История одной ведьмы. Вероника - Татьяна Полунина
— Слава богу, пришла в себя. Выпей всю кружку, сразу.
Вероника молча кивнула, залпом допила оставшийся чай.
— А сейчас в душ, ждем тебя с Севером внизу, расскажешь, что с тобой приключилось. Вероника послушно потопала в ванную комнату, а ВерОника с щеном отправились вниз.
Минут через пятнадцать все сидели за обеденным столом. Завтрак был для Вероники необычным: свежесваренная лапша на курином бульоне.
— Сначала еда, потом все остальное, тебе надо восстановить силы.
— У меня есть интересные новости, я прямо не могу молчать!
— Сначала еда, потом расскажешь, что с тобой произошло, потом новости.
— Хорошо, — согласилась Вероника.
Когда лапша была съедена, выпит чай с маминым черничным пирогом, Вероника начала рассказ:
— Вчера я была у родителей. К маме с папой зашла соседка. Пыталась угостить их пирожками с капустой. Дамочка эта к нам в подъезд переехала лет пять назад. Мама говорит, что в последнее время раз в неделю приходит к ним с гостинцами. Только маме потом плохо становится, и с папой они ругаться начинают.
— А сколько соседке лет? — поинтересовалась ВерОника.
— Лет пятьдесят, немного моложе мамы.
— Так, дальше.
— Я в коридор выхожу, они там разговаривают. Посмотрела на тарелку, а там змейка ползает, маленькая такая, зелененькая. На меня посмотрела и зашипела. Я почувствовала, что клевер нагреваться стал. Глянула на соседку, а у нее оскал с клыками… а мама и не видит ничего, только тарелку брать отказывается. Вот я и сказала Серафиме Антоновне, чтобы она больше не приходила и в сторону родителей не смотрела.
— Что, так вслух и сказала? — усмехнулась женщина.
— Нет, я мысленно, не знаю как, но она меня услышала, убралась с пирожками моментально. А мне плохо стало. Очень сильно давление упало, мама даже укол делала.
— Ну теперь понятно все, — улыбнулась ВерОника, — ты все правильно сделала, только силы у тебя мало еще, быстро расходуется. А восстанавливаться ты не научилась. Старайся больше так не делать пока. Родителям мы с тобой защиту поставим, я тебя научу, сделаешь.
— Вероника Марковна, а вот защиту или обереги на своих родных можно делать?
— Не только можно, но и нужно. Мы их первых обезопасить должны.
— Вероника Марковна, а у вас кроме сына еще родственники есть?
— Может и остался кто-нибудь в Испании, да откуда мне знать. А все кто в России был, умерли уже. Папа с мамой в Москве похоронены. Осталась я, да сын.
Глава тринадцатая. Встреча
— Вероника Марковна, а хотели бы, чтобы еще кто-то близкий, родной по крови человек был?
— Что-то ты мудришь, девочка моя, — улыбнулась Вероника, — откуда могут быть родственники то?
— Но ведь я как-то в дом вошла.
— Вот ты и есть кровная родственница. Мне даже подтверждения никакие не нужны, дом все подтвердил.
Вероника протянула собеседнице фотографию, которую ей дала мама. ВерОника долго и внимательно рассматривала ее. Потом севшим голосом спросила.
— Ты знаешь, кто это?
— Это моя бабушка Люся, а это, предполагаю, отец моей мамы Марк, и ваш отец.
Вероника Марковна откинулась на спинку стула:
— Девочка моя, налей мне воды.
Вероника быстро налила стакан воды и принесла его женщине.
— Получается, что ты моя родная племянница, — улыбнулась ВерОника после небольшой паузы.
— Получается, — улыбнулась Вероника, — я и сама не знала. Маму в детстве удочерил дедушка Женя. Мама только вчера мне сказала, да и то после того, как я спросила, почему нет ее фотографий детских, только после пяти лет.
— А ты маме про меня рассказывала? — насторожено спросила ВерОника.
— Не успела, не была уверена. А фотографию мне мама отдала, когда я уже в машине сидела, уезжать собралась.
Вероника Марковна встала из-за стола.
— Пойдем, я тебе фотографии деда и прабабушки покажу.
Женщины расположились в удобных креслах. На журнальный стол ВерОника положила несколько больших старинных альбомов с фотографиями. Они долго рассматривали их, Вероника Марковна рассказывала гостье о своих близких, об их жизни. Здесь были фотографии деда дворянина и бабушки испанки, Марка молодого и уже в генеральских погонах, мамы ВерОники. Но фотографии своей матери Вероника Марковна быстро откладывала.
— Знаешь, — сказала она Веронике, — я не очень любила родителей, они меня фактически бросили, но я обожала свою бабушку. Это самый родной для меня человек. А еще мой сын.
— А почему здесь нет его фотографий? — удивилась Ника.
— Его фото и много бабушкиных в другом альбоме. А эти так, чтобы не забывать корни, я их практически никогда не достаю. И знаешь, сейчас я даже благодарна отцу. Его отношения с мамой и его увлечения — это их личное дело. Но зато у меня есть близкие мне по крови люди. И не только по крови. У меня есть наследница, маленькая девочка, которая меня понимает. Мы же начали с тобой общаться, когда даже не знали, что ты моя племянница, а я твоя тетя. Очень надеюсь, что твоя мама меня примет.
— Уверена, что примет, — широко улыбнулась Вероника, — хотите, мы к ней сегодня съездим? Вы знаете, как вы похожи, когда улыбаетесь!
— Давай съездим, только не сейчас. Лучше к вечеру, мне надо в себя прийти. Настроиться.
— Хорошо, я маму предупрежу, что приеду не одна. И Севера с собой возьмем.
Щенок, который до этого спал на диване вверх пузиком, перевернулся на живот, поднял голову, навострив уши.
— Возьмем, возьмем, — засмеялась Вероника Марковна.
Вероника Марковна и Вероника сидели в машине перед домом родителей. Женщина не никак не могла решиться выйти из машины. В окошко постучали, обе женщины от неожиданности вздрогнули, пес гавкнул. Вероника открыла дверку машины.
— Ты уже двадцать минут стоишь под окнами, — сказала мама, — я подумала, что что-то случилось.
— Все хорошо, — улыбнулась Ника, — мы с ВерОникой уже выходим. Мама пониже нагнулась, чтобы рассмотреть женщину, сидящую на пассажирском сидении. ВерОника тоже немного наклонилась и поздоровалась.
— Ну так выходите! — засмеялась
