Светлая ведьма для Темного ректора (СИ) - Адриана Дари
Хочу дышать, воздуха категорически не хватает. Прислоняюсь к стене, позволяю себе немного ослабить корсет. Не понимаю, какого демона я так реагирую? Почему даже после всех унизительных слов, которые мне сказал Рейнард, я все еще допускала, что в нем может быть что-то хорошее?
Когда выравнивается дыхание, я понимаю, что больше всего ранит то, что он женат на той самой шатенке. Богатой, явно знатной. Той, на которую он меня с такой легкостью променял пять лет назад.
Чтобы отвлечь себя, я погружаюсь в данные исследований и неосознанно пытаюсь найти в книгах упоминания о том, как можно успокоить дракона без использования светлой магии. Но ничего не находится. Вообще ни строчки. Ни одного предположения об этом.
Мог ли Темный придумать все это только для того, чтобы оказаться в моей спальне? Но тогда почему остановилась трансформация Аллана? Как вообще все это происходит? И про какие специальные зелья говорил Рейнард?
Чуть позже ко мне приходит Варгус. Он неловко мнется на пороге, а потом, потирая лоб, выдает:
– Лей, прости, что с Алланом вчера так вышло, – Варгус проходит и присаживается на краешек стола. – Мы даже дойти до общежития не успели, как мне сказали, что ректор требует к себе. А потом Аллан сразу к нему побежал. Как будто они знакомы дольше, чем мы с ним.
– Не переживай, – вздыхаю я. – Этот новый ректор нам еще много крови попьет.
Мы молчим, не глядя друг на друга и понимая, что неловкость из-за этого случая еще не до конца рассосалась. Но работа – важнее.
– У меня зато хорошие новости, – прерывает молчание Варгус. – Осталось уравновесить всего один компонент, и мы можем получить безопасное зелье длительного действия.
Это действительно хорошие новости. Поэтому оставшуюся часть дня мы проводим азартно подбирая соотношения, и к позднему вечеру уже успеваем получить пару относительно стабильных составов.
Поэтому возвращаюсь в комнату я уже в более спокойном состоянии, правда, очень поздно. Приходится извиниться перед леди Корнуэлл, что я так сильно задерживаю ее.
Но она с доброй улыбкой гладит меня по плечу, говорит, что Аллан – замечательный мальчик, и она готова с ним посидеть и подольше.
Аллан с упоением рассказывает мне о том, где они гуляли с леди Корнуэлл, сколько необычного он видел. А еще сын усердно трет глаза и зевает. Я глажу его по волосам, целую в макушку и укладываю в кровать, укрывая одеялом и подтыкая со всех сторон.
Он отключается на третьем абзаце сказки. А я не могу отказать себе в том, чтобы с удовольствием полюбоваться на улыбающееся во сне милое лицо сына. Так хочется, чтобы у него было всегда вот так – тихо, спокойно и радостно.
Будто в ответ на мои мысли раздается стук в дверь. В груди снова все болезненно сжимается. Я точно знаю, кто там, поэтому игнорирую, но стук повторяется.
– Господин ректор? – открываю дверь я. – Не поздновато ли для визита? Или вам срочно понадобилась помощница?
Я пытаюсь отгородиться, защититься. Хотя бы эмоционально.
– Я говорил, что я сегодня вернусь. Впустите меня немедленно.
Усмехаюсь и начинаю закрывать дверь. Я не на работе, чтобы слушать приказы.
– Если я сегодня не приду, Аллану может стать хуже.
Глава 19. Личная жизнь ректора
Это заявление тяжелым камнем падает в душу. У меня нет ни грамма желания пропускать Рейнарда в комнату. Но что бы ни было в моей голове, какие бы отношения нас ни связывали с Темным, здоровье и жизнь Аллана были намного важнее.
Шурша юбками, я отхожу в сторону и пропускаю ректора внутрь. Он заходит, берет стул и садится рядом с кроватью, не произнеся больше ни слова. Рейнард вглядывается в лицо Аллана, аккуратно кладет руку ему на плечо.
Подавляю в себе желание остановить ректора – сын мой, не хочу, чтобы его касался этот Темный, предатель и циник до мозга костей. Сжимаю челюсти и встаю около окна, всматриваясь в уличную темноту. От открытого окна тянет ночной прохладой, и по телу пробегает озноб от сочетания усталости и нервного напряжения.
– Накиньте шаль, – приказным тоном говорит Рейнард. – И идите уже отдыхать.
Я оборачиваюсь, иронически глядя на него. А он даже не смотрит на меня! Невольно любуюсь его сосредоточенным профилем, ямочкой на подбородке и темными хмуро сведенными бровями.
Проклятье! Раздраженно сминаю юбку и пытаюсь сдержать гнев, рвущийся наружу. Злюсь не только и не столько на Рейнарда, сколько на себя.
– Вы забываетесь, господин ректор, – уверенно говорю я. – Сейчас я не ваша подчиненная, и я не ваша жена. Которая, кстати, наверняка очень скучает по вам ночами. Вы ей не говорили, что проводите их в комнате чужой женщины?
Все эти слова вырываются на одном дыхании, и я замираю, не понимая, зачем я вообще это только что сказала.
Ректор медленно переводит взгляд с Аллана на меня и выгибает бровь.
– А с каких это пор, мисс Антис, вас интересует моя личная жизнь? – в голосе звучит хрипотца, которая отзывается в моей груди щемящей болью и тоской.
Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос. Но это означало бы признаться себе в том, что в глубине души мне не все равно.
– Это не про личную жизнь, профессор Рейнард, это про неприятности, которые могут мне грозить, если ваша жена узнает, что ее благоверный проводит ночи в моей комнате, – бросаю ему я и резко разворачиваюсь, чтобы уйти в ванную.
Юбка задевает лежащие на столе книги, которые я взяла из библиотеки. Стопка наклоняется и падает. Книги с глухим стуком шлепаются на пол. Некоторые, шелестя, раскрываются в полете и приземляются, сминая страницы.
Я с тихим стоном обиды присаживаюсь, чтобы собрать их. У одной книги листы оказываются сильно помяты. Библиотекарь будет ворчать… Аккуратно разглаживаю немного шероховатые страницы, закрываю книгу, тянусь за следующей, и моя ладонь наталкивается на обжигающее тепло грубой мужской руки.
Отдергиваю свою, как будто коснулась огня, и поднимаю взгляд. Зрачок в зеленых глазах Рейнарда становится вертикальным, а ноздри напрягаются, он старательно втягивает воздух и принюхивается. Мои пальцы начинает покалывать от машинальной реакции – воздействовать светом, успокоить, подавить.
В груди щекочет от страха и волнения. Будто одним махом переношусь на пять лет назад, когда прикосновения Рейнарда заставляли меня смущаться и летать от счастья. К демонам!
Я резко встаю, кладу поднятые с пола книги на стол и быстро отхожу к двери в ванную. Он ухмыляется, глядя на мою реакцию. На долгое мгновение закрывает глаза, после чего они снова приобретают привычный вид.
– Я на сегодня все, можете не убегать, – хрипло усмехается ректор.
Чувствую, что у меня, как у скромной девочки-первокурсницы, начинают гореть щеки. Я отворачиваюсь, но чувствую, как он рассматривает меня, изучает реакцию.
В комнате повисает тишина. Слышно
