Формула истинной - Ирма Орлова
Глава 9. Библиотечные легенды
На днях Лес (я уже так привыкла обращаться к нему именно так, а не «Сашка», даже в мыслях) поделился, что ужасно скучает по нашему миру. С одной стороны, я его понимаю: мальчик просто не понимает, что ему делать. Раньше его дни были заняты подготовкой к школе, домашними и дополнительными занятиями, по вечерам — интернетом. Теперь все, что я раньше называла важным, исчезло. Нет больше высшего образования, нет смысла ругаться из-за того, что он сидит в телефоне не вылезая. Нет больше его друзей и подруг.
С другой стороны, мы в новом мире. Для моего внука это каторга, а для меня — второй шанс прожить жизнь, на этот раз правильно.
Я провожу целые дни в библиотеке. Пока Лес с другими парнями и сельскими работягами прокапывает каналы, я пытаюсь понять, как тут все устроено. Иногда я тоже скучаю по интернету. Как бы хорошо было сейчас зайти на сайт «Здравница» и узнать простой рецепт от средневековой чумы! Или хотя бы от простуды. Или выяснить, как лучше хранить продукты в условиях дикой засухи.
Этот вопрос особенно меня беспокоил. Слова человека, который совершил на меня покушение, и забитый свежими продуктами графский склад никак не складывались в единую картинку. У нас тут всеобщая голодовка и изоляция от других графств? Или все-таки не совсем?
С этим вопросом я и подошла к старосте, когда он в очередной вечер возвращался со своими людьми. Они заглядывают к нам по пути в деревню, оставляют лопаты и ломы, чтобы утром вновь за ними вернуться.
— Ваша милость, — устало склоняется в поклоне староста. Я уже выяснила, что его зовут Данир. Взрослый, даже почти пожилой мужчина с крепкими руками. Видно, что он проводит в полях не меньше времени, чем его люди.
— Добрый вечер. Как продвигается работа?
Мы с ним отходим в сторону, пока десятки молодых и не очень молодых людей относят инструменты в специально выделенное помещение и «умываются» в снегу, стирая грязь с рук.
— Мы движемся медленнее, чем хотелось бы, госпожа, — вздыхает Данир. — В земле много камней, копать глубоко не получается. Но мы справимся.
Я на мгновение пугаюсь, хоть и не подаю вида. Сейчас мое пребывание здесь и даже жизнь зависят от того, верят ли люди в мою задумку или нет. Каждый вечер в течение уже пяти дней они возвращаются с мест «бурения», и каждый раз лица работяг все угрюмее и угрюмее.
— Выше будет еще сложнее, — осторожно предупреждаю я. — Там земля промерзла, будет как камень. Вам придется прокопать дальше, уже в том месте, где лежит снег.
— Понимаю, госпожа, — кивает староста.
— Данир, вот о чем я еще хотела спросить… Как в городе обстоят дела с хранением продуктов?
Староста пожимает плечами.
— Как и всегда, Ваша милость. Весь урожай сразу убираем в подвалы, в них — ледяные кристаллы, которые помогают поддерживать температуру. Но вы же знаете, у нас нет возможности закупаться магическими, да и любыми вещами в соседних графствах. Кристаллы постепенно выходят из строя, слабеют. Люди объединяют припасы с припасами соседей, чтобы сохранить как можно больше.
Что ж, об этом я догадывалась. Иначе как бы к нам на кухню попадали столь свежие продукты? У них тут аналог китайских холодильников, получается.
— И как долго кристаллы держат магию? — уточняю я.
— Лет пять, госпожа. Потом приходится покупать новые.
— Покупать, значит? — щурюсь я. Староста понимает, что сболтнул лишнего, но вместо того чтобы отвести взгляд, дерзко смотрит мне в глаза. — Значит, контрабанда?
— Мы выживаем как можем, Ваша милость. Если для того, чтобы мои люди не умерли от голода, мне придется заключать сделку с врагами — я это сделаю.
Так-так. Это многое объясняет, но в чем-то и путает. Теперь ясно, откуда такие запасы дорогих тканей у той противной портнихи. И понятно, как в графстве, в котором нет почти никакой добычи полезных ресурсов, люди вообще могут выживать.
— Контрабанда дороже официальных товаров? — спрашиваю я.
— В разы, а то и в десятки раз, госпожа. Официальные торговцы, состоящие в гильдии, торгуют по строго оговоренной цене. Контрабандисты же видят, в каком мы плачевном состоянии, и скупают у нас все за бесценок и продают — за баснословные деньги.
— Спасибо, что поделились, Данир.
— Госпожа… Вы расскажете об этом графу? — смущается староста.
— Если он не идиот, то и сам обо всем знает. Если идиот — мне с ним говорить не о чем.
Староста аж пятится от меня, словно я оклеветала самого бога. Мы с ним прощаемся, и я вылавливаю Леса.
Мой внук выглядит бодро. Как говорится, «победила молодость», и он один из немногих, кто вернулся ко дворцу даже не запыхавшись. Я ежусь, глядя на него: ходит в простой рубашке, пока я кутаюсь в шубу и прячу руки от холода. Мальчик вырос, и я уже не могу сказать ему «надень шапку». Хотя дракон в ушанке смотрелся бы интересно…
— Устал? — спрашиваю, когда внук подходит.
— Ни капли. Все лучше, чем часами бить палкой манекенов. Как твои поиски?
Это он о моей привычке проводить дни в библиотеке.
— Потихоньку разбираюсь. По крайней мере несколько местных исторических фактов — а в моем понимании, больше легенд — показали мне, что же такое, черт возьми, истинность.
— Ну там же все ясно, да? — удивляется Лес. Мы неспешно идем к воротам дворца. Тропинку чистят каждое утро, но мои сапожки все равно погружаются в снег почти до щиколотки. — Это типа очень сильная любовь.
— Я тоже так думала, Лес. Но тут, похоже, она не просто сильная. Это какая-то нерушимая связь между девушкой и драконом. С первого взгляда — и до конца времен. В легендах описывают разные случаи, в одном из них пра-пра-прадед нашего графа Флориена повстречал свою истинную любовь на поле боя. Кажется, девушки тут не часто попадают в военные действия, но эта дама была кем-то типа чародейки-медика, помогала своим и чужим. И она сражалась на стороне врага. Граф Флориен, уже не помню, как его звали, увидел ее. Когда она подняла на него глаза, «мир вокруг замер». — Я закатываю глаза. Пока все мои подружки на пенсии читали любовные романы, я их на дух не воспринимала, и теперь пересказывать что-то подобное кажется мне глупым.
— Как романтично и ванильно, — хмыкает Лесандр, поддерживая мое возмущение.
— Да уж.
