сочетание могу представить, — шепчу, опустив голову, не уверена, что мои глаза не выдадут кровожадное настроение.
— Хм, Фир, подойди. Порежь так, как она скажет, — приказывает. Маг смотрит на меня с максимальным вопросом в глазах, кстати, впервые вижу его в такой маске. Глаза, видно, и рот открыт, будто бабочка прилипла на морду лица.
— Нужно очень тонко это порезать, что бы можно было откусить, — выдаю я. Один взмах руки и эта круглая засохшая булка режется на тонкие ломтики. Ну ладно соберем тебе бутербродик, надо стырить хоть один на двоих. А то снова голодные до вечера будем, а с моей мышечной массой, ем я так-то ого-го сколько.
— Свободен, ну удиви меня рабыня, — хмыкает Хозяин, — хорошо хоть прикасаться к этому овощу можешь, значит магам продать можно.
— Сейчас, Хозяин, — шепчу я. Дыши Ами, в кои то веки у меня появилась мантра. Ну ладно соберем бутерброд, как будто сам не может. Он, конечно, великий Господин, но быстрее самому это сделать, чем кого-то звать. О, тарелка, возьму для бутиков, но, наверное, надо спросить. Бесит!
— А можно мне посуду что бы сложить Ваш завтрак, — глаза не поднимаем.
— А не видишь эту тарелку что ли? — хмыкает работорговец, Аааа, точно очередная проверка, интересно только на что?
— О чём вы, Господин? — притворяемся дурочкой.
— Ладно, держи, — дает расписное блюдо, которое у него под рукой лежало.
— Господин, наказание выполнено, — кланяется Фир. Умница, а я пока в карман один бутерброд стырю. Два не рискну, а жаль.
— Я закончила, Хозяин, — говорю я.
— Ну попробуем, обычно ничего из этого не сочетается и кушается по отдельности, сейчас проверим работу твоего благословения, — лыбится этот крокодил. Хлеб, мясо и зелень всегда хорошо сочетается, что-то они чудят в этом мире. Берет маленький бутербродик, кидает его в рот и просто глаза лезут на макушку.
— Ты действительно благословенна, никогда такого не встречал. Невероятно вкусно, свободна. Фир, забери девчонку и можем трогаться. Всем выдать сух пайки и по кружке воды, — командует Рафик.
— Пойдем, сейчас всем завтрак разнесешь, только быстро! Нужно выдвигаться! — рявкнул Фир. А чё рычим то? Мне выдали мешочки с едой и бурдюк с водой, и буквально закинули в повозку. Хам! Но у меня есть вкусняшка, надо её как-то достать, а то девчонки смотрят на меня так, как будто я выиграла миллион в лотерею.
— Держите. Ну и чего так смотрите? — рассматриваю их. Молчат, еду забрали и отвернулись, ну и ладно — велика проблема. Еда лучше жуётся с закрытым ртом. Дергаю за рукав мелкую, и перевожу взгляд на свой карман. У неё какое-то волшебное одеяние, или она его таким делает, её слышно, но только мне, прям как невидимый друг в детстве.
— Что там? — шипит эта малявка.
— Бери, — шепчу я, девчонки отвернулись, но ушки там явно на макушке. Что их так зацепило то, а-а? Ну наконец-то в карман залезла своей лапкой и вытаскивает бутербродик, правда в разобранном состоянии, а глаза из узких, стали прям значительно круглее.
— Ты где это достала? Если увидят, то убьют на месте это же ценный мурийский хлеб, его уже лет двести никто не печет, и мясо той засолки. Мама такое готовила, но у нас давно закончились запасы, — шепчет ребенок. Ну я думаю — кончилось, на такое количество времени и голодных ртов наготовь запаса. Пф.
— Двести? — я украла сильно просроченный хлеб, позор мне на седую голову. — Не ешь, еще отравишься, — шепчу я.
— Он не портиться, и он невероятно полезен. Такого кусочка хватит надолго, даже для двоих, — хихикает Мари.
— А, ну тогда половина моя, — не помру, кусочек то я уже пробовала пока готовила. Но вопросов стало больше. Почему он меня проверял на этом хлебушке и что это была за тарелка. Но слишком уже эти курицы ко мне присматриваются, так что рожа кирпичом и надо позавтракать и воды бы выпить, но немного. А то туалета что-то я здесь не наблюдаю. Пока перекусываем тем, что выдали эти работорговцы, пытаю послушать что вокруг
