Дикая одержимость - Николай Эндрю

— Ты сделала то, что должна была сделать, — говорю я ей. — Здесь тебя никто не осудит.

— И эта банда знает, кто мы? — Роарк раскинул руки на столешнице и немигающим взглядом встретился со мной.

— Тот, с кем я имел дело, определенно знал. Я мог бы легко убить его, но он сказал, что если сделаю это мне придется иметь дело не с ним…

Роарк кивает.

— Люди могут быть опасны, если у них есть знания. Вот что мы сделаем. Бифер и Гейл не участвуют в боевых действиях. Я ценю, что ты пришел сюда, но ты непомогаешь, — говорит он Биферу, который согласно кивает. — Если эта банда придет сюда, я хочу, чтобы вы вдвоем спустились в подвал. Там вы будете в безопасности и найдете пути отхода, если они вам понадобятся.

Я одобрительно хмыкаю, хотя мысль о разлуке с Гейл, пусть даже на короткое время, заставляет мое сердце почти разрываться надвое. После прошлогодней неприятности с визарами и парой Каллэна Сестиной, мы проложили пути отхода в подвале. Я вдруг обрадовался, что мы это сделали, понимая его потребность в планах на любые возможные угрозы.

— Нам нужно собрать войска, устроить демонстрацию силы. Даже если они знают, как нас убить, тот факт, что эта банда знает, кто мы такие, может сыграть нам на руку. Они узнают, что мы не сдадимся без боя. Лобо, я присмотрю за Гейл и Бифером. Ты иди собери остальных…

Двери распахиваются. Когда я поворачиваю голову, я вижу двух подростков, мальчика и девочку, одетых во все черное, бесцеремонно впихнутых в открытый дверной проем. Они такие худые, что на них больно смотреть, а от их бледной кожи мурашки бегут даже по моему опытному позвоночнику.

За ними идет Тулак.

Он выглядит чертовски беспорядочно, как будто только что выбрался из болота. Его темные волосы слиплись на голове, одежда покрыта грязью, а грязь на руках и предплечьях говорит о неделях, которые он провел в лесу, не вернувшись к какой-либо цивилизации. Я люблю Тулака как брата, но, Господи, иногда он пугает даже меня.

— Нашел этих двоих, притаившихся на границе нашей земли, — хмыкает он, бросив взгляд на нас четверых и не выглядя обеспокоенным пришельцами. — Чертовы вампиры. Я мог учуять от них запах смерти за сто ярдов.

Роарк мгновенно вскакивает на ноги, но глаза Гейл широко раскрыты, рот беззвучно шевелится.

— Ты привел вампиров в мою хижину? — голос Роарка гремит, когда он опирается на стол, костяшки пальцев побелели, когда он сжимает дерево. — Живыми

Тулак фыркает.

— Сопротивления не оказывали. Думал, ты захочешь судить. Ты хочешь, чтобы я убил их?..

— Нет! — голос Гейл пронзительный, когда она смотрит между нами. — Нет… это Тощий парень. Эгон, — она поворачивается к Роарку. — Я его знаю. Пожалуйста, не надо, он мог причинить мне боль, но не сделал этого. Я не знала, что он… Они вампиры?

Девушка смотрит на мальчика.

— Это ее? Я предположила, что она была частью банды, а не какой-то… Я думала…

— Ты должен дать им шанс, — говорю я, глядя на Роарка. — Выслушай их. Гейл знает одного из них.

Его взгляд падает на меня. Я знаю, что лезу куда не просят. Это его право судить. Но если он отдаст приказ убить их, я не уверен, что буду делать. Гейл хочет, чтобы их пощадили, а то, что она хочет является моим приоритетом в жизни

Наконец, он поворачивается к мальчику и девочке и тихо рычит:

— Объяснитесь сами. Сейчас.

— Сколько вам лет? — спрашивает Роарк, их история не казалась ему убедительной. — Говорите правду. От этого зависят ваши жизни.

Со своей стороны, я перешел на их сторону.

Девочку зовут Лили, а мальчика, которого Гейл назвала Эгоном, зовут Эван. Их любовь друг к другу очевидна во всем, что они делают, даже когда они сидят за столом, пытаясь убедить стаю волвенов не убивать их.

— Мне восемнадцать, — говорит Лили. — Эвану девятнадцать.

— Сколько вам лет на самом деле? — бормочет Тулак.

Гейл поворачивается к нему.

— На сколько лет она выглядит?

Я беру ее руку в свою, успокаивая ее, а Эван берет мертвенно-бледную руку Лили в свою. Я понимаю. Она его пара. Или настолько близко к этому, насколько это возможно для вампиров.

С рычанием я бросаю взгляд в сторону Тулака, затем смягчаю свой голос.

— Вампиры не стареют. Они пытаются спросить, как давно они такие, — я встречаюсь взглядом с Эваном. — Сто лет? Тысяча? Как давно вы были обращены?

Он качает головой.

— Я ничего не знаю об этом. Мне девятнадцать лет, чувак. Мы были в таком состоянии около трех месяцев. До этого она училась в школе, а я работал в городе.

— Я ненавижу то, что я есть, — говорит Лили, глядя в мою сторону. В ее глазах слезы. — Часть меня желает, чтобы он убил нас.

— Не говори так, — говорит Эван. — Нет.

— Это правда.

Роарк откашливается и откидывается на спинку стула, переводя дыхание. Я вижу вспышку беспокойства на его обветренном лице. Он жесткий, когда это необходимо, и хотя я впервые вижу его таким, знаю, что он не в первый раз имеет дело с вампирами. Все-таки он не монстр.

— Допустим, я вам верю, — говорит он. — Что вы делаете на нашей земле?

— Мы не знали, что это ваша земля, — говорит Лили. — Мы… Там, в лесу, где он нас нашел, зарыт тайник.

— Тайник чего?

— Кровь, — говорит Эван. — Мы оставили ее на экстренный случай. Возможно, сейчас это чин, но мы можем выжить на этом. Она уже, наверное, ужасна, но если выбирать между этим и…

— Я напала на свою младшую сестру, — прерывает Лили, всхлипывая. — Моя родная сестра. Ей пятнадцать, ради бога. После того, как я стала… этой штукой… я чуть не убила ее. Я поклялась, что больше никогда не позволю себе впасть в такое отчаяние. Я лучше выпью кровь трехлетней давности, чем подвергнут такой опасности того, кого люблю.

— Мы держимся от них подальше, — говорит Эван, сжимая ее руку. — От наших семей. Мы не можем рисковать. Парень, который сделал нас такими, какие мы есть, Джорджи, он сказал, что может добыть нам кровь, и никому не придется умирать. Мешки с кровью. Донорская. Я знаю, что это неправильно, но лучше, чем альтернатива. Мы чертовы веганы, мы не хотим,