В плену у сказки - Юлия Р. Волкова
Дризелла тут же с остервенением разорвала ее бусы, которые разлетелись по дороге, затем оторвала рукав платья и выдрала бант, отбросив его под копыта лошадей, которые нервно ржали и били копытами.
— Грязная замарашка!
Мачеха безмолвно наблюдала за тем, как беснуется ее дочь. На ее лице застыли омерзение и чистое удовольствие — жуткое сочетание, если смотреть со стороны.
Элла стояла, беспомощно опустив руки, и почему-то смотрела на меня. В ее глазах вместе со слезами блестела мольба, а на щеке краснел кривой след от пятерни Дризеллы. Но мне нельзя было вмешиваться, чтобы не встать поперек сюжета. Я отвернулась и поднялась на ступень кареты.
«Не смотри на нее, не смотри».
— Я умоляю, — всхлипнула Элла, — пожалуйста…
— Не позорься, — приказала Роксана, — выглядишь жалкой.
И Элла не выдержала:
— За что, за что вы так со мной⁈ За что вы так меня ненавидите⁈ Что я сделала⁈ — закричала она, села прямо на дорогу и начала бить руками по земле в настоящей истерике. — За что⁉ За что? Что я сделала⁉ Ну почему?
Дризелла брезгливо хмыкнула и вернулась к карете с видом победительницы. Меня затошнило от злости. Захотелось врезать по ее самодовольному инфантильному лицу, чтобы вправить мозги.
— Я тоже останусь дома.
— Нет, ты поедешь, — отрезала Роксана и схватила меня за руку. — Поедешь. Не смей отказываться от своего удовольствия, чтобы выслужиться перед недостойными.
— Маменька, — язвительно воскликнула я, — не надо мне приказывать. Я остаюсь.
Элла все еще продолжала плакать, жалобно выдергивая из волос украшения, но невнятно откликнулась:
— Анастасия, поезжай. Ты не обязана здесь оставаться. Я же всего лишь ваша недостойная служанка.
— Если ты не сядешь в карету, я лишу тебя наследства. — сказала Роксана, интонацией и взглядом превратившись в Женькину тетку, которую я знала в реальности. Это отрезвило.
Передо мной возникла развилка, и от моего решения зависел сюжет. Поступить правильно или поступить так, как считала правильным я — тот самый выбор, который мог повлиять на все. Если останусь с Золушкой, фея-крестная не появится, и тогда сказка не обретет свой конец.
— Поезжай, — попросила Элла.
— Хорошо.
Я быстро кивнула на прощание и села в карету, стараясь не замечать ее разочарования. Она хотела, чтобы я осталась.
Но проблема в том, что Анастасия была никчемной сводной сестрой, которая никогда бы не поддержала Золушку, и быть именно такой в эту самую минуту требовал от меня сюжет.
— Ненавижу вас, — в сердцах сказала Элла и опустила голову. Слезы, поблескивая, как звезды, упали на платье, которое теперь не надела бы даже оборванка. — Ненавижу!
И Роксана, и Дризелла молчали. Но я не могла выдерживать тишину и со злостью спросила:
— За что вы так с ней?
Они мне не ответили, только мачеха взглянула с укоризной. Наверняка эти персонажи даже не знали, что можно вести себя иначе. Они привыкли быть отрицательными героями и не помнили, с чего началась их ненависть.
Когда мы отъехали на достаточное расстояние, я развернулась и увидела, что Элла вернулась в дом, оставив бант и рассыпанные бусы валяться в пыли. Где-то далеко в лесу завыли одинокие волки.
Глава 7
Бал
Сказочный дворец. В вечернем свете он казался сотканным из сумерек и лунного света, а все гости были одеты в яркие и пестрые костюмы, словно собрались украшать собой новогоднюю елку.
Едва мы подошли к главной лестнице, я нырнула в толпу, но Роксана вцепилась в мое плечо, как клещ.
— Куда ты собралась?
— Как куда? На бал.
— Нас должны вместе представить королю и принцу, так что одна ты никуда не пойдешь. И вообще, держись рядом, я не намерена искать тебя по всему дворцу.
— Но…
— Никаких но, Анастасия. Помни, что ослушание — это порок.
Я поежилась, узнавая эту вымораживающую фразу, которой всегда попрекала Женькина тетка, когда была чем-то недовольна.
Зато Дризелла не вызывала проблем, она держалась за юбку матери, как застенчивый ребенок, и глазела по сторонам с тупым восторгом. Я подавила в себе раздражение, расправила плечи и начала чинно подниматься по лестнице. Никто из других гостей ни разу не бросил на нас взгляд, словно мы были пустым местом.
— Постарайтесь привлечь внимание наследного принца, — посоветовала Роксана, — это ваш шанс стать королевами.
— Чтобы стать королевой, — заметила я, — можно привлечь внимание и старенького короля.
Дризелла приложила ладонь к губам, шокированная моими словами.
— И откуда в тебе это? — ужаснулась Роксана.
— А что? Вы, маменька, тоже можете тряхнуть стариной. Мы с Дризеллой не против нового отчима, тем более такого успешного. Правда ведь, сестренка? Или король не в вашем вкусе?
— Анастасия, замолчи! Нас же слышат, — зашипела Роксана и боязливо оглянулась на посторонних, которым не было до нас никакого дела, — ты позоришь нашу семью.
Я пожала плечами, потеряв всякий интерес к этому разговору. Сам бал тоже совсем не впечатлял. Пока все происходящее напоминало огромную очередь к кассе. Шумно, душно, правда вместо кассира в конце пути нас ждали король с принцем.
Эрика я узнала еще издали и лишний раз убедилась в предсказуемости сказки, потому что ни разу не сомневалась, что увижу именно его. На фоне прекрасного принца король выглядел нелепой карикатурой: маленький, пузатый и громкий. Когда он добродушно смеялся, корона на его лысине ярко сверкала.
За тронами возвышался камень, покрытый плесенью, и из него наполовину выступал широкий меч с золотой рукоятью и красным эфесом. Он напомнил историю о короле Артуре. Если я не ошибалась: меч Экскалибур мог вытащить из камня только рыцарь с самыми добрыми намерениями и светлой душой. И как так вышло, что меч все еще находился в камне?
Церемониймейстер наконец объявил:
— Ваше Величество, спешу представить почтенную леди Венди Тремейн и двух ее чудесных дочерей, леди Анастасию и леди Дризеллу.
Я опустилась в нелепом реверансе, повторяя движение за сестрой, и подняла взгляд на Эрика. Он определенно узнал меня, потому что, не скрываясь, улыбался, как старой знакомой. Удивительно, что он вел себя настолько открыто.
Но я сбежала от его внимания, когда Роксана и Дризелла еще продолжали глупо таращиться на королевский трон, и подошла к столам с напитками и десертами. Они располагались вдоль стен. Другие гостьи косились с презрением и завистью на каждую, кто робко пытался стащить тарталетку.
Я без стеснения схватила эклер и уселась на мягкий диван. Умение танцевать истощилось за долгие годы без практики, и забылся даже простенький вальс, поэтому я не собиралась принимать участие в общем веселье. Да и не хотела.
Поэтому, прислонившись
